– Ты жила там. Сэр Фрэнсис часто приезжал в Виллер-Мюр?
– Очень редко, должна тебе сказать.
– Но ты переехала к нему сюда. Я до сих пор не понимаю этого.
– О... представилась такая возможность... и с тех пор здесь мой дом. Я работаю на Сэланжера, а не на Сент-Аланжера.
– Я очень многого не понимаю.
Она взяла мое лицо в свои руки и с нежностью посмотрела на меня.
– Это удел большинства из нас, cherie.
В доме снова воцарился обычный порядок. Все лето прошло под знаком грядущего дебюта Джулии. Сезон обычно длился от пасхи до августа, таким образом Джулия должна была быть готова к весне. Графиня Бэллэдер почтила нас недельным визитом – полагаю, с тем, чтобы убедиться, стоит ли ей приниматься за обучение Джулии.
Это была высокая женщина с представительной внешностью; всякого, кто встречал ее впервые, поражала ее необычайная жизненная сила. Я слышала, что граф был тридцатью годами старше ее и умер через пять лет после женитьбы, не оставив ей ничего, кроме титула. Ее рыжеватые волосы казались ярче того оттенка, который могла дать им природа, зеленые глаза сверкали; и хотя Сэланжеры наняли графиню для того, чтобы она ввела Джулию в свет, она сумела поставить себя так, словно оказывает им большую услугу, снисходя к их положению.
Мисс Логан говорила, что графиня колебалась, стоит ли ей связывать свое имя с семьей, занимающейся «торговлей», но, без сомнения, она очень нуждается в деньгах; и поскольку сэр Фрэнсис богат, мисс Логан была уверена, что графиня займется Джулией. Мисс Логан напустила на себя еще больше важности. Когда-то она была личной горничной у герцогини и говорила о ее светлости как о каком-то божестве. Если мне случалось невольно подслушать беседу мисс Логан с мисс Эвертон без риска быть обнаруженной, я не упускала такой возможности.
У графини состоялось несколько совещаний с леди Сэланжер. Иногда на них присутствовали и мы – Джулия, Касси и я. Зеленые глаза графини оценивающе следили за нами во время этих бесед. Поначалу она явно собиралась добиться от леди Сэланжер беспрекословного подчинения, но вскоре поняла, что встретила в ее лице достойного противника. Леди Сэланжер длительное время наслаждалась покоем, перекладывая ответственность на других, и теперь она так же мягко и осторожно переложила ее на плечи графини. Они говорили о балах... о списках гостей... о нарядах. Джулия должна научиться двигаться более грациозно, особое внимание придется уделить реверансу. Прежде чем графиня назначит окончательную дату выхода Джулии в свет, она должна быть совершенно уверена в ее успехе.
– Все мои девушки пользовались несомненным успехом, – объявила она.
Леди Сэланжер улыбнулась и назвала ее счастливицей, ведь у нее есть здоровье. Если бы только у нее самой было побольше сил. Ей даже удалось вынудить графиню подложить ей подушку под спину и поднять с пола веер, который она наловчилась ронять, когда ей это было удобно. Меня все это забавляло.
– Через два-три года придет и твоя очередь, – сказала я Касси.
Касси пожала плечами.
– Надеюсь, со мной этого не случится, – продолжила я. – Если я захочу найти себе мужа, мне придется заняться этим самостоятельно.
– Счастливая, – вздохнула Касси.
Я постаралась ее утешить.
– Тебе пока рано думать об этом, к тому же, когда очередь дойдет до тебя, ты уже наберешься опыта от Джулии.
В мастерской кипела работа. Джулия часто приходила на примерку.
– А не может так выйти, что платья, которые ты шьешь, к следующему сезону уже выйдут из моды? – спросила я бабушку.
– Я не стараюсь угнаться за модой, – ответила она. – Я делаю то, что человеку идет. Джулии идут ленты и оборки... Я буду шить не модный фасон, а платье для Джулии. Ах, если бы это была ты... какое бы я сделала платье!
– Это никогда не буду я. Я ведь только Ленор, не мисс.
Мне пришлось пожалеть о своих словах, потому что лицо у бабушки приобрело печальное и испуганное выражение. Я обняла ее и прижала к себе.
– Как было бы замечательно, если бы... – начала она. – Если бы что? – спросила я.
Но она так и не договорила. Я хорошо знала ее и догадывалась, что ее беспокоит, будет ли когда-нибудь сезон у меня и каким образом я сумею найти себе богатого и красивого мужа.
В то же лето в Шелковом доме появился Дрэйк Олдрингэм. Казалось, с его появлением в доме все сразу переменилось. Нам было сказано, что в этот раз Чарльз привезет на каникулы друга. Филипп, приехавший первым, знал Дрэйка.
– Его визит добавит Чарльзу шикарное перо к его шляпе, – сказал он.
– Почему? – хором спросили мы.
– Почему? – воскликнул Филипп почти возмущенно. – Да потому что это – Дрэйк Олдрингэм.
– А что в нем такого особенного? – взволнованно спросила Джулия. С тех пор, как начались разговоры о ее выходе в свет, она стала страшно интересоваться молодыми людьми, что, в общем, вполне естественно для девушки, которую родители собирались вывозить в свет с целью заманить кого-нибудь из этих юношей и женить на ней.
– Ну, во-первых, он – Олдрингэм, – сказал Филипп.
– Ну и что? – спросила Джулия.
– Ты хочешь сказать, что никогда не слыхала об адмирале Олдрингэме? Это отец Дрэйка?
– Он что, очень знаменит? – спросила я.
– Ну... думаю, не более, чем необходимо.
Ответ показался нам уклончивым. Но вытянуть из него больше нам не удалось.
Предстоящий визит обсуждался за чаем. Я разлила чай и Филипп подал чашку матери.
– Спасибо, дорогой, – сказала она. – Еще немного молока... и я бы съела кусочек хлеба с маслом. Они принесли несли мед? Густой или прозрачный?
Мед был густой.
– О, дорогой, скажи, пусть пришлют прозрачный... и укрой меня, пожалуйста, пледом, Ленор. Я знаю, что на улице светит солнце, но здесь прохладно.
Прозрачный мед был принесен. Я налила ей новую чашку чая, и леди Сэланжер заговорила о грядущем визите.
– Как ты думаешь, Филипп, когда они с Чарльзом приедут?
– Не знаю, мама. Они собирались побродить по Лэйк Дистрикт. Впрочем, я думаю, что уже очень скоро Чарльз со своим гостем будет дома.
– Я с нетерпением жду их приезда. Наверняка, это необыкновенный молодой человек. Сын адмирала... Кажется, в правительстве тоже есть Олдрингэм?
– О да, мама, сэр Джеймс – дядя Дрэйка. У них весьма примечательная семья.
– Дрэйк! Какое необычное имя!
– Вызывает ассоциации с уткой[6], – непочтительно заметила я.
– Но ведь возможны и другие ассоциации. Как насчет знаменитого сэра Фрэнсиса Дрэйка? Кстати говоря, его назвали в честь него.
– Должно быть, странно носить имя героя прошлого. Наверное, чувствуешь себя обязанным соответствовать его славе.
