Он поднял ее в воздух и закружил, весело смеясь. Такими я их еще не видела. Передо мной были отец и дочь, оба довольные и счастливые; она любила его так же сильно, как он любил ее. Сердце у меня невольно сжалось. Какая трагедия! Человек, способный так нежно любить свою дочь, оставил ее при себе лишь в качестве воспитанницы. Не впервые я задумалась о том, что представляла собой мать Пенелопы и почему герцог не женился на ней. Скорее всего, она стояла гораздо ниже его на социальной лестнице, такую женщину герцог не мог представить свету как свою законную супругу и потому держал в тех уединенных апартаментах, которые сейчас отвели мне. Он так любил женщину, что удочерил ее ребенка, но его любовь оказалась недостаточно сильной для того, чтобы, нарушив традиции, дать Пенелопе мать, в которой девочка так сильно нуждается!
Видимо, мысли мои отражались у меня на лице. Взглянув на меня, герцог перестал улыбаться. Он поставил Пенелопу на ноги и приказал:
– Ступай, малышка, и поскорее смой свои ужасные кудри.
Мне его светлость отвесил холодный поклон.
– Мисс Пенроуз, завтра днем она может спуститься вниз; вам надлежит сопровождать ее. Спокойной ночи.
Я провожала его взглядом, любуясь широкими плечами и сильной, стройной фигурой. Но тут Пенелопа схватила меня за руку:
– Скорее, мисс Пенроуз! Давайте покончим с этим до сна.
На обратном пути она даже подпрыгивала от нетерпения, так хотелось ей поскорее оказаться внизу и болтать с гостями герцога. Ее всегдашняя капризность куда-то пропала. Кажется, Пенелопа даже забыла о том, что ненавидит меня.
– У меня есть шампунь, – сказала я ей. – Переодевайся в халат и приходи ко мне в комнату.
– Как вы уложите мне волосы?
– Решим завтра. Я попробую разные прически и выберу лучшую.
– Я сама выберу! – властно возразила она, но, видя выражение моего лица, неуклюже поправилась: – Ладно, ладно! Но предупреждаю: я терпеть не могу школьных косичек!
– Косичек не будет, обещаю.
После мытья волосы Пенелопы стали мягкими и шелковистыми. Я распорядилась, чтобы ее ужин принесли ко мне в комнату, и она закусывала у камина, пока сохла голова. Наконец, я расчесала черные локоны, так похожие по цвету на волосы ее отца, но не такие жесткие, как у него. Я убрала волосы со лба, и сразу стало видно, какая она хорошенькая. Даже сейчас, без всякой прически, она выглядела настоящей красавицей, больше не являя собой нелепую пародию на взрослую. В ее точеном носике, очертании лба и подбородка угадывалась кровь Квинсфордов. Пройдет совсем немного времени, и она станет похожа на своих предков, чьи портреты украшают стены галереи.
Перед тем как отправиться спать, Пенелопа неожиданно спросила:
– Вы могли бы выйти замуж за такого жуткого старика, как лорд Хит?
Я не могла представить ничего подобного. Ни за какие богатства мира я не продала бы себя человеку, по возрасту годившемуся мне в деды.
Следующее замечание Пенелопы потрясло меня.
– Лорд Хит скоро умрет… Она станет свободной и сможет выйти за него.
– За кого? – резко спросила я.
– За герцога, конечно. За кого же еще?
И правда, за кого еще? И почему мне стало так больно? Герцог и леди Хит любят друг друга. Откровенно говоря, трудно осуждать леди Хит за ее поведение. Разве может этот иссохший старец удовлетворить страстную молодую жену? Положению леди Хит не позавидуешь! Хотя она мне и не нравилась, нельзя было не посочувствовать ей. Легко понять ее влечение к такому мужчине, как Квинсфорд.
Интересно, как бы я сама вела себя, окажись я в столь незавидном положении, особенно если в меня влюбится такой мужчина, как он?
На следующий день, вернувшись после прогулки в парке, я застала Пенелопу у своей двери.
– Вы обещали уложить мне волосы! – укоризненно напомнила она.
– И уложу. У нас много времени. Сейчас всего Половина одиннадцатого.
– Половина утра уже прошла!
– И еще половина осталась, мы успеем подготовиться.
– Вам-то готовиться не нужно, – язвительно возразила девочка. – Все равно вам нечего надеть, кроме коричневого габардинового платья!
– Ты что, рылась в моем гардеробе?
– Нет!
– Тогда откуда тебе известно его содержимое?
– Мне сказала Алиса.
– Вот как?
– Она ведь разбирала ваши вещи и, понятно, знает, что у вас есть.
– Даже если и так, она не имеет права обсуждать с другими мой гардероб или меня саму.
Пенелопа слегка покраснела, но ничего не ответила.
Усадив девочку перед зеркалом, я начала выбирать щетку для волос.
– Не понимаю, за что вы на меня злитесь! – вызывающе заявила Пенелопа.
– За то, что ты сплетничала обо мне с прислугой.
– Только с Алисой! Она мой друг, а друзья разговаривают обо всем.
Мне стало не по себе, не только оттого, что Пенелопа дружит с горничной, но еще и потому, что ее подругой оказалась Алиса Гарни. Я начала догадываться, откуда Пенелопе известно о вещах, которые не положено знать ребенку ее возраста. Но как положить конец их тесной дружбе? К герцогу обращаться нельзя. Если он узнает, что его воспитанница достаточно осведомлена об отношениях мужчины и женщины, он только посмеется, однако ему не понравится, что девочке известно о его отношениях с леди Хит. Пожалуй, можно поговорить с экономкой, миссис Гарни. Поведение горничных входит в сферу ее компетенции. Хотя… она может занять сторону своей племянницы. Ведь я понятия не имею, что она за человек.
Остается Саймон Дюваль. С тех пор как он по распоряжению герцога вызвал меня в библиотеку, мы не виделись, но воспоминание о его доброте грело мне душу. Кроме того, мне велели докладывать обо всех неотложных проблемах секретарю герцога, правда, когда самого герцога не было в замке. Но данная проблема является «неотложной». Если я увижу его за обедом, попробую перекинуться с ним парой слов.
Успокоившись, я переключила внимание на прическу Пенелопы. Мне хотелось, чтобы девочка понравилась гостям своего отца. Все, что ей требуется, уверенность в себе, настоящая, а не напускная. Поэтому я старалась изо всех сил. Пенелопа следила за изменениями в своей внешности так же пристально, как вчера леди Хит, но, в отличие от самодовольной красотки, она явно чего-то боялась.
Не выдержав, я положила руки ей на плечи:
– Пенелопа, я не собираюсь уродовать тебя некрасивой прической или настаивать на том, чтобы ты носила косички. Я хочу, чтобы ты стала хорошенькой. Тебе понравится, не сомневаюсь.
– Алиса говорит…
– Мне все равно, что говорит Алиса! Я даже слушать не стану, что именно она говорит. Пусть занимается своей головой. Сегодня утром я видела, как она накручивала волосы на щипцы. Если она уверяет, что и тебе следует причесываться так же, она ошибается. Откуда Алисе знать, как следует выглядеть девочке в твоем положении?
