В то время он еще не знал результатов следствия, проведенного его секретаршей, но хорошо представлял себе состояние дел друга. Артур Шеффорд всегда был безнадежен в делах, касавшихся денег. Он был просто неспособен сосредоточиться на финансовых вопросах или на чем-то похожем. Всю свою жизнь он посвятил заботам о больных так же, как иной полностью посвящает свою жизнь Богу, забыв обо всем остальном. И хотя теперь Артур Шеффорд избавлен от обстоятельств, созданных годами небрежения к делам, его семья столкнулась с ними лицом к лицу. И доктор Эштон не мог не ощущать жестокости того, что дети вынуждены платить по долгам, которые оставил их отец, не умевший заботиться о себе.
Что ж, возможно, помощь придет откуда не ждали. Доктор Эштон отметил про себя, что ошибся в своем суждении о сэре Джоне. Когда он узнал о его отъезде, он думал, что они больше ничего не услышат о нем, разве что получат чек. И вот в опровержение этого мнения знаменитый человек здесь лично и, несомненно, достаточно заинтересован, чтобы понять, что можно сделать. Доктор Эштон отказался от намерения искать обтекаемые слова:
— Говоря откровенно, сэр Джон — и я думаю, Энн простит меня, если я выдам семейные секреты, чтобы полностью прояснить ситуацию для вас, — состояние дел таково: мой друг оставил семью в крайне затруднительном положении. Денег нет даже на оплату похорон. Конечно, я как старый друг делаю все возможное, чтобы получить деньги хотя бы с части его пациентов. Но даже если четвертая их часть будут настолько честны, что заплатят по счетам, это не покроет все расходы.
Дети смогут жить вместе, как раньше, не больше недели или около того. Мы с женой уже обсудили этот предмет и думаем, что можем предоставить крышу над головой для Энн на какой-то срок, чтобы она могла осмотреться, но мы не в состоянии пригласить остальных — у нас нет даже комнат для этого. У Шеффордов есть одна родственница, которая берется помочь. Это двоюродная сестра Артура, пожилая женщина, которая прибыла на похороны. Я имел с ней короткую беседу и понял, что она берет к себе близнецов. На Энн и Майру она не обратила внимания, и я пришел к заключению, что старушка из тех старых дев, которые не одобряют современных девушек.
— Но ведь разлука будет для них очень болезненна? — перебил доктора сэр Джон.
— Совершенно верно, будет, — согласился доктор Эштон. — Но давайте смотреть на вещи трезво. Энн и Майра уже в том возрасте, когда могут зарабатывать деньги. Конечно, не имея опыта, а в случае Энн и профессии, они не могут рассчитывать на заработок, достаточный для того, чтобы содержать дом и младших детей. Я еще не говорил с Энн и не знаю, чем она хотела бы заняться. Я попробую устроить ее в какую-нибудь больницу, где найдется вакансия экономки; хотя она еще очень молода, это может получиться, если она захочет. А если близнецы не будут висеть на ней, это сильно облегчит ее положение.
Сэр Джон встал:
— Вы сказали мне все, что я хотел узнать, доктор Эштон. Я вам очень признателен. Сейчас я еду в Литтл Копл повидать мисс Шеффорд, но я не хотел смущать ее расспросами — ведь ей пришлось бы рассказать о том, насколько плохи их дела.
— Надеюсь, вы поможете им, сэр Джон?
В голосе доктора Эштона явственно прозвучал вопрос. Им владели одновременно и тревога, и любопытство: хотелось узнать, что собирается предпринять сэр Джон. Однако гость, протянувший руку для прощания, не открыл своих намерений.
— До свиданья, доктор Эштон, — сказал он. — И еще раз спасибо.
По пути в Литтл Копл, занявшем около двадцати минут, сэр Джон погрузился в свои думы и уже у самой деревни сообразил, что новый шофер не знает, куда ехать, и надо показывать ему дорогу.
Найти дом не составило труда. Машина остановилась у зеленой двери, остро нуждавшейся в новой окраске, и шофер выскочил, чтобы помочь пассажиру. Но прежде чем открыть дверцу машины, он дернул за ржавую цепочку старомодного звонка, которая висела у дверей. Цепочка была в одном месте разорвана и скреплена куском проволоки. Но даже к тому времени, когда сэр Джон с помощью шофера выбрался из машины и поднялся на крыльцо, дверь не открыли.
— Позвонить еще раз, сэр Джон? — Шофер протянул руку к цепочке, но сэр Джон покачал головой:
— Не надо. Я войду так. Возможно, никого нет дома.
Он толкнул дверь и вошел в прохладную тишину холла. Закрыв за собой дверь, он, медленно и слегка прихрамывая, двинулся к гостиной. Дверь была распахнута, и, войдя в комнату, сэр Джон увидел, что французские окна, выходящие в сад, тоже открыты. Подойдя к одному из них, заметил, что кто-то сидит под большим кленом на противоположном конце лужайки. Это было любимое место Энн. Закончив домашние дела, она уединялась там с книгой или шитьем, оставаясь в пределах слышимости, если кому-то была нужна.
Сэр Джон вышел в сад и пошел через лужайку. Энн сидела спиной к нему, и он с удивлением отметил, что ее руки праздно лежат на коленях. Она смотрела прямо перед собой на сад со старыми необрезанными фруктовыми деревьями и золотым ковром лютиков под ними. Сэр Джон подошел ближе. Траву давно не стригли, и она приглушала его шаги. Он подошел почти вплотную, когда Энн не столько услыхала, сколько почувствовала его присутствие и обернулась. Она вскрикнула, пораженная его внезапным появлением, и прижала руку к груди:
— О сэр Джон! Вы напугали меня.
— Виноват, — серьезно ответил сэр Джон. — Я звонил, но никто не откликнулся. Я и подумал, что найду вас здесь.
— Я забыла о звонке, — сказала Энн. — А если бы и вспомнила, то решила бы, что это неважно, потому что звонят вовсе не те, кому нужен доктор. — Она старалась сохранить будничный тон и, презирая себя за слезы, появившиеся на глазах, отвернулась, чтобы скрыть их.
— Разрешите сесть?
— О, конечно же. Простите, мои манеры нынче ни на что непохожи. — Она показала на свободное место на некрашенной деревянной скамье рядом с собой.
Сэр Джон обошел ее и осторожно уселся, вытянув больную ногу.
— Как нога? — спросила Энн.
— Лучше, — бодро ответил он, как будто этот предмет мало интересовал его.
Энн тяжело вздохнула:
— Вы очень добры. Спасибо, что навестили нас, сэр Джон. И я хотела поблагодарить вас за то, что вы уехали тогда. Я знаю, почему вы так поступили. Этот день я помню не очень отчетливо, особенно после того, как увидела папу и привезла его домой. Но Майра позже сказала, что вы уехали, и она поняла, так же как и я, что вы сделали это незаметно, потому что знали, как нам захочется побыть одним с нашим… с нашим горем. Я рада, что вы это поняли, сэр Джон. И благодарю вас за венок, он был очень красивый. Спасибо.
