— Роберт, — тихонько позвала Джулия голосом мартовской кошки, наконец-то нашедшей кота своей мечты. Карстон резко обернулся к дверям. «Хищница. Тихо подкрадывается и нападает из-за угла,» — подумал он. Джулия вошла и закрыла за собой дверь.
— Прости, я немного опоздала, — она откинула густую вуаль, скрывавшую лицо. — У Джонаса изменились планы, он остался дома и я не смогла выйти вовремя.
Она закинула руки ему на шею и нежно поцеловала. Никому она не смогла бы объяснить, насколько это приятно — иметь двух отличных любовников. Ей нравился нежный Хоупли, но жёсткость Роберта больше подходила её собственной натуре. А как приятно: отдаться одному, через час — другому… Может быть, поэтому она и тянула с выполнением их с Робертом плана.
Джонас стоял у окна, размышляя, как и когда его жизнь вновь вошла в чёрную полосу. В одном он был уверен — он получил по заслугам.
— К вам мистер Браунинг, сэр, — произнесла экономка.
— Что? — переспросил Джонас, поворачиваясь к экономке.
— Мистер Браунинг, сэр, — произнесла экономка по слогам.
— Пусть войдёт, — улыбнулся Джонас.
Филипп всегда был мрачен, но сегодня он избегал смотреть в глаза другу — именно это насторожило Джонаса.
Филипп, не сказав ни слова, развалился в любимом кресле Джонаса.
— Выпьешь чего-нибудь? — спросил Хоупли.
Браунинг в ответ промычал что-то неопределённое. Джонас налил в стакан щедрую порцию виски и подал Филиппу. Тот взял стакан и… даже не притронулся к виски. Филипп впился мрачным, едким, пристальным взглядом в самую душу Джонаса. Джонас и не знал, что у вечно пьяного, вечно недовольного и безалаберного друга может быть такой взгляд. Он терпеливо ждал, — с огромным трудом, правда, выдерживая пытку взглядом.
— Ты знаешь, что Джулия тебе изменяет? — резким голосом сообщил — не спросил — Филипп, медленными движениями взбалтывая в стакане нетронутый виски.
Джонас криво улыбнулся.
— Догадываюсь, — процедил он.
— А ты знаешь — С КЕМ?! — Филипп стал весьма зол. Удивлённый поведением друга, Джонас даже забыл про свой стыд. И снова он не стал спрашивать, лишь со страхом и непонятной надеждой ждал, пока Филипп ответит сам себе.
— С Ро-бер-том.
— С Карстоном? — вяло удивился Джонас. Он предполагал, что между ним и его друзьями есть некое молчаливое взаимопонимание, что не следует соблазнять женщин друга — без его на то согласия.
— С Карстоном, — подтвердил Филипп голосом, более похожим на его обычный ленивый безразличный выговор. Он посмотрел золотистый цвет виски на просвет. Потом неприятно усмехнулся.
Джонас налил виски и себе. На стол упало несколько капель, и Джонас в недоумении уставился на них.
— Какая, в сущности, разница? — пробормотал он себе под нос и залпом проглотил виски.
Филипп неприятно усмехнулся.
— Ее выкидыш — это дело ее собственных рук. Она и не хотела иметь ребенка. Ей просто надо было выйти замуж за твои деньги.
Джонас ответил грустной усмешкой. Это тоже не особо удивило его. Гораздо больше его интересовало, откуда Филиппу стали известны такие подробности.
— Ребенок, скорее всего, был от Карстона.
Джонас только вздохнул.
— И что са-а-амое интересное в этой истории, — зловеще протянул Филипп, удерживая на себе внимание друга, — они хотят тебя убить.
После долгой паузы Джонас спросил:
— Откуда ты знаешь?
— У каждого свой порок. У меня — любопытство. Что-то не складывалось в том, как нежно она обращалась с Карстоном и как охотно выскочила замуж за тебя. Я следил за ней и за Робертом изредка. А второй мой порок — лень. Из-за него у тебя осталось очень мало времени, чтобы выбраться из этой истории невредимым.
Глядя сейчас на своего друга, Джонас не мог поверить, что это — тот самый грубиян и тугодум Филипп, который вместе с ним проигрывал гигантские суммы за карточным столом, шлялся по бабам и валялся по углам задымленных комнат. Неужели все это было только притворство?..
— Что же делать? — растерянно спросил его Джонас.
Филипп расслабился в кресле, прикрыл веки. Его острый взгляд помутнел, и Филипп превратился обратно в тупого третьего сына.
— Есть один план. Начни бракоразводный процесс.
— Что?pno
— Это заставит их поторопиться. А мы будем наготове.
Апрель 1834 г. ПитерсфилдДжонас надеялся, что ещё не поздно. Он во весь опор гнал лошадь, сгорая от желания увидеть Кейт и страшась этого. Если у неё всё хорошо, то ребёнок должен появиться только через месяц. Тогда он успеет на ней жениться, успеет дать своему ребёнку законное имя. Только бы не опоздать, думал он, подъезжая к деревне, в которой купил для Кейт домик. На улице он подозвал мальчишку и спросил, где найти одинокую вдову, которая приехала несколько месяцев назад и должна вот-вот родить. Джонас даже не знал, под каким именем она живёт здесь. К счастью, мальчик оказался довольно сообразительным и очень внятно описал дорогу до домика миссис Кейт Прауд. Джонас невольно усмехнулся тому, какое имя выбрала для себя Кейт — Гордость.
Затаив дыхание, он подъехал к коттеджу, спешился, подошёл к двери. Он чувствовал себя очень неуверенно. С минуту он стоял на пороге, не решаясь постучать, потом собрался с силами. Тук-тук. «Трус,» — усмехнулся он и постучал в дверь более громко и решительно. Ничего. Тишина. Джонас снова постучал. Дверь открылась…
— Мэй?! — несказанно удивился Джонас.
— Мистер Джонас?! — также удивилась Мэй и расплылась в радостнейшей улыбке.
— Что ты здесь делаешь?
Улыбка Мэй вдруг погасла.
— Я здесь работаю, мистер Хоупли. И вы должны помнить, что ваше присутствие здесь нежелательно.
— Я помню, Мэй. Но думаю, после того, как я поговорю с… миссис Прауд, она изменит своё мнение.
Но Мэй твёрдо решила не пускать его. Она стояла в дверях и упрямо качала головой.
— Уезжайте, мистер Хоупли. Вы не должны были появляться здесь после всего.
В её голосе ясно слышалась враждебность.
— Мэй, я приехал жениться на Кейт, — сдержанно объяснил он. Девушка недоверчиво прищурилась. — Это правда. Да, я был женат на другой женщине, но теперь свободен, и приехал сюда жениться на Кейт, прежде чем… Она… ещё не родила?
Мэй медленно покачала головой, не сводя пристального взгляда с Джонаса. Он облегчённо выдохнул.
— Значит, я успел. Мэй, пожалуйста, ты же должна понимать, что…
— Мэй? — раздался женский голос. — Кто там?
Девушка наконец решилась и впустила Джонаса.
— К вам мистер Хоупли, мэм.
