Она схватила сковородку и бросилась на Харрингтона. Несмотря на больную ногу, Гарри быстро развернулся и угрожающе вскинул кулаки. На полголовы ниже Пег, он обошел ее кругом, как боксер на ринге.
– Если бы ты накормила меня завтраком, – проворчал Гарри, – мне не пришлось бы лопать ягоды.
– Я не прислуживаю врагам.
Она метнулась за ним, но он нырнул под стол и выскочил с другой стороны, фыркнув от радости, что сумел улизнуть.
– Сорока! Мне больше нравилось, когда ты изображала мужчину. Во всяком случае, тогда ты держала свой рот на замке.
– Дурья башка! Если бы ты держал свой рот на замке, я не осталась бы без ягод.
– Так тебе и надо! Не будешь морить меня голодом.
– Хорошо, сейчас я тебя накормлю!
Пег метнула в Харрингтона сковородку. Он пригнулся, и посудина улетела в раковину, по пути опрокинув гору кастрюль и издав при этом дикий грохот.
Джошуа с интересом наблюдал за состязанием, однако ему не терпелось узнать, что же выяснил Гарри.
Он отобрал у Пег миску с яйцами, которую пышнотелая горничная собиралась запустить в его лакея.
– К вашему сведению, миссис Невилл пригласила меня пожить здесь несколько дней.
– Пожить? – тупо повторила Пег.
– Здесь? – Не менее ошарашенный, Гарри опустил крышку от кастрюли, которую использовал в качестве щита. – А как же наш номер в гостинице?
– Ты заберешь оттуда наши вещи после того, как отчитаешься о своей поездке. – Обернувшись к Пег, Джошуа добавил: – Ваша госпожа ждет вас наверху.
Пег нехотя присела в реверансе.
– Да, милорд.
Она одарила Гарри гневным взглядом, потом схватила со стола миску с ягодами и поспешно вышла за дверь.
– Скатертью дорожка! – крикнул Гарри. – Чтоб твои пироги сгорели! – Подойдя к очагу, он налил в котелок горячей воды и бросил туда щепотку чайных листьев. – Сварливая баба! Она и понятия не имеет о том, как следует обращаться с мужчиной.
Джошуа присел на край стола.
– Когда будешь готов, расскажешь мне про таинственного стрелка, – бросил он.
Гарри смущенно поднял глаза.
– Я готов, капитан. Хоть рассказывать-то особо и нечего. Я погнался за этим типом. Мы въехали в город, но я потерял его в тумане возле Королевского павильона.[1] Наверное, он ушел переулками.
– Ты смог бы найти это место?
– Да, конечно. Кстати, парень кое-что обронил.
– Что именно?
Прихрамывая, лакей подошел ближе, сунул руку во внутренний карман своего невзрачного коричневого сюртука, достал оттуда карточку и вложил ее в ладонь Джошуа.
– Не знаю, поможет ли это в ваших поисках, но ничего другого у меня нет.
Кеньон уставился на картонный прямоугольник с напечатанными на нем буквами. Что ж, если повезет, этот вполне обычный предмет выведет его на след злоумышленника.
– Почему ты носишь эту странную шляпку, тетя? – спросила четырехлетняя Мэри у Анны, девушка лежала на диване в гостиной.
Анна улыбнулась и тронула повязку на своей голове.
– Тебе нравится? В Лондоне это считается последним криком моды.
– Это не шляпа, а повязка! – заявил шестилетний Джеймс, довольный собственной осведомленностью. – Папа сказал; что ты упала с лошади и чуть не рассыпалась на мелкие кусочки.
– Твой папа просто пошутил, – весело ответила Анна. – Как видишь, я цела и невредима.
Однако голубые глаза Мэри наполнились слезами. Она бросилась к тете и обхватила ее пухлыми ручками.
– Ты не умрешь, тетя Анна?
– Нет, милая, не волнуйся.
Анна обняла малышку, с содроганием вспомнив о том, как сильно рисковала. А что, если бы она действительно умерла? Если бы пуля пробила ей голову? Ослепленная решимостью спасти Дэвида и глупой уверенностью в собственной неуязвимости, она чуть было не причинила родным невыразимые страдания.
Анна приподняла подбородок Мэри и нежно смахнула ее слезы, потом взъерошила белокурые волосы, Джеймса – мальчик тоже выглядел встревоженным, хоть и старался этого не показывать.
– Мне просто надо немножко отдохнуть, вот и все. Через несколько дней мы опять будем играть в «классики».
Мэри тут же просияла.
– Я люблю «классики»!
– А я бы лучше поиграл в камешки, – сказал Джеймс.
– Ладно, поиграем и в камешки. Ведь мы еще не определили чемпиона Мерритон-он-Си.
– Ну, хватит, дети! – отрезал Бенджамин, сидевший в кресле напротив Анны и разговаривавший со своими братьями.
Это был серьезный мужчина средних лет с короткими темными волосами и намечающимся брюшком. Сегодня в гости к Анне и родителям пришли только четверо братьев. Остальных пятерых не было в городе. Абелард жил в Йорке, Сирил – в Лондоне, Эммет – в Индии, а близнецы, Фрэнсис и Джеффри, служили в пехоте.
– Бегите, – добавил Бенджамин. – Вашей тете нельзя переутомляться.
– Они меня нисколько не утомляют, – возразила Анна. – Мне приятно с ними общаться.
– Мы тоже тебя любим, – пропищала Мэри. – Ты самая лучшая тетя на свете.
Анна прижала девчушку к груди, смаргивая подступившие слезы, как же ей хотелось завести свою собственную семью и наслаждаться простыми радостями, воспитывая маленьких херувимчиков с русыми волосами и голубыми глазами! Чудом избежав смерти, она лишь укрепилась в своем стремлении стать женой и матерью. Как только она поправится, как только лорд Джошуа покинет их дом, она заставит Дэвида посмотреть на нее как на женщину.
Бенджамин сделал строгое лицо и отогнал малышей от сестры. Они подбежали к остальным детям, которые жарили хлеб на вилках, держа его над огнем камина и толкая друг друга локтями.
Увидев унылое лицо Мэри, Анна предложила:
– Может быть, поднимешься в детскую? На прошлой неделе, убираясь на чердаке, я нашла кукольный домик. – Обернувшись к Джеймсу, она добавила: – И целый отряд оловянных солдатиков.
Пухлые щечки мальчугана расползлись в улыбке. Он взглянул на старших мальчиков и закричал:
– Давайте играть в войну! Чур, я первый выбираю солдатика!
– Последний будет Бонапартом! – объявил худой, но жилистый паренек по имени Стивен, старший сын Дориана.
Он бросил свою вилку и помчался к двери. Остальные с диким гомоном поспешили за ним. Их лица были перепачканы вареньем, с колен на пол падали хлебные крошки. Мэри схватила за руку дочку Дориана, Элизу, и побежала к ребятам.
У Анны застучало в висках от их пронзительных криков, но она даже не поморщилась. Если братья узнают, что ей больно, то тут же отправят ее наверх, в спальню, а Анне до смерти надоело валяться в постели, пялиться на четыре стены и думать о тех делах, которые она могла бы сделать, если бы была здорова. К примеру, она могла бы принести корзину с продуктами старому мистеру Петтигру, натянуть холсты на подрамники для новых маминых картин, приготовить микстуру для миссис Хоббз, которая хворала после родов.
