Ознакомительная версия.
— Нам надо успеть до отлива, госпожа, — почтительно сказал он и помог Зейнаб сесть в крытые носилки.
Когда они добрались до гавани, он лично проводил ее в специально оборудованную для нее каюту.
— Калиф лично посоветовал избрать такой маршрут — море частенько штормит поздней осенью. Корабль отплывет от Джабал-Тарака не ранее, чем установится хорошая погода. Мы оба от всего сердца хотим, чтобы твоей жизни ничто не угрожало, Зейнаб.
— А не было ли ответа от Карима? — полюбопытствовала она.
Хасдай покачал головой:
— Князь Малики не имеет ни малейшего представления о том, кого великий калиф посылает ему в качестве невесты, Зейнаб. В этом и заключается наша невинная шутка — искренне надеюсь, что ты простишь нас… Зная Карима, я уверен, что он вне себя от злости: ведь не может же он отказаться от невесты, которую посылает ему сам владыка! Воображаю себе, как он будет потрясен, когда увидит ту единственную, которую всем сердцем любит… — Нази притянул к себе Зейнаб и запечатлел на ее челе отеческий поцелуй:
— Да хранит тебя Господь, надзирающий за всеми нами! Да благословит он твое путешествие и твое будущее счастье! Я никогда не забуду тебя, моя дорогая. — Хасдай отступил на шаг и, кинув на Зейнаб прощальный взор, почтительно склонился и вышел из каюты.
Слезы неудержимо заструились из-под век Зейнаб. Он был ее любовником, ее добрым другом… Она будет скучать по нему. И если бы не его необыкновенная проницательность и столь же поразительная сердечность, не плыла бы она теперь навстречу любимому…» Я никогда не забуду тебя, Хасдай «, — тихо молвила Зейнаб ему вслед. Снаружи послышались крики матросов — они уже отвязывали канат, удерживающий корабль у пристани… Сердце ее вдруг преисполнилось сладким волнением. Она возвращается домой. Домой, в Малику. К своему Кариму!
— Невеста? Калиф шлет мне невесту? — Карим-ибн-Хабиб, князь Малики глядел на своего визиря Аллаэддинабен-Омара беспомощным взором.
— Да, мой господин, — неумолимо отвечал тот. — Калиф пишет черным по белому, что, по его мнению, тебе следует незамедлительно жениться и продолжить свой славный род — ты ведь последний мужчина из рода ибн-Маликов. Он пишет также, что давняя преданность твоей семьи должна быть достойно вознаграждена. Посему он решил самолично избрать для тебя достойную невесту. Она будет здесь примерно через месяц, господин мой.
— Но ведь я ясно сказал Хасдаю-ибн-Шапруту, что не намерен более жениться! — Карим разгневался: он чувствовал, что без вмешательства Хасдая тут не обошлось. — Также припоминаю, что уведомил Нази о том, что наследником моим станет сын покойной сестры. Почему он не передал, моих слов калифу, Аллаэддин?
— Возможно, он и сделал это, мой господин, — отве чал визирь. Он не был уверен, что следует доводить до сведения князя одну маленькую, но важную подробность: хотя письмо и подписано рукою калифа, но запечатано личной печатью Хасдая, а не Абд-аль-Рахмана… Будучи осмотрительным, он предпочел скрыть это от своего друга.
— Я не желаю никакой невесты, Аллаэддин! — сказал князь. — Мне достаточно трагедии с Хатибой! Словно животное, я совокупился с нею и зачал дитя, хотя ни в грош ее не ставил! Я не смогу снова так поступить! Нет, Аллаэддин, нет! — Он был непреклонен, а сапфировые глаза лучились решительностью.
— Ты не можешь оскорбить калифа! — возразил визирь. Он твой владыка. Карим, а ты всего лишь его слу га. — Аллаэддин-бен-Омар отбросил этикет и принялся взывать к здравому смыслу: Карим порою бывал до изумления упрям. — Подожди, по крайности, пока не увидишься с девушкой! Я знаю, что место Зейнаб никто в твоем сердце занять не властен, добрый мой друг, но вдруг этой девушке удастся доказать тебе, что в сердце твоем хватит места и для нее? Только не отталкивай… Карим перебил друга:
— Хочешь сказать, что я обязан принять эту.., эту женщину лишь потому, что ее посылает мне сам калиф Кордовы? Но это вовсе не означает, что я должен с нею спать!
— Ты спятил? — вскричал визирь. — В письме ясно сказано, что невеста твоя пользуется благосклонностью самого калифа Абд-аль-Рахмана! Если ты не станешь относиться к ней.., ну, подобающим образом, она же пожалуется ему!
— Если я ей это позволю. — Карим был неумолим. — Да, она будет жить в гареме, гулять по садику, но выходить никуда не сможет. Кстати, ничего особенного в этом нет — это вовсе не притеснение, а обычный мавританский обычай. А помощью слуг она не сможет воспользоваться — они убоятся моего гнева, Аллаэддин. Она будет беспомощна…
Да, — Ты и вправду безумец, — отвечал визирь.
— Вовсе нет. Я — князь Малики. И никто не вправе принуждать меня взять в дом жену, а уж тем более обрюхатить ее! Я не племенной жеребец, а девушка, кто бы она ни была, вовсе не кобыла! Я не могу так, Аллаэддин! Да как ты мог такое даже предположить? Ты счастливец — обрел, наконец, свою возлюбленную Ому. Со временем, может, даже подберешь красоточек для своего гарема — но ведь не женился бы ты, прикажи это тебе кто угодно! А я с какой стати должен? Только потому, что я князь? Потому, что род мой в течение двух столетий верно служил владыкам? Нет, эти доводы для меня вовсе не убедительны! И я этого не сделаю. — В голосе Карима звучали стальные нотки, ее красивое лицо было бесстрастно. — Я женюсь на этой женщине, как велит мне мой долг, — но это все, что я сделаю.
А позже, воротившись домой, визирь все выложил жене:
— Он уперся как баран. Ома! Аллах да сжалится над несчастной, которая, волею Судьбы и калифа, должна стать его женой!
— Ты говоришь, что послание запечатано личной печатью лекаря, а не самого Абд-аль-Рахмана. — задумчиво сказала Ома. — Какова роль Нази во всем этом?.. Хасдай-ибн-Шапрут прекрасно знал, что Карим не желает новой жены. И вместе с тем совершенно очевидно, что именно он надоумил калифа послать Кариму девушку в жены. Почему? Что-то я пока ничего не понимаю… Кто эта женщина и с какой целью шлют ее сюда? Ох, помяни мое слово, Аллаэддин, здесь все не так просто…
Слова Омы заронили в душу визиря сомнения и волнение, ничего, в сущности, не прояснив… Неужели между калифом и его ближайшим советником существует некий тайный сговор? А если существует, то в чем его суть? А вдруг Хасдай-ибн-Шапрут пришел к выводу, что Карим неспособен править страной, а эта» невеста» — на самом деле просто шпионка Абд-аль-Рахмана? Но визирь держал свои соображения при себе. Пока у него было слишком мало сведений. К тому же явно не следовало подливать масла в огонь — князь и так вне себя от гнева. А долг доброго визиря сопоставить все факты, нащупать нить правды, потянуть за нее, извлечь Истину на свет Божий — и лишь затем преподнести ее господину…
Ознакомительная версия.
