Он довольно ухмыльнулся.
Значит, ему ничего не известно. Широкий плащ скрывал ее уже довольно большой живот.
– Хорошо, мой дорогой Уикиднесс, – кивнула она. – Я приму твое очаровательное предложение. Но мы поженимся здесь и сейчас. Я выиграла очередной раунд и победила в игре. А потому тебя ждет совершенно незабываемая брачная ночь.
– Миледи будет угодно зайти в дом? – осведомился преподобный Джобсон.
– Нет, – отказалась Синара, к удивлению священника. – Вы обвенчаете меня с графом здесь, под голубым небом. Думаю, и Господу будет угодна такая свадьба. Эстер! Позови Джека и Бобби. Мои слуги будет свидетелями нашего союза, милорд!
– Как скажешь, Син, – с радостью согласился граф.
Подбежавшая Эстер привела двух стражников, и все встали перед домом на склоне холма. Над ними ярко сияло декабрьское солнце. Воздух был чист, и даже ветер улегся. Викарий произносил слова брачного обряда англиканской церкви, и когда объявил, что, если среди присутствующих находится человек, знающий причину, по которой этот мужчина и эта женщина не могут соединиться в браке, он должен немедленно открыть эту причину или навеки хранить молчание, только чириканье воробьев, скачущих в плюще, увившем стены дома, было ему ответом.
Когда обеты были принесены и молодых людей объявили мужем и женой, священник настоял на возвращении в Куинз-Молверн еще до наступления ночи, объяснив, что хочет поскорее известить герцога. Они проводили взглядом преподобного Джобсона, трусившего на своей кобылке вниз, и Синара подозвала слуг.
– Поезжайте за ним, – велела она. – Ему не стоит ездить в одиночку.
Мужчины кивнули и, сбегав в конюшню за лошадьми, помчались следом за святым отцом.
– Пойду приготовлю вкусный свадебный ужин, – улыбаясь, сказала Эстер и поспешила в дом.
– Ты еще не поцеловала меня, жена, – упрекнул граф.
– Сначала пойдемте в спальню, милорд, где я окажу вам подобающий прием, – зазывно улыбнулась Синара и, взяв за руку, повела в дом.
– Счастлив видеть, мадам, что ваше рвение к постельным играм не унялось, – хмыкнул граф, сгорая от желания.
– Ах, дорогой супруг, – рассмеялась Синара, – если бы вы только знали, как оно возросло!
Они поднялись наверх, и Синара, оставив его в коридоре, перед дверью спальни, попросила:
– Дай мне несколько минут, дорогой. Я позову тебя, когда буду готова.
Граф кивнул:
– Не заставляйте меня долго ждать, госпожа супруга.
Синара снова рассмеялась и, закрыв за собой дверь, быстро развязала тесемки плаща, сбросила одежду и стянула туфли и чулки. Потом распустила волосы по плечам и мелодичным сладостным голоском окликнула мужа:
– Можете входить, милорд.
Свечи мигнули и едва не погасли, когда граф распахнул дверь и только что не ворвался в комнату.
И застыл как вкопанный, раскрыв от изумления рот. Синара стояла перед ним совершенно нагая. Груди набухли, став вдвое больше, чем во время их последней встречи. Огромное, прошитое голубыми венами чрево выдавалось вперед. Граф долго, ошеломленно смотрел на нее и, что-то сообразив, ужасно рассердился.
– Ты не собиралась сказать, что носишь моего ребенка? – негодовал он. – Надеюсь, это мой ребенок?!
Синара схватила серебряную щетку и швырнула в него.
– Конечно, твой, олух ты этакий! И нет, от меня бы ты ничего не узнал! Думаешь, я заставила бы тебя насильно идти к алтарю, как вынуждали твоих родителей? Да, я молилась, чтобы ты приехал ко мне. Чтобы признался в тех чувствах, которые кроются в твоем сердце! Чтобы просил стать твоей женой! И ты приехал! Приехал, мой дорогой, потому, что любишь меня ради меня самой, а не потому, что должен дать свое имя тому ребенку, которого мы создали вместе, не потому, что я кузина короля или богатая наследница. Ты пришел только потому, что любишь меня так же сильно, как я – тебя.
– Не знаю, то ли убить тебя, то ли поцеловать, – пробурчал граф.
Синара, словно защищаясь, положила руку на живот.
– Ты счастлив? – прошептала она. – Боюсь, наш медовый месяц придется отложить, милый мой. Как видишь, я ни на что не гожусь в постели.
– И это, моя дорогая Син, именно то, что я всегда в тебе обожал, – усмехнулся он. – Несмотря на тонкий налет искушенности, ты воистину невинная душа. Разве бабушка не объяснила тебе, что даже с младенцем в чреве ты можешь соединиться с возлюбленным, разумеется, соблюдая крайнюю осторожность. Ложись в постель, жена! Я покажу тебе кое-что новенькое, но только в честь нашей брачной ночи. После нам придется быть весьма осмотрительными, пока не родится наследник.
– Ты так уверен, что я ношу сына? – спросила она, забираясь в кровать.
– У Саммерсов обычно первым рождается парень, – пояснил он, раздеваясь и стаскивая сапоги. – А теперь, мадам, подвиньтесь.
Он лег рядом под пуховое одеяло и стал нежно ласкать жену.
– Боже, до чего же налилась твоя грудь! Наше дитя получит вдоволь молока!
Он припал поцелуем к ее затылку, и Синара блаженно вздрогнула.
– Прилично ли мне сгорать от вожделения в такое время? – спросила она. – Наверное, считается ужасно непристойным лежать с мужчиной, когда в животе брыкается дитя, а в потаенном местечке нестерпимо зудит.
Он хмыкнул, обдавая ее горячим дыханием.
– Чувствую, что буду наслаждаться каждой минутой брака с тобой, дорогая Син.
Он сунул пальцы между ее бедер и, ощутив влагу, сочившуюся из сомкнутых складок, обрадовался, поскольку сам едва сдерживался, возбужденный ее цветущей плодовитостью.
– Доверься мне, дорогая, – пообещал он, – и я сделаю все, чтобы ублажить нас обоих.
И он сдержал слово, скользнув в нее сзади, медленно и осторожно, переплетя ее ноги со своими. Синара всхлипнула от удовольствия. Их взаимная тяга оказалась так велика, что оба достигли острова блаженства быстро и одновременно.
Потом Синара лежала, распростершись между ног мужа, пока его большие ладони гладили белый набухший живот. Когда ребенок снова заворочался с такой силой, что сквозь тонкую кожу обрисовался контур крохотной пятки, супруги рассмеялись.
– В последние дни на него просто удержу нет, – пояснила Синара. – Когда мы отправимся в Саммерсфидд-Парк?
– Только после рождения ребенка, когда вы оба сможете без опаски пуститься в путь. И увидим наш дом к лету, дорогая жена. Я не собираюсь рисковать ни тобой, ни младенцем.
– Я сама родилась в этом доме, – сообщила Синара. – Давай останемся, пока я не подарю тебе сына. Здесь нас никто не потревожит. Пока что я не желаю ни с кем тебя делить, Гарри Саммерс.
– И я тебя, – согласился он. – Ты такая восхитительно спелая, Син. Когда появится наше дитя?
– В конце февраля. Гарри, а какое сегодня число? Нужно запомнить день, когда мы обвенчались!
