Держа под мышкой ружье, она прикрыла рот малыша рукой. Он готов был расплакаться.
– Прости меня, милый, но плакать нельзя, – прошептала она.
Осматриваясь вокруг, Китти с ужасом осознала, что сбилась с дороги. Не было ни помятой сорной травы, ни каких-либо других следов тропы – только деревья и кусты, лианы и болотные кочки, каждая из которых могла оказаться зыбучим песком. «Где же тропинка? Как она могла быть настолько безрассудной? Наверное, от страха… Но ведь должен быть выход из этого места… должен… должен…» – слова звучали в ее душе, вторя биению сердца.
Вдруг до нее донесся громкий, отчаянный крик. Китти замерла на месте.
– Зыбучий песок!
Полный муки крик принадлежал Тревису.
– Зыбучий песок! Я попал в него! Китти, помоги мне!
– Это уловка! – громко воскликнула она, разозлившись.
Он знал в этих болотах каждый дюйм и вряд ли угодил в зыбучий песок.
Китти продолжала свой путь, но тут что-то заставило ее остановиться. Она перевела взгляд на Джона. Его глаза постепенно превращались из синих, как у всех младенцев, в дымчато-серые, и он пристально смотрел на нее, словно каким-то образом догадывался, что произошло, и спрашивал, как же она может уйти и бросить на произвол судьбы его отца.
– Это смешно, – прошептала она. – Ты ничего не знаешь. Ты всего лишь ребенок. Он пытался отнять тебя у меня!
Слезы струились по ее щекам. Однако Джон по-прежнему не сводил с нее взгляда.
Закрыв глаза, она вспомнила поцелуи и неистовую страсть – все то, что происходило между ними. О Боже, она так любила его когда-то и до сих пор не могла отделаться от этого чувства, хотя ей и не хотелось в том признаваться. Но она не могла повернуть обратно.
– Китти, ради всего святого! – Голос его слабел.
Он не сделал ни шага вперед.
Джон не сводил с нее глаз, и внезапно Китти прикрикнула на него:
– Ты младенец! Ты не можешь меня осуждать! Ты не знаешь…
Медленно, нехотя она развернулась и с отчаянно бьющимся сердцем направилась обратно, стараясь бежать там, где это было возможно. Колючки терновника впивались в ее тело, ветки били по лицу. Добравшись до поляны, она замерла на месте. Тревиса по пояс засосал зыбучий песок, и продолжал засасывать. Он находился всего в нескольких футах от нее, а носки ее ботинок стояли на самом краю смертоносной трясины.
– Помоги мне, Китти. – В глазах его отражался ужас. – У меня осталось лишь несколько минут.
Она покачала головой, подавив рыдания:
– Я не знаю, что делать.
– Положи ребенка на землю. Потом быстро разряди ружье, иначе оно может случайно выстрелить. Подай мне приклад, а сама одной рукой держись за дуло, а другой обхвати вон то дерево. Уцепись за него покрепче и дай мне вытянуть себя самому.
Джон не издал ни звука, когда она положила его на землю в безопасном месте, чуть в стороне от них. Она разрядила ружье и покрепче ухватилась рукой за дерево и, протянув приклад Тревису, наклонилась вперед.
Медленно, очень медленно, он приподнял руку, извлекая ее из зыбучего песка. Всего лишь дюймы отделяли его пальцы от ружья.
– Слишком далеко, – прошептал он. – Не выйдет.
Интуиция подсказала Китти, как действовать. Сорвав с себя рубашку, она обвязала ее вокруг ствола дерева, не обращая внимания на свою обнаженную грудь, и дрожащими пальцами ухватилась за свисавший рукав. Теперь она могла чуть дальше податься вперед, и на этот раз Тревис достал рукой приклад.
– Вот умница, – проговорил он, тяжело дыша. – А теперь держись. Мне придется выбираться отсюда не спеша. Напрягись, милая, и держись изо всех сил.
Первый рывок оказался более сильным, чем она предполагала. Китти поскользнулась, а Тревис погрузился в песок еще на дюйм.
– Китти, держись! – закричал он, лицо его исказила боль. – Ради всего святого, держись крепче!
Она приготовилась для следующей попытки. Медленно, очень медленно он продвигался вперед и вверх, цепляясь пальцами за дуло ружья. Действуя осторожно, он уже почти добрался до курка, освободившись по грудь. Материя рубашки врезалась Китти в ладонь, сдирая кожу, но она не шевелилась.
Голова ее закружилась, однако она замерла на месте, до крови закусив нижнюю губу, не решаясь даже вздохнуть. Ведь стоит один раз оступиться, и он соскользнет обратно в серо-зеленую трясину, откуда его уже невозможно вытащить – останется лишь беспомощно наблюдать за тем, как он погружается в свою могилу. Китти зажмурилась. Неужели он утонет, и мутная жижа сомкнётся над дымчато-серыми глазами, которые преследовали ее днем и ночью? Неужели? Лучше бы ей умереть на полях сражений! Если так случится, она не простит себе до конца жизни.
Неожиданно последовал такой сильный рывок, что Китти выпустила рубашку из окровавленных рук.
– Не могу удержаться! – крикнула Китти, падая вперед.
Она упала прямо в распростертые объятия Тревиса. Прижав ее к груди, он с трудом выдохнул.
– Все в порядке, Китти. Самое худшее уже позади. Ты вытащила меня.
Долгое время они стояли молча, прильнув друг к другу, затем он приподнял ее подбородок и посмотрел ей в глаза.
– Зачем ты это сделала? Ты могла дать мне умереть, и тогда бы я уже не мешал тебе.
– Я не могла бросить тебя здесь, – произнесла она тихо, прижимаясь к нему. – Ни за что на свете. Ты не поверишь мне, Тревис, но я никогда не переставала любить тебя. Все, что я делала, было ради Джона, чтобы избавить его от страданий. Но ты отказываешься мне верить, а я не могу тебя убедить. Однако это вовсе не значит, что я желаю твоей смерти. Я готова стоять против тебя до конца, когда речь идет о моем ребенке. Но я не хочу твоей гибели.
Голос ее прервался, и она попыталась отстраниться, но он крепко прижал ее к себе, уткнувшись лицом в ее золотисто-рыжие волосы, наслаждаясь ее близостью. Вот самое главное.
– Мы вместе прошли через ад, девочка, помнишь? Теперь с ним покончено навсегда. Впереди у нас целая жизнь, и, Бог свидетель, она послужит нам возмещением за все прошлые муки.
Она бросила на него осторожный взгляд.
– Да, – улыбнулся он. – Я люблю тебя, Китти, и больше никому тебя не отдам. А сейчас давай возьмем с собой нашего сына и вместе доберемся до Нового Орлеана. Нам предстоит неблизкий путь, а меня ждет множество дел, когда мы прибудем в Северную Каролину.
– Тревис, ты серьезно? – прошептала она, слегка пошатнувшись.
Он крепко сжал ее в объятиях:
– Да, черт возьми, совершенно серьезно. Ни одна женщина не пошла бы на такое, если бы ею не двигала любовь. А мне только нужно знать, Китти, что ты любишь меня по-настоящему.
– Я люблю тебя. Тревис. И всегда любила.
Их губы встретились. Это был странный поцелуй, полный глубокой нежности, – поцелуй-обещание.
