Задыхаясь, хватая воздух ртом, готовая разрыдаться, Ондайн двигалась вперед, спотыкаясь о корни старых дубов, с трудом продираясь сквозь кустарник. Она не знала, куда идти, и тешила себя только надеждой, что лес, однажды спасший ее, сделает это еще раз. Деревья отбрасывали на снег неяркие серые тени. Ондайн бежала вперед. Замерзшие ветки, как прочная паутина, преграждали ей путь.
Кто-то продирался сквозь кустарник позади нее. У Ондайн перехватило дыхание, а сердце застучало вдвое быстрее.
— Ондайн!
Рауль. Это Рауль звал ее…
Когда-то давно он так же звал ее. Тогда она тоже от него убегала. Бежала все дальше и дальше. Он схватил ее, но она вырвалась из его рук, нырнув в протекавший рядом ручей.
Тогда она спаслась от него, потому что Рауль не умел плавать и появился какой-то славный рыцарь в старомодных доспехах, который вышел к ним на шум из леса.
Здесь тоже была река, которая проходила через их владения и бежала дальше на восток, пока не впадала в Темзу. Если бы она могла добраться до нее…
Но сейчас зима, и очень просто замерзнуть в ледяной воде.
Все равно ей придется рискнуть ради ребенка. У них только один выход.
Уорик вышел из домика. С его меча капала кровь Хардгрейва. Граф напоминал карающего ангела, когда настиг Вильяма Дуво, который все еще отряхивал снег с одежды и ворчал, проклиная Ондайн, своего сына и Лила Хардгрейва.
Услышав скрип шагов по снегу, Вильям поднял голову, ожидая увидеть Хардгрейва. Он беспокоился только о том, как объяснить последние события: бегство Ондайн и преследование Рауля, такого же похотливого и мстительного, как и сам Хардгрейв.
Но к нему быстро приближался вовсе не Хардгрейв. Казалось, это был злой дух, чудовище. Закутанный в черный плащ, высокий и темный, с запекшейся кровью на всклокоченных волосах и яростно размахивающий мечом, Уорик Четхэм сокращал дистанцию между ними.
Вильям слишком растерялся, чтобы хладнокровно рассуждать. Повинуясь инстинкту, он отступил, но поздно. С какой-то безнадежностью он подумал, что, наверное, близок его конец.
Но он не умер. На него обрушился удар невероятной силы, и он оказался лежащим на снегу. На нем сверху сидел разъяренный незнакомец и держал окровавленный меч около его глотки.
— Где она?
Лезвие больно кольнуло Вильяма в шею. Он вздрогнул и потерял дар речи, с отвращением осознавая собственную трусость. Он боялся боли и готов был сказать или сделать все, что прикажет этот человек, лишь бы он убрал от него свой меч.
Но пока Вильям молчал, ощущая меч около сонной артерии, и только судорожно сглатывал. Он как зачарованный не отрываясь смотрел в горевшие дьявольским огнем глаза пришельца и лишь махнул рукой по направлению к лесу. Незнакомец отвел меч в сторону.
— В лес! — выдохнул Вильям. — Она убежала в лес. Рауль… Вильям не договорил — огромное черное чудовище было уже далеко. Словно какой-то волшебный скороход, оно летело вниз по дорожке, по которой удалились и все остальные.
Вильям поднес руки к горлу и коснулся покрасневшей кожи, потом поднялся и медленно поплелся по следам Четхэма.
Зачем, зачем он идет за ними? Ему нужно бежать отсюда прочь, прежде чем придется опять встретиться с этим чудовищем лицом к лицу. Но он продолжал идти. В лесу был Рауль, и Вильям пока не осознавал, что влечет его туда. Быстро двигаться он не мог, с трудом переставляя одеревенелые ноги.
До него донесся какой-то звук, но он не обратил на него внимания, шагая вперед и глядя перед собой ничего не видящим взором. Он приобрел эти земли. Разработал дьявольский хитроумный план! Это дело его рук. И теперь все рушилось из-за какой-то щуплой золотоволосой девчонки. Он обманул знать и самого короля и оказался бессилен перед пигалицей, которая едва доставала ему до плеча.
— Стой, человек!
Вильям последовал приказу, вздрогнув не столько от звука голоса, сколько от руки, легшей на его плечо.
Он повернулся и слегка улыбнулся — на этот раз наверняка перед ним стояло настоящее привидение. Сначала это был восставший из мертвых кузнец, а теперь какое-то странное и бесцветное подобие того же кузнеца, но только гораздо тоньше и не такого высокого роста, но все-таки довольно плотного сложения, с глазами, горевшими, как изумруды, вместо кошачьих золотых.
Вильям потряс головой. За привидением маячила еще одна фигура, с очень мощными плечами.
— Что здесь происходит? — спросил зеленоглазый монстр, ощутимо встряхнув Дуво. Вильям посмотрел на новоприбывших и, обернувшись, увидел на дворе еще одну карсту. Ах, какой шумный день выдался сегодня во дворце Дуво! Редко больше одной карсты приезжало зараз! Около кареты стояли двое мужчин и женщина, все элегантно одетые, и с напряжением смотрели в его сторону.
Вильям медленно поднял руку и вяло махнул. Зеленоглазый незнакомец потряс его еще раз.
— Что случилось? Где лорд Хардгрсйв? Где Ондайн? Где Уорик Четхэм?
Вильям улыбнулся и указал пальцем.
— Кузнец и герцогиня в лесу. Давайте все пойдем туда!
— А Хардгрейв?
— Должно быть, он мертв, — льстиво сказал Вильям и покачал головой. — Я знал. Знал, что нужно было убить ее сразу, когда она приехала. Ах, молодость! Рауль воспылал к ней любовью! — Он засмеялся. — Наверное, он так и умрет!
Юстин и Клинтон обменялись встревоженными взглядами и, не обращая больше внимания на Дуво, побежали в застывший зимний лес.
Перед ней струилась река, бурлящая и сверкающая под солнцем, лучи которого проникали сквозь толщу холодной воды и играли на ее поверхности всеми цветами радуги.
Ондайн замешкалась на покрытом снегом берегу, прикинув, что ей нужно только пересечь речку, чтобы очутиться в безопасности на другой стороне. Это казалось возможным. Вода здесь неглубока. Наверное, меньше человеческого роста, но Рауль, не зная этого, не решится броситься в реку.
— Вот вы и попались, мадам! Теперь ты за все заплатишь!
Ее грубо схватили за плечи. Ондайн не слышала, как Рауль подкрался к ней, так как снег, припорошивший землю, приглушал звук шагов. Рауль развернул ее к себе лицом так резко, что се голова запрокинулась.
— Черт бы тебя побрал!
Он с ненавистью тряс се за плечи. Она вдруг рассмеялась. Он ударил ее. Она осела в снег, ее голова поникла, смех затих.
— Проклятая ведьма! Ведь только я могу спасти тебя! Боже, неужели ты так дешево ценишь свою жизнь, что даже ради ее спасения не вернешься ко мне?
Она посмотрела на него снизу вверх и произнесла:
— Ты безумен, Рауль! Никогда, ни за какие деньги я не вернусь к тебе! Ты убил моего отца… — От рыданий у нее перехватило в горле. — Ты коварно убил моего отца. Ты убил Уорика, выстрелив ему в спину! До скончания века я буду тебя ненавидеть! Мысль о смерти кажется мне милее, чем прикосновение твоих омерзительных рук, покрытых кровью!
