Во второй раз, присутствуя на подобной экзекуции, Шеридан курил чубук, и руки у него уже не дрожали. В третий раз он уже обменивался шутками со вновь назначенным капитаном судна, разглядывая представленную им на подносе голову казненного, которую затем отослали во дворец султану как свидетельство свершившейся казни.
Правители Османской империи всегда расправлялись с неугодными им подданными с завидным хладнокровием — быстро и ловко. Правда, иногда их жестокость приводила к народным волнениям и бунтам, однако именно она в конце концов обеспечила жизнестойкость государства в течение пяти столетий.
Главное в этой мясорубке было уберечь свою голову.
Кроме поста адмирала, Шеридан получил также должность правителя четырех городов в Анатолии. Мустафа, покинувший свиту Фицхью и вновь вернувшийся к старому хозяину, чувствовал себя теперь в своей стихии. Он расхаживал по коридорам дворца Шеридана, помахивая хлыстом из кожи носорога, и наводил благоговейный ужас на всех рабов и слуг. Египтянин принялся с большим энтузиазмом выполнять приказ своего господина, распорядившегося пополнить его гарем, и каждый день представлял на суд Шеридана закутанных с головы до ног женщин. Вернувшись домой, Шеридан каждый вечер совершал свой обычный ритуал: он приказывал привести к нему вновь доставленную партию женщин, снять с каждой чадру, распустить волосы и вымыть лицо, чтобы проверить, не накрашена ли она.
Шеридан иногда изумлялся, глядя на себя со стороны. Он всегда выбирал для своего гарема темноволосых кареглазых женщин со стройными фигурами. Однажды Мустафа с лукавым видом представил его вниманию пышнотелую русскую девушку с белокурыми волосами и зелеными глазами, привезенную афганским купцом, клявшимся, что купил ее в Кабуле у одного китайского чародея. Девушка говорила по-французски и обладала хорошими манерами, выдававшими ее аристократическое происхождение. Когда Шеридан распорядился отослать ее в российское консульство, она упала к его ногам и расплакалась. Шеридан не стал выяснять, были ли это слезы радости или ужаса. Его это не волновало, он просто хотел быстрее избавиться от девушки.
За этот фокус он избил Мустафу его же собственным хлыстом, и в течение двух недель слуга буквально ползал на брюхе в присутствии хозяина, тяжело переживая унижение. В последнее время благодаря высокому положению и богатствам, дарованным ему за то, что он помог вернуть любимого англичанина султану, Мустафа не позволял обходиться с собой пренебрежительно.
Шеридан никогда не навещал гарем. Вечерами он сидел на террасе дворца, курил гашиш и любовался морем на закате. Иногда по его распоряжению Мустафа приводил в покои нескольких наложниц, и Шеридан выбирал одну из них для того, чтобы ее подготовили к его сегодняшнему визиту, Но он так и не мог решиться посетить гарем.
Порой Шеридан с любопытством наблюдал за собой. Он действовал всегда хладнокровно, умело льстил султану, заводил дружбу с нужными людьми, осыпал подарками своих сторонников, никогда не ел до тех пор, пока слуга не попробует блюдо, сосредоточивал в руках власть и богатство и чувствовал, как увеличивается пропасть между ним и реальным миром. Однако он уверял себя, что все в порядке. Он не утратил жизненно важных инстинктов, а, напротив, развил их, поскольку его восприятие было постоянно обострено. Так, однажды, покидая свою приемную, Шеридан почувствовал, что кто-то идет за ним следом.
В обязанности Мустафы входило наблюдать за посетителями, среди которых было много просителей. Их делили на разные категории в зависимости от заслуг, рода прошений и толщины кошелька. Капитанская должность в реорганизованном флоте Махмуда стоила недешево. Шеридан в качестве великого адмирала мог своей властью даровать эту должность любому просителю. Но он настаивал на хороших знаниях морскою дела и устраивал экзамены даже самым богатым соискателям этой должности.
Несколько высокомерных сыновей высокопоставленных сановников не прошли испытания, и Шеридан решил, что крадущаяся за ним по пятам тень принадлежит наемнику одного из этих обиженных молодых людей. Он не ускорил шаг, а только подивился, каким образом этот парень намеревается проскользнуть в его личные апартаменты мимо стражников.
Двери за его спиной закрылись. Оказавшись в своих покоях, Шеридан взмахом руки отослал чернокожего слугу и огляделся в комнате. Опустив решетки на окнах, Шеридан вышел на террасу и стал ждать.
Прошло четверть часа. Внезапно он увидел тень, движущуюся под аркадой, ведущей из его покоев в гарем. Шеридан изумился. Какая дерзость! Кто мог осмелиться проникнуть в его гарем? На такое изощренное оскорбление был, пожалуй, способен только мусульманин. Шеридан нарочно повернулся спиной к аркам.
На его приманку сразу же клюнули. Шеридан услышал тихий шелест шелковой ткани у себя за спиной и изготовился к внезапной атаке, он выхватил кинжал и, развернувшись, ударил ногой в тяжелом сапоге по ногам человека, одетого в восточный халат. Тот, тихо выругавшись по-английски, упал на помост террасы.
Шеридан приставил острие клинка к горлу нападавшего, лихорадочно размышляя, кто этот человек. Он не убийца, так как, нападая со спины, имел возможность всадить нож в Шеридана, однако не сделал этого, первым делом попытавшись защитить самого себя. Этот человек не был турком. Кто же он тогда? Зачем явился?
— Я друг, — хриплым шепотом произнес наконец человек по-английски. — Я принес вам послание.
Шеридан вдруг подумал, что этого гонца послала Олимпия, и коснулся кончиком лезвия кожи незнакомца, расцарапав ее.
— Подождите, подождите! — взмолился тот. — Выслушайте меня сначала, ради Бога! Вы посылали письмо… Клоду Николя… я принес ответ от него.
Шеридан облегченно вздохнул.
— Да вы просто идиот! — воскликнул Шеридан, убирая кинжал и вставая с незнакомца. — Вам следовало явиться ко мне в приемный зал и в порядке очереди вручить свое послание. С тех пор как я отправил то проклятое письмо принцу, прошел уже, черт возьми, целый год!
У незнакомца был угрюмый вид. Он сел на полу, с опаской поглядывая на кинжал, который Шеридан все еше держал в руке. Он был похож на итальянца — карие глаза и смуглая кожа позволяли ему легко затеряться среди темноволосых tv-рок, выдавая себя за одного из них.
— Я пытался прорваться к вам на прием, но меня не пускал ваш маленький евнух, он и слушать ничего не хотел о моем деле, так как боится, что вы уедете отсюда.
— А вы хотите, чтобы я отправился куда-то?
— Незамедлительно.
Шеридан вопросительно поднял брови.
— Незамедлительно, — повторил гонец. — А потом вы сможете вернуться сюда и наслаждаться всей этой роскошью. — Он обвел комнату рукой. — Клод Николя сможет уберечь вас от одной крупной неприятности, если вы окажете ему маленькую услугу.
