– Виконта время от времени кусать надо, – дала она ценный совет. – Когда он совсем распояшется. Тогда он в чувство приходит. Боль его образумливает.
– Спасибо, моя звездочка, я запомню. И Масрур запомнит, – пробасила госпожа Фатима.
Жаккетта подошла к окну, за которым светлело.
– Скоро рассветет. Ночь на исходе.
– Совсем спать не хочется, – призналась Жанна. – Даже удивительно.
– А я бы вздремнул, – зевнул рыжий пират. – Мне же завтра, то есть уже сегодня, замуж не идти.
– Интересно, как они там с платьем управляются, – сказала Жаккетта. – Хватило соболей или нет?
– Должно хватить, – утешил ее рыжий пират. – Шуба была богатая, хоть и короткая.
– Это вы о его тапперте? – невинно уточнила Жанна. – Виконт все же не московит.
– А зачем госпожа регентша его так унижает? – спросила Жаккетта.
– Видимо, крови много попил, – заметил рыжий пират.
– Чтобы не забывал, кто тут главный, – предположила Жанна.
– Может быть, и так. Нам очень повезло, что между ними такие теплые отношения. Иначе вся наша затея блистательно бы провалилась.
* * *
Утром таинство крещения невесты принца провели скромно, в замковой капелле, без особых свидетелей.
Комнату баронессы покинула мусульманка госпожа Фатима, а вернулась в нее христианка госпожа Изабелла.
Жанна с баронессой, услышав новое имя невесты виконта, переглянулись.
– Вылитая Изабелла, – подтвердила баронесса де Шатонуар. – Надо ей срочно написать, пусть порадуется…
– А что – Изабелла де Бурбон, прекрасно звучит! – оценил фантазию старшей сестры короля рыжий пират.
– Госпожа регентша подарила, – предъявила Изабелла де Бурбон массивный золотой крест.
– Госпожа регентша очень щедра, – ревниво заметила баронесса. – Совсем на нее не похоже!
– Она, как опытный полководец, перекрывает жениху все пути отступления, – утешил баронессу рыжий пират. – Политика.
– А как вы себя чувствуете, госпожа Фатима? – недоверчиво спросила Жаккетта.
– Вэликолепно! – низким голосом ответила прекрасная христианка Изабелла. – Кушать хочу.
Декабрьский ветер свистал в бойницах дозорного пояса замка Ланже. По нему со всех ног бежал виконт де Шатолу, спасаясь от собственной свадьбы.
В Свадебном зале уже все было готово. Ждал король с королевой, ждала регентша с супругом, архиепископ и нотариусы. И невеста с небольшой, но изысканной свитой.
Жених утром усыпил бдительность стражи, дал спокойно себя обрядить в свадебные одежды, отделанные рысью. Подпустил он к себе и мастера, обиходившего его кудри.
И эти глупцы подумали, что он, Бурбон, смирился с навязанной ему участью. Ага, как же!
Улучив момент, виконт де Шатолу дал в зубы одному стражнику, выхватил алебарду и огрел ею другого.
И был таков, воспользовавшись тем же путем, что и освободители госпожи Фатимы.
И теперь на хвосте у виконта висела погоня.
Стражники, резонно опасаясь, что регентша с них кожу живьем снимет, кинулись возвращать жениха красавице Изабелле.
Виконт возвращаться и не думал. Он бежал от юго-восточного угла замка к северо-восточному.
Ему надо было добраться до крайней винтовой лестницы, спуститься на стену и либо уйти через подъемный мост, либо затеряться в лесу за старым донжоном, чтобы, выиграв время, добраться до своих людей в городе. И укрыться в Шатолу, уйти в глухую оборону, пусть дражайшая тетушка попробует взять его штурмом: это ей не с Лигой идиотов воевать. В болотах Шатолу увязнет не одна рать.
А оттуда направить посланника королю, минуя его мстительную сестрицу. Ну нельзя потомка знаменитых королей выставлять посмешищем перед всей Европой!
Виконту стало очень жалко себя, и он прибавил ходу, искренне ненавидя каждый камень Ланже.
Стражники остались позади.
Виконт скинул роскошный, отделанный рысью тапперт, злобно надеясь, что об него кто-нибудь запнется. Бежать сразу стало легче. Волчье Солнышко добрался до винтовой лестницы и понесся вниз. Ощутимо запахло свободой. Еще немного, совсем чуть-чуть… Виконт преодолел последние ступеньки – и наткнулся на рыжего пирата, закрывающего выход.
– Нехорошо, – серьезно и печально сказал тот. – Люди ждут.
Сверху, громко топая и чертыхаясь, сбегали стражники. Рысьи одежды виконта они заботливо подобрали.
– Кысмет такой, – объяснил рыжий пират виконту. – Не дергайся зря. Шубу свою надень, праздник ведь.
* * *
В Свадебном зале замка Ланже, уже навсегда вошедшем в историю королевской свадьбой, проходило ничуть не менее значимое бракосочетание.
Несмотря на день, ярко горели свечи в огромных люстрах. Роскошные шпалеры украшали стены.
Король, королева и чета де Боже ласково и одобрительно смотрели, как Жанна и баронесса де Шатонуар ведут к венцу бедную восточную девушку. На невесте было великолепное бархатное платье, изысканно отделанное по груди и широким отворотам рукавов благородными соболями, чей мех искрился и переливался. Узкие рукава нижнего платья из золототканой парчи красиво сочетались и с темным соболем, и с алым бархатом, и с белой рубашкой.
Украшениям бедной трудолюбивой девушки, накопленным ею за долгую нелегкую деятельность, могли смело завидовать все европейские монархи.
Бледный, слегка растрепанный жених, поддерживаемый с двух сторон рыжим пиратом и Масруром, выглядел не менее мило и трогательно.
Величественный (и весьма упитанный) епископ Анжерский торжественно соединил два любящих сердца под пристальным взором старшей сестры короля.
Госпожа Фатима исчезла, растворилась в декабрьских сумерках. В замке Ланже, в Свадебном зале спокойно и величественно стояла Изабелла де Бурбон, великолепная принцесса лилий.
Совершив первую часть церемонии, епископ, сжимая посох, отступил к камину.
Началась вторая, ничуть не менее интересная часть.
Она вершилась за тем же самым столом, где подписывали брачный франко-бретонский контракт.
Тот же нотариус следил за проведением сделки.
Герцог де Бурбон щедро наделял супругу землями, замками, доходами с различных промыслов. (Точнее, человек, выступающий от имени и по поручению герцога. Герцог, похоже, был озабочен одним желанием: хорошенько пнуть кого-нибудь поблизости. Желательно епископа. Но епископ был далеко, а Масрур – близко…)
Буквально на глазах герцогиня де Бурбон становилась одной из самых обеспеченных женщин Франции.
Тут-то и стало понятно, что браки свершаются на небесах.
Госпожа Изабелла, добрая душа и пылкая христианка, заслышав о каждом своем новом владении, заливалась слезами и умоляла либо епископа Анжерского, либо свою крестную, либо короля взять опеку над этими землями и замками, дабы помочь бедной сироте снести это бремя.
