Ознакомительная версия.
Артур стал пояснять. Когда граф Херефорд выступил к Вустеру, еще один вельможа, Уильям Глочестер, также вдруг объявил сбор войск. До этого граф Глочестерский отсиживался в сторонке, но как пошел слух, что близко Генрих Плантагенет, — тоже решил проявить себя. Но принц Юстас, слывущий прокаженным, вдруг показал, какая прыть может быть у больных проказой. Он оставил Геривея Бритто противостоять Херефорду, а сам помчался в Глочестер, чтобы отговорить графа от военных действий.
Из всего этого Милдрэд сделала лишь один вывод: ей не следует ехать туда, где Юстас.
— Да уж, совсем запуталась девушка между поклонниками, — усмехнулся Артур.
— Не тебе судить! А что от меня хочет Юстас… Сам же спасал меня от него.
Артур ответил после некоторого раздумья:
— Я понимаю ваши страхи, леди Милдрэд.
«Он не назвал меня кошечкой!» — отметила девушка, не зная, почему это ее огорчает.
Юноша продолжал:
— Конечно, его высочество — совсем не такой куртуазный рыцарь, какие нравятся дамам. Но вовсе не обязательно, что в Глочестере мы с ним встретимся. Первым делом нам надо покинуть пределы Херефордшира. Подозреваю, что графиня Сибилла вряд ли откажет себе в удовольствии подвесить меня на дыбе за похищение леди, на которой ее сын надумал жениться. И которая совсем недавно сама была не прочь стать графиней Херефордской.
Милдрэд ответила после короткого раздумья:
— Я и сейчас еще неокончательно отказалась от мысли о союзе с Роджером Фиц Милем. Но условия надо обговорить официально, должны быть учтены все тонкости подобного соглашения. И уж мне будет что сказать, дабы мое положение оставалось почетным и незыблемым.
Артур оглянулся в темноте.
— Вы что-то узнали? И все же еще хотите стать леди Херефорд?
Милдрэд сама не знала, чего хочет. Разве что склонить голову на плечо Артура и ни о чем не думать. А он собирается отвезти ее прямо в пасть ужасного Юстаса!
— В любом случае сэр Роджер предпочтительнее, чем сын короля Стефана.
— Так, может, вернемся прямо сейчас?
В голосе юноши прозвучало веселье, он даже натянул поводья, и Милдрэд ткнула его кулачком в бок. Сказала, что ей нельзя ни возвращаться, ни попадать в руки Юстаса, так что им следует ехать в Бристоль, куда и направлял их Гай де Шампер.
— Ох, какая же вы капризуля, миледи. То кидаетесь на шею и ревете, а то деретесь. Ладно, сейчас мы остановимся на ночлег, а утром обсудим все спокойно. Говорят, ночью сам дьявол путает мысли человека, а с рассветом ангел-хранитель ясно указывает путь. Вы согласны?
С чем? Что лукавый путает помыслы или что им следует передохнуть? Вздохнув, Милдрэд сказала, что раз уж она доверилась ему, пусть он и решает. И никакая она не капризуля. Да и страшно ей в темном лесу, несмотря на то что при Артуре его окованный посох, который приторочен у седла и то и дело цепляет ее за колено.
Они продолжали неспешно двигаться, то поднимались по склону, то спускались вниз. Вокруг начал сгущаться туман, но сверху светила луна, пронизывая лучами его слои, висящие среди темных деревьев. Это был большой Динский лес, часть которого находилась на земле Херефорда. Здесь, вдоль тракта, он выглядел ухоженным — без подлеска и бурелома, а значит, где-то поблизости живут люди, подбирающие хворост. Они не имеют права тут охотиться или рубить дрова, однако собирать для своих жилищ топливо или срезать кустарник позволялось.
Селение возникло в неглубокой лощине, утопающее в белесом при свете луны тумане. Шапки крыш проступали сквозь него, как огромные стога, вдали виднелась колоколенка небольшой церквушки. Ближе к дороге стояло окруженное крепким тыном строение, у ворот на шесте висел пучок сена, указывавший, что это постоялый двор.
Когда Артур постучал, за оградой раздался лай собак — басистый, громкий. Молодой голос грубо прикрикнул на псов, а потом спросил: кто среди ночи беспокоит добрых христиан?
— Это лесные духи прибыли полюбоваться на твои несравненные бедра, милейшая Годит, — весело откликнулся Артур. И та, кто кричала из-за ограды почти басом, едва ли не взвизгнула сквозь смех: Артур!
— Ну кого еще мне могут подарить духи леса, как не тебя, вертопрах ты этакий! — смеясь, проговорила она, отворяя ворота и освещая прибывших светом плошки в руке.
Милдрэд только захлопала ресницами, когда Артур весело обнял эту рослую растрепанную деваху, а та прямо присосалась к его губам. Причем он отнюдь не противился, а даже сам обхватил ее, смачно целуя в губы, взлохматил рассыпавшиеся по плечам темные волосы хозяйки.
— Кого ты привел на этот раз? — Годит осветила восседавшую на лошади девушку. — Ого! — присвистнула она. — Никак ты опять влюбился, Артур!
— Бери выше, милашка Годит. Это родственница Херефорда, которую мне надо препроводить в… до самого Бристоля. Так что не распускай при ней рук, моя милая, а то девица сама скромность, ей могут и не понравиться наши простецкие манеры.
— Скромница — ха! Станут скромные барышни пускаться ночью в путь с таким плутом, как ты! А где, скажи на милость, ты оставил Недоразумение Господне и старину Метью?
Так, переговариваясь, они в обнимку отправились к дому, а Милдрэд пришлось самой спешиваться и вести лошадь на конюшню. Соловая славно пробежалась этой ночью, и Милдрэд позаботилась о ней: расседлала, вытерла мокрую спину, принесла сена, выбрав из кучи в углу охапку свежескошенного клевера. Девушка умела ухаживать за лошадьми и ловко со всем управилась, невзирая на усталость, но все же настроение ее было не из лучших. Она ворчала: что это за постоялый двор, если никто не позаботился о приезжих? И только когда вышла и увидела, что небо над лесом стало сереть в предутренней мгле, поняла, как долго они ехали: в час перед рассветом все предпочитают спать, а не шляться по дорогам или прислуживать.
Постоялый двор оказался прочным строением под высокой дерновой кровлей. Отворив дверь, Милдрэд увидела пару длинных столов, закоптелые балки и очаг, у которого хлопотала Годит. Та едва оглянулась на гостью, продолжая болтать с Артуром. Он сидел поблизости, подперев голову руками и вытянув ноги; на звук шагов Милдрэд он повернулся, его зубы блеснули в улыбке.
— А вот и ты. Садись, сейчас нас накормят зайчатиной. Пусть лорд Херефорд и не позволяет охотиться в своих лесах, но ты ведь не пожалуешься ему на славную Годит? И уж поверь, попробовать ее жареной зайчатины куда приятнее, чем хлебать обычную овсянку.
Жаркое и впрямь было отменным. Милдрэд ела с удовольствием, несмотря на неважное настроение. И чего эта огромная, как солдат, бабища так льнет к Артуру? Но юноше это как будто нравилось. Вон улыбается, болтает, чмокнул пару раз Годит в нос, измазав его жирными губами, но и сам же осторожно вытер запястьем. Смотреть противно!
Ознакомительная версия.
