С бьющимся сердцем она потянула к себе шпагат, сначала медленно, затем быстрее. Шпагат выбирался, выбирался и закончился узлом, за которым оказался толстый канат. Сразу сообразив, что это значит, и охваченная безумной радостью, она поднесла к губам грубую пеньку и поцеловала как ангела-освободителя. Значит, у нее был еще друг?
Быстро задув свечи, она вернулась к окну и выглянула. Внизу, в густой тени набережной, она как будто заметила человеческую фигуру, но не стала отвлекаться бесполезными вопросами: время не ждало, а она так спешила убежать! Подойдя к двери, она приложила к створке ухо и прислушалась. Глубокая тишина окутывала корабль. Слышалось только легкое поскрипывание его корпуса, когда он покачивался на воде порта. Часовые, возможно, уснули, так как с их стороны тоже не доносилось ни малейшего шума.
В свою очередь, стараясь избежать его, Марианна крепко привязала конец каната к ножке койки, затем с трудом вылезла через довольно узкое окно. Она тут же ощутила, как под невидимой рукой натянулся канат, и потихоньку начала спускаться, стараясь не смотреть в открывшуюся у нее под ногами темную бездну и находя точки опоры на выступах корабля. К счастью, все окна кормовой надстройки были закрыты. Видимо, офицеры отправились на берег, чтобы вовсю использовать единственный свободный вечер.
Спуск казался ей бесконечным и мучительным. Покрытые ссадинами руки горели, но внезапно она ощутила, что ее подхватили и крепко держат.
— Отпустите канат! — прошептал голос Теодороса. — Вы уже на месте!
Она послушалась и опустилась на дно небольшой лодки, стараясь в темноте найти руку грека, чья гигантская фигура нависла над ней.
Такое чудесное избавление от плавучей тюрьмы переполнило ее признательностью, которую она не могла выразить, пытаясь одновременно обрести дыхание и найти слова, могущие передать ее чувства.
— Я считала, что вы далеко… — прошептала она, — а вы тут!
Вы пришли мне на помощь! О, благодарю… благодарю! Но как вы догадались? Как узнали?
— Я не догадался, просто я видел. Когда приехал высокий англичанин, я как раз покинул корабль и спрятался на стоявшей рядом шаланде, чтобы осмотреться и выбрать дальнейший путь. Это позволило мне наблюдать за тем, что произошло на фрегате, и, когда матросы с ружьями повели тебя, как преступницу, я понял, что что-то случилось. Они узнали, кто ты на самом деле?
— Да. Кокрель и Фостер пришли жаловаться и подробно описали меня.
— Я должен был убить его! — проворчал Теодорос. — Но не будем задерживаться здесь. Надо уходить подальше, и как можно скорей.
Он схватил весла, развернул лодку и направился к чистой воде.
— Мы обогнем Галату и пристанем возле мечети Килиджи-Али, там место спокойное и французское посольство недалеко!
Он мощно налег на весла, и лодка понеслась, когда Марианна остановила его, взяв за руку. Там, совсем близко, из черной воды возникли очертания брига. На нем горел только один сигнальный фонарь, и на полубаке виднелся рассеянный свет, больше ничего.
— Я хочу попасть туда! — сказала Марианна.
— Туда? На этот корабль? Ты с ума сошла! Что тебе там надо?
— Он принадлежит одному другу… очень дорогому, которого я считала погибшим. Это тот, где мятеж едва не стоил мне жизни… но я должна туда пойти!
— А кто тебе сказал, что он все еще не в руках мятежников?
Тебе действительно надо попасть в город, или ты хочешь получить новые неприятности? Неужели ты не устала от всех передряг?
— Если бы он был по-прежнему в руках бунтовщиков, он не стоял бы здесь! Захвативший его человек не намеревался плыть в Константинополь! Прошу вас, Теодорос, отвезите меня на этот корабль! Для меня это очень важно! Тем более важно, что я уже не верила, что когда — нибудь вновь увижу его!
Натянутая, как тетива лука, она изо всех сил пыталась убедить его, и совсем тихо, словно стыдясь требовать после того, что он сделал для нее, она добавила:
— Если вы не хотите, я все-таки доберусь туда… вплавь! Здесь близко!
Наступило молчание. Грек сложил весла и, опустив голову, задумался, тогда как лодка тихо плыла по инерции. Наконец он спросил:
— Так это человек, которого зовут Язон?
— Да… это он!
— Ладно! В таком случае я буду сопровождать тебя, и да поможет нам Бог!
Лодка снова заскользила по воде и вскоре оказалась в густой тени брига.
Исходя нетерпением, Марианна стала ощупывать борт корабля н поисках чего-нибудь, что позволило бы ей подняться на него.
— Не крутись! Ты перевернешь нас! — проворчал грек, глаза которого, похоже, как у кошки, видели ночью так же хорошо, как и днем. — У выхода на наружный трап висит веревочная лестница.
Друг за дружкой они молча взобрались по лестнице и соскользнули на пустынную палубу. Сердце у Марианны колотилось отчаянно. Все было и знакомым, и чужим. Палуба утратила свою безукоризненную чистоту. Ее загромождали всевозможные предметы, медные части не блестели, снасти свисали, тихо покачиваясь на ночном ветерке. И затем эта тишина…
Она не могла объяснить видимое запустение корабля. Кто-нибудь придет… матрос… Крэг О'Флаерти, первый помощник или еще ее старый друг Аркадиус, без которого она почти так же страдала, как и без самого Язона! Но нет! Никого! Ничего, кроме видневшегося впереди света, к которому Теодорос сделал один осторожный шаг, затем другой… и вдруг быстро попятился под защиту грот-мачты. Из люка показались двое мужчин с длинными ружьями в руках. По их красно-синей одежде, по высоким белым фескам, по сверкающему Оружию и свирепым физиономиям Марианна и ее спутник сразу узнали янычар.
— Они охраняют корабль, — шепнул Теодорос, — значит, экипажа здесь нет.
— Возможно, но это не значит, что и хозяина нет. Пустите меня посмотреть…
Неспособная больше выносить эту неизвестность, объятая необъяснимым страхом и тем ощущением ненормальности, которое уже поразило Теодороса, она тенью скользнула вдоль рубки с сорванной дверью и взобралась на полуют, стараясь не попадать на освещенные единственным фонарем места.
В порыве надежды она бросилась к двери кают-компании, чтобы открыть ее и проникнуть в помещение капитана. Но перед ней она остановилась, в недоумении глядя на прибитые крест — накрест доски и большие красные восковые печати, напоминавшие пятна крови.
Тогда она осмотрелась кругом, увидев то, что раньше ускользнуло от ее глаз из-за слабого освещения. Следы боя виднелись повсюду: обломки дерева, осколки металла, разбитые мушкеты, дырки от пуль и… темные потеки, зловеще расходившиеся вокруг штурвала!
Так, в одно мгновение, надежда оставила ее.
Больше нечего ждать, нечего искать! Прекрасный бриг Язона стал теперь кораблем — призраком, обезображенной тенью того, чем он был. Кто-то, безусловно, отбил его у мятежников, но этот кто-то не был Язоном, не мог быть им, иначе почему эти следы, почему такие печати? Может быть, берберийский пират… или османский рейс встретил в открытом море плохо управляемую неопытными руками бандитов Леитона «Волшебницу», и она стала легкой добычей…
