Блэкруфе, чтобы переживать из-за этого.Питер приподнялся на локте, лениво зевнул и легко улыбнулся, хотя было очевидным, что он искренно злится.- Раз ваша репутация вас не волнует, то ложитесь спать. Придется немного потесниться, ну да это ничего.- Вам не придется, - сказала Нора и расположилась в кресле, стоящем в противоположном углу от кровати.- Почему вы такая упрямая? – мрачно спросил Питер, внимательно следя за ее перемещениями. – Мысль о браке со мной настолько отвратительна вам?- Нет, - тут же пылко ответила она, подавшись вперед, и снова откинулась на спинку кресла, слабо улыбнувшись. – Нет. Когда-то давно я не мечтала ни о чем другом, кроме как быть всегда с вами вместе. Но теперь… Ваша жизнь сложилась без меня, сложилась успешно. К чему что-то менять? Я не прощу себе, если стану досадной помехой на вашем пути.Он криво усмехнулся, сел на постели и, устроив под спиной подушку, размышляя, что ответить, наконец, сказал:- А вам не приходило в голову, что, так или иначе, моя жизнь всегда вела меня к вам? Если уж о своей собственной вы думать не хотите.- Я… я не понимаю, - нахмурившись, сказала Нора.- Хорошо, я поясню. Я люблю вас больше тридцати лет. Я не женился не потому, что не сложилось, а потому что место моей супруги всегда было занято – вами. Я ничего не узнавал о вас все эти годы даже тогда, когда появилась такая возможность, потому что боялся вам навредить. И теперь проклинаю себя за это... великодушие или малодушие. Неужели вы думаете, что я отпущу вас, Нора, теперь, когда жизнь привела нас обоих в Блэкруф? Я похож на идиота?Она судорожно сжала в руках сорочку, повторяя про себя его слова. В голове мелькали обрывки воспоминаний, несвязные мысли. Видела Питера, опустившего ладони в холодную воду ручья. Улыбку, которая всегда появлялась на его лице при виде нее. Вспомнила письмо поверенного об отъезде Питера из Ипсуича. Она долго потом хранила это письмо. Представила себя на могиле отца. Мистера Гринвуда похоронили в Бате. После похорон она была там однажды, после чего отправилась в Норфолк. И неотвязно думала о том, что в Блэкруф попала только потому, что торопилась уехать из Лондона.- Вы не идиот, сэр, - прошептала она, нарушив повисшую в комнате тишину. – Но я боюсь вас.Он шумно глотнул, закрыл глаза и сказал:- Первые пару недель я тоже, признаться, боялся вас. Иначе решил бы все в тот же день.- Вы – меня? – переспросила Нора, не веря своим ушам. – Чем же я напугала вас?- Перечислить все? - он поднял веки и широко улыбнулся. - Этот ваш сверх всякой меры спокойный тон, эти жуткие платья экономки, холодность, почти равнодушие. К тому же, совсем не было похоже, что вы все еще питаете ко мне хоть какие-то чувства. Мне хотелось взять вас за плечи, хорошенько встряхнуть и спросить, куда вы подевали мою Нору Гринвуд.Она подавила всхлип, рвавшийся с губ, и пробормотала единственное имя, с которым жила все эти годы:- Питер…Рванулся с кровати в ее сторону, сел на пол у ее ног, схватил горячими большими руками ее тонкие холодные пальцы, прижал к своему пылающему, как в лихорадке, лбу. И выдохнул и устало, и с облегчением, и будто бы задавал вопрос:- Нора…Она соскользнула к нему на его зов. И глядя прямо в глаза болотного цвета, спросила:- Вы отведете меня завтра в Сити-холл?- Отведу. Куда угодно отведу, если только вы согласны. Хоть в Сити-холл, хоть в церковь, хоть в Африку жениться по традициям басуто.- Нет, - мотнула она головой, - в Африку я не хочу.- Слава богу, потому что мне тоже совсем не хочется, - рассмеялся он негромко, притягивая ее к себе и бережно обнимая плечи, прижимаясь щекой к макушке и почти задыхаясь от странного чувства, пронзившего все его существо. В следующую секунду он вспомнил – это чувство называется счастьем. Когда-то бесконечно давно, почти в прошлой жизни, оно было ему знакомо. В те времена каждый год с середины апреля до середины июня они слушали соловьев, обнявшись у ручья на старой рабочей куртке.- У меня остался последний вопрос, мисс Гринвуд, - сказал Питер, оторвавшись от Норы, чтобы заглянуть в лицо. – Несмотря на то, что сейчас мои сбережения составляют несколько больше, чем пять фунтов, и я давно уже не работаю на табачной фабрике вашего отца, растеряв половину своего прежнего обаяния и всякую претензию на романтичность, смею ли я надеяться на взаимность?- Сейчас это единственное, что есть у меня. Моя любовь к вам, Питер О’Каллахан, – слабо улыбнулась в ответ Нора. – И семьдесят фунтов в лондонском банке.Он сжал ее чуть крепче и облегченно выдохнул:- У вас есть еще кое-что. Моя любовь к вам.
The End
