– Не хотите ли подержать ее в руках, сэр? – с улыбкой спросила она.
Он рассеянно взглянул на корнеплод, который явно не был вымыт.
– Нет, спасибо. – Он кивнул ей и двинулся к следующему лотку, продолжая осмотр. Потом он взглянул на свои часы: интересно, сколько еще времени ему придется тут находиться?
Оглянувшись, он увидел неподалеку свою мать и Гвинет, которые оживленно обсуждали с каким-то крестьянином методы удобрения почвы.
Маргарет, также заметившая его, подошла и сказала:
– Я думаю, что главные претенденты на победу – фермеры О’Донован и О’Хара. А ты как считаешь?
– Честно говоря, все они кажутся мне одинаковыми. Если ты видел хоть одну репу, считай, что видел их все!
– Дело ведь на самом деле не в репе, Чарльз. Речь идет о морали и добрых отношениях внутри поместья, – раздраженно заметила Маргарет.
– Ах, вот для чего все это затеяно? – не скрывая сарказма, ответил Чарльз.
– Гвинет, например, понимает цель всего этого, так почему не можешь понять ты? – Она с гордостью взглянула на дочь, которая непринужденно разговаривала с людьми. – Она у нас такая обходительная. Настоящая находка для герцога в его поместье.
К ним подошла Гвинет:
– Что ж, мне кажется, мы должны отдать победу О’Донованам. В этом году они потеряли одного из своих детей, и я думаю, это как-то поддержит их.
– А ты как считаешь, Чарльз? – спросила Маргарет.
– Я не знаю, и мне совершенно все равно! Нельзя ли побыстрее вручить этот чертов приз кому-нибудь и покончить наконец с этим?
– Чарльз! Эти люди приложили колоссальные усилия, чтобы попробовать произвести впечатление на тебя, своего будущего лендлорда, – сказала Гвинет.
– Ну ладно, считайте, что я впечатлен – насколько вообще может кого-то впечатлить репа!
Маргарет была рассержена:
– В таком случае, если Чарльз не возражает, победителем будет О’Донован.
Они втроем поднялись на специально установленный помост, вокруг которого собрались все остальные.
– Давайте уже заканчивайте поскорее, – прошипел Чарльз матери.
– Нет, Чарльз, речь должен сказать ты – это тебя они хотят услышать.
– Ради всего святого! – раздраженно простонал Чарльз.
– И постарайся, чтобы твоя похвала прозвучала воодушевляюще, – посоветовала ему Маргарет. – Дай им почувствовать, что ценишь то, что им пришлось приехать издалека. Вознагради их словом, и ты завоюешь их души.
Чарльз поднял глаза на толпу и сделал шаг вперед.
– Э… спасибо вам всем, что приехали сюда сегодня… – На него смотрели десятки лиц, на которых читалось ожидание, любопытство, возбуждение. Он оглянулся на мать и Гвинет, которые ободряюще ему улыбались. – А победителем объявляется О’Донован!
Чарльз отступил назад и со скучающим видом встал рядом с матерью.
– Чарльз! Но ради этого не стоило стараться!
– Зато коротко и ясно, мама, коротко и ясно.
– Коротко и пусто! – отрезала Маргарет.
Толпа зааплодировала, а О’Донован поднялся на помост, где Гвинет вручила ему приз и тепло поздравила с победой.
Лоренс управлял делами поместья из библиотеки в Армстронг-хаусе. Это была непрерывная вереница встреч и совещаний с управляющими фермами, бухгалтерами, арендаторами; Чарльз выяснил, что, как предполагалось, он должен был присутствовать на каждой из них. Мысли его постоянно уносились то к тому, что сейчас затевают его друзья в Лондоне, то к Гаррисону и Арабелле в Дублине, и его неумолимо клонило в сон, когда он пытался вслушиваться в какие-то подробности обсуждаемых тем.
– За сколько времени нам задолжал О’Рейли? – спросил Лоренс у управляющего.
– За четыре месяца, ваша светлость. В любом другом поместье его уже давно бы изгнали.
– Нет, я не хочу ни с кем так поступать. Привезите ко мне этого О’Рейли на неделе, я послушаю, что он мне скажет, и тогда посмотрим, не сможем ли мы о чем-то договориться.
– Хорошо, ваша светлость. – Управляющий по делам аренды вышел, и Лоренс тяжело вздохнул.
– Если он не в состоянии заплатить сейчас, он не сможет заплатить никогда, – сказал Чарльз. – Чем дальше, тем больше он погрязнет в долгах и тем меньше у него будет шансов выкарабкаться. Не сомневаюсь, что свои деньги он пропивает в пабе.
– Но в прошлом он всегда платил исправно. И не будь столь категоричен, Чарльз. Чтобы хорошо управлять большим поместьем вроде нашего, нужно обладать такими качествами, как человечность и понимание, – не забывай об этом.
– О, обязательно, отец, обязательно! – саркастическим тоном заявил Чарльз, поднимаясь с дивана «честерфилд» и направляясь к одному из больших окон, выходивших во двор с задней стороны дома. Посреди двора стоял Джеймс с конюхами: с одной стороны, он отдавал им какие-то распоряжения, а с другой – вся компания добродушно подшучивала друг над другом. Одет Джеймс был так же небрежно, как и все на конюшнях.
– Что это сейчас затевает Джеймс? – спросил Чарльз, наблюдая за братом.
Лоренс встал из-за письменного стола и, подойдя к окну, остановился с ним рядом. Он улыбнулся:
– Джеймс любит землю. И любит работать на земле.
– Вряд ли это правильное занятие для джентльмена.
– Ах, нам с твоей матерью пришлось смириться с этим. Школа и университет были бы для Джеймса пустой тратой времени.
Джеймс сказал конюхам что-то смешное, и раздался взрыв хохота.
– И он прекрасно ладит с людьми. Он любит их, и они отвечают ему тем же.
– И все же он выставляет на посмешище нашу семью. Я слышал, он ходит в городские питейные заведения, чтобы пообщаться с крестьянами.
– Но у него доброе сердце. И не думаю, чтобы кто-то знал наше поместье лучше его. Когда тебе придется самому управлять нашим хозяйством, его качества будут большим подспорьем тебе.
– Большим подспорьем или большой проблемой? – бросил Чарльз и вышел из комнаты.
Лоренс с удивлением посмотрел ему вслед, а затем вернулся за свой рабочий стол.
Когда Джеймс вошел через парадный вход Армстронг-хауса, в одной руке у него был дробовик, а в другой – несколько подстреленных кроликов. Он небрежно бросил свою добычу на изящный столик у дверей, украшенный тонкой резьбой.
– Джеймс! – возмущенно вскричала Маргарет, спускавшаяся в этот момент по лестнице, и бросилась к нему.
– Что?
– Это же Италия, восемнадцатый век! – показала она на изысканный предмет мебели.
– Ну и что? – ответил Джеймс, на которого это, похоже, не произвело никакого впечатления.
Маргарет обернулась и энергично потянула за шнур колокольчика, чтобы вызвать дворецкого.
Когда торопливой походкой явился Бартон, Чарльз вальяжно спускался по мраморной лестнице.
