В Дори Мэйноре до брака жил мой дедушка, так что фактически это было частью поместья Кадор.
— Во второй половине дня мы заглянем к ним, — сказал дедушка, — верно, Ребекка?
— Конечно. Мне хочется поскорее увидеть их.
— Значит, решено. Я прикажу подготовить для тебя Денди.
— О да, пожалуйста.
Я чувствовала себя так, будто вернулась в родной дом. Здесь была моя семья. Здесь помнили, что мне нравится и что не нравится. Меня уже поджидал милый Денди, на котором я всегда ездила верхом, когда бывала в Корнуолле. Звали его так потому, что он выглядел необыкновенно элегантно. Он был красив и отлично сознавал это. У него были очень грациозные движения, и он любил меня, хотя и с некоторой долей надменности.
Кличка подходила к нему как нельзя более удачно.
«Это настоящий денди», — говорил о нем конюх.
Когда я поскачу во весь опор вдоль берега, пущу лошадь в галоп по долинам, мне удастся на время забыть о том, что Бенедикт Лэнсдон отнял у меня мать.
Бабушка вдруг спросила:
— Ты помнишь Хай-Тор?
— Этот чудесный старинный дом? — спросила я — Не появились ли там какие-то новые люди?
— Да, Уэсткоты. Но они всего лишь арендуют дом.
Когда умер сэр Джон Персинг, там никого не осталось.
Распорядители имуществом решили продать дом, а пока сдали его в аренду Уэсткотам. Есть там и другие новоселы — французы.
— Что-то вроде беженцев, — сказал дедушка.
— Как интересно! И вы с ними познакомились?
— Раскланиваемся при встрече. Они приехали из Франции после того, как там начались беспорядки… а может, незадолго до этого, предвидя, что может случиться.
— Беспорядки?
— Лучше бы ты не сознавалась при дедушке в том, что понятия не имеешь о происходящем во Франции.
Он придет в ужас от твоего невежества.
— Там какая-то война или еще что-то?
— Настоящая война, и французы потерпели от пруссаков тяжкое поражение. Вследствие этого поражения здесь и оказались Бурдоны.
— Ты хочешь сказать, они покинули родину?
— Да.
— И теперь будут жить здесь?
Бабушка пожала плечами:
— Я не знаю. Но пока они живут в Хай-Торе. Мне кажется, они поселились туда специально, чтобы присмотреться, стоит ли его покупать. Впрочем, многое будет зависеть от событий во Франции.
— Что они за люди?
— Родители с сыном и дочерью.
— Очень любопытно, А как к ним здесь относятся?
— Ну, ты же знаешь, как в этих местах относятся к иностранцам, сказал дедушка.
— Девушка довольно милая, — заметила бабушка, — Ее зовут Селеста. Я бы сказала, что ей лет шестнадцать, верно, Рольф?
— Думаю, около этого, — подтвердил дедушка.
— А молодой человек — очень энергичный… не знаю уж, сколько ему… лет восемнадцать-девятнадцать?
— Да, примерно. Мы у них как-нибудь спросим.
Ты не возражаешь, Ребекка?;
— О да, конечно. А в общем, кажется дела здесь идут как обычно.
— Кое-какие изменения все же есть! Как я уже сказал, имеет место французское вторжение. Ну, а остальное и в самом деле осталось почти прежним. В прошлом году октябрьские шторма были особенно жестокими. Дождей выпало больше, чем обычно, и фермерам, конечно, это не понравилось. Миссис Полгенни продолжает отделять козлищ от агнцев и предвещать вечные адские муки грешникам, в число которых входит большинство из нас, исключая, разве что, ее лично. Дженни Стаббс ведет себя, как обычно.
— То есть разгуливает и что-то распевает?
Бабушка кивнула.
— Бедняжка, — тихо сказала она.
— И по-прежнему думает, что у нее вот-вот появится ребенок?
— Боюсь, что да. Но выглядит она довольной.
Надеюсь, что для нее все это представляется не таким трагичным, как для окружающих.
— Похоже, денек сегодня будет чудесный, — сказал. дедушка. — Жду-не дождусь нашей с, тобой прогулки.
Позавтракав, я поднялась к себе. Мисс Браун уже сидела в классной комнате.
* * *
В конюшне меня ожидал оседланный Денди.
— Хорошо, что вы опять приехали, мисс Ребекка, — сказал конюх Джим Айзеке.
Я ответила, что и сама рада возвращению, и мы немножко поболтали до прихода дедушки.
— Привет, — сказал он. — Все готово? Что ж, тогда мы можем отправляться, Ребекка.
Приятно было скакать по проселкам. Повсюду пестрели полевые цветы, воздух был наполнен запахами весны. В полях цвели одуванчики, ромашки, сердечники и кукушкины слезки; вовсю распевали птицы. Был разгар весны. Да, я вовремя приехала сюда.
— Так куда бы ты хотела направиться после Дори Мэйнор: к морю, на пустоши или просто проехаться где-нибудь по проселкам?
— Все равно. Здесь все доставляет мне радость.
— Такое уж тут настроение, — сказал дедушка.
Мы подъехали к Дори Мэйнор. Навстречу нам вышла тетя Мэрией, держа за руки своих близнецов.
Она нежно обняла меня.
— Джек! — крикнула она. — Посмотри, кто приехал.
Дядя Джек поспешил к нам.
— Ребекка!. — Он нежно прижал меня к груди. — Так приятно видеть тебя! Как ты поживаешь, а?
— Очень хорошо, дядя, а вы?
— Ну, теперь, когда здесь ты — лучше не придумаешь. А как прошла свадьба?
Я сообщила, что все было по плану.
Близнецы жались к моей юбке. Я нежно взглянула на них. Джекко и Анн-Мэри были прелестны. Джекко был назван в память о том молодом человеке, который утонул в Австралии вместе со своими родителями, а Анн-Мэри — в честь бабушки Анноры и матери Мэриен.
Они весело запрыгали вокруг меня, выражая свою радость. Анн-Мэри очень серьезно спросила, известно ли мне, что ей уже четыре года и три четверти, а в июне будет целых пять. Она с некоторым удивлением добавила:
— И Джекко исполнится столько же.
Я подтвердила, что это необыкновенно интересный факт, а потом выслушала Джекко, рассказавшего, что он уже стал лихим наездником.
Мы вошли в дом, которым дедушка очень гордился.
Было время, когда казалось, что дом находится в совершенно безнадежном состоянии. Дедушка собирался пойти по стопам своего отца и стать юристом, но бросил это дело и полностью отдался приведению в порядок Кадора.
Джек с гордостью продемонстрировал мне недавно отреставрированные гобелены, а Мэрией принесла бочонок своего домашнего вина. Пошли разговоры о поместье и, конечно, о свадьбе. Мэрией желала знать все подробности.
— У Анжелет теперь начнется совсем другая жизнь, — сказал Джек.
— Наверняка гораздо более интересная, — добавила Мэрией.
Я сразу почувствовала один из очередных приступов печали и жалости к себе, которые, по всей видимости, не собирались оставлять меня.
