– Поместьем Уинзлоу, – прервала его Розалинда, хотя голос у нее был мягкий, задумчивый. – Но вы правы. Нил не должен торжествовать. Не важно, кто из нас окажется победителем в этой борьбе, Нил все равно выиграет, потому что омрачит любую победу знанием того, что мы, в отличие от него, – невинные жертвы. – Она бессильно откинулась на спинку стула. – Нил родился не в этом доме, мистер Ремингтон. Ему нужно было жить в Риме во времена правления Нерона.
– Нерон пал, мисс Уинзлоу, – напомнил ей Бью, он ведь был довольно образованным человеком. – Теперь, когда мы обсудили везение вашего брата, давайте поговорим о его невезении. Если мы поступим не так, как он от нас ждет, не станем драться друг с другом за владение Рем… этим имением, это поразит Нила Уинзлоу до глубины его черной души, правда? Если бы мы нашли мирное решение проблемы и об этом узнал бы ваш брат, которому я существенно облегчил его карманы, ему пришлось бы плохо.
Розалинда прижала руки к щекам, в голове у нее царил сумбур.
– Но как мы это сделаем? Поместье Уинзлоу – мой дом, мистер Ремингтон. Нил проиграл вам право на владение землей. Я даже не стану обсуждать ваше вчерашнее заявление о том, что мой отец поступил нечестно, выиграв имение у вашего отца, потому что это ни на йоту не поможет нам сейчас, правда? На этот вопрос нет ответа, нет возможности достичь решения нашего конфликта, удовлетворяющего обе стороны.
Теперь самое время. Бью почувствовал это, как и всегда, когда наступал момент тащить карту или сократить свой проигрыш и ждать другого дня. Его врожденное и хорошо развитое чувство времени не оставляло его и в войну. И сейчас, он был уверен в этом, оно не подведет его.
– Ах, никогда не говорите так, дорогая мисс Уинзлоу, – протянул он, позволяя своему английскому, который стал для него привычным в период зрелости, немного уступить мягкому ирландскому акценту юности. – Как я уже поверил в глубине души, Господь поможет нам.
Взгляд Розалинды обратился на Молли, которая восторженно хлопала ресницами, услышав оптимистические слова Бью. Она напряженно выпрямилась. Одно дело говорить с мягким ирландским оттенком о Боге и произвести впечатление на глупую девчонку, такую, как Молли, и совсем иначе думать, будто Он может изменить ее решимость, ум, чувство самозащиты такой странной тактикой.
– Я согласилась бы исключить из нашей дискуссии возможное вмешательство Царя Небесного, мистер Ремингтон. Кроме того, если Господь пожелал бы, он давно уже поразил бы молнией Нила и избавил нас от этой неприятной встречи. Поскольку он предпочел этого не делать, я не хочу просить его о помощи сейчас, а полагаюсь на собственный ум.
Бью услышал, но пренебрег предостережением в тоне Розалинды, намеком на гнев, который слышался в ее речи. Он был ближе к цели, намереваясь нанести удар.
– Согласен с вами, мисс Уинзлоу, – подмигивая, сказал он. – Господь помогает тем, кто помогает себе сам. Хорошо, я изложу свою мысль более ясно, потому что вижу, вы не из тех женщин, которые предпочитают скрывать правду. Выходите за меня замуж, мисс Уинзлоу. Мы оба получим то, чего хотим.
Розалинда раздумывала над неожиданным предложением Бью, которое позволило бы им обоим выиграть, а ее брату проиграть. Она проигнорировала глубокий вздох Молли. Что это было? Удивление, испуг, несогласие, конечно, не восторг! Розалинда посмотрела на Бью, стараясь не моргнуть, запрещая себе проявить какие-либо эмоции. Он сошел с ума? Разве он не видел ее? Неужели забыл, что ей уже двадцать пять? Почти двадцать шесть! Как он не понимает, что она старая дева, даже если терпеть не может белые накрахмаленные чепцы, которые лежат там, наверху, в ящике ее комода? Мистер Ремингтон настолько слеп и не замечает, что она уже не так молода, хороша собой и далека от образа послушной юной мисс, которых предпочитают богатые, красивые джентльмены вроде него? Он с ней играет, заставляя ее соблазниться замужеством, чтобы лестью выманить у нее документы, намереваясь очаровать ее своими смеющимися синими глазами, стройной фигурой, обаятельной улыбкой?
– Выйти замуж за вас? – наконец промолвила Розалинда, в душе ругая себя за легкую дрожь, которая слышалась в ее голосе. – Вы, должно быть, шутите, сэр. Я не собираюсь выходить замуж. Никогда.
Бью ощутил запах победы. Светлые волосы Розалинды источали пьянящий аромат фиалок. Он встал с дивана и посмотрел на девушку, гадая, чем вызван блеск ее огромных зеленых глаз – слезами или восторгом. Бью прекрасно осознавал, что умен и хорош собой. Нужно учесть его состояние, немалую сумму денег, которую он накопил во время своих путешествий. Его можно считать хорошей партией, если не обращать внимания на довольно бурное прошлое и тот факт, что свое состояние он по большей части выиграл за карточным столом, а не приобрел обычным способом, то есть не унаследовал от мирно почивших родственников.
– Понимаю, мисс Розалинда. Женитьба не входила и в мои планы, по крайней мере, до сих пор. Не буду вас обманывать, преклонять колено и клясться в вечной любви женщине, с которой едва знаком, не забывайте, что вы – сестра моего врага. И все же логичное решение нашей проблемы – брак, возникший благодаря любви к поместью, а мотив – лишить навсегда зубов Нила Уинзлоу, так как я уверен, что вам не доставило удовольствия такое странное разделение собственности – сколько времени вы его делите? Пять лет?
Розалинда закусила нижнюю губу, с трудом справляясь с неожиданным переходом от ирландского выговора к правильному английскому языку.
– Брак по расчету?
Бью скрыл торжествующую улыбку, которая могла бы разрушить его работу за последние полчаса и отодвинуть их переговоры на недели.
– Совершенно платонический, мисс Уинзлоу, как определяли греки подобные союзы. Мы не знаем друг друга, да? У меня еще осталось немного совести, хотя известно, что я и выигрывал пару раз за карточным столом. Вы молодая женщина, утонченная, с хорошим вкусом, я скорее отказался бы от своих притязаний на эту землю, чем пугал бы вас требованиями, которые стал бы, будь я наглецом, предъявлять в этот миг нашего знакомства.
У Розалинды задрожал подбородок, глаза наполнились слезами. После смерти отца она чувствовала себя очень одинокой. От Нила помощи ждать не приходилось, он только выкачивал деньги из поместья и решительно отказывался передать ей права на него, несмотря на то, что оба знали, отец хотел бы, чтобы брат именно так и поступил. Было нелегко управлять поместьем, временами она желала ненадолго сбежать в Лондон, восстановить прежние знакомства, которые отошли в прошлое, по мере того как ее подруги времен юности выходили замуж и рожали детей.
