Признания Отто тронули ее сердце, как не трогали до этого все его бесчисленные признания в любви. Она впервые заглянула за панцирь, которым он отгораживался от всего мира, и поняла, что это несчастный, глубоко ранимый человек.
– А что плохого в том, что ты постоянно тревожишься? – объявила Эльке. – Это вовсе не значит, что ты трус. Это просто означает, что ты человек. – Она поднялась из-за стола и поспешила к нему.
Прижав его голову к своей груди, Эльке почувствовала необъяснимый прилив нежности.
А потом она повела его в спальню, чтобы наглядно продемонстрировать, что все его признания в трусости не оттолкнули ее, а, напротив, тронули сердце. Продемонстрировать тем единственным способом, каким это может сделать женщина.
Как же он был ласков и неистов той ночью! Как благодарен! Первый раз она не почувствовала дискомфорта, первый раз ее тело приняло его с охотой.
«Да, – подумала Эльке, – это наверняка случилось именно той ночью. Должно было случиться. Наконец-то я приняла его семя. Подумать только, всего каких-то семь месяцев, и я буду держать в руках собственного ребенка. Собственного ребенка!»
Это знание взорвало все ее существо. Наконец-то ее тело выполнит свое предназначение, наконец-то она станет женщиной в полном смысле этого слова.
Мать. Она будет матерью. А Отто будет отцом. Насколько богаче и полнее эти слова, чем просто муж и жена. У них будет настоящая семья.
Она увидела, как они стоят рядом в церкви – Отто полный гордости, она вся светится счастьем, – а пастор Бассе крестит их ребенка.
«Так ведь я рожу ребенка как раз к Рождеству, – подумала Эльке, загибая пальцы, чтобы посчитать. – Что же это за радостное Рождество будет у нас! А все остальное потом… Конечно, Отто я любить никогда не буду, как он того заслуживает. На это надеяться нечего. Но ребенка… нашего ребенка я буду обожать. Нас будет связывать ребенок, а это крепче любых клятв, данных у алтаря. – Она коснулась живота, снова удивляясь, почему он по-прежнему плоский. – Может быть, что-то не так? А хватит ли у меня сил выносить ребенка? – Выгнув спину, как кошка, Эльке сделала мостик. – Нет, гибкости во мне еще достаточно, не меньше, чем в семнадцать лет. А кроме того, Господь, даруя мне такое сокровище, не станет отбирать его».
Эльке сделала еще одно упражнение – доставание ладонями кончиков пальцев ног – и в этот момент ее ущипнули. Она резко повернулась и увидела перед собой улыбающееся лицо Отто.
– Извини, Liebling. Не мог противиться искушению. Ты что-то ищешь на полу? Что-то потеряла?
– Потеряла рассудок и не могу найти.
– Это не смешно.
Она посмотрела на его лицо, ставшее сразу озабоченным, на его нахмуренные широкие брови и не смогла удержаться от смеха.
– Нет, я не шучу, я действительно потеряла рассудок.
Отто удивленно разглядывал ее.
– Ты сегодня в каком-то странном настроении, Liebchen. Печь до сих пор холодная, кофейник пустой. Что скажут клиенты?
– А какое мне дело, что они скажут? Давай сегодня не будем открываться вовсе.
– Ну теперь все ясно – ты действительно не совсем здорова. Как же мы получим выручку, если не откроемся?
– Давай хотя бы раз забудем о выручке. Почему бы нам с тобой не отправиться сегодня на пикник?
– Я своим ушам не верю. Неужели это говорит моя Эльке? Ты же так любишь подсчитывать выручку и ненавидишь пикники.
– Прекрасно. Забудем про пикник. Но я чувствую, что сегодня праздник. Давай потанцуем.
Эльке подхватила его и, радостно смеясь, начала вальсировать по залу.
– Я никогда не видел тебя такой. В тебя кто-то вселился. Кто?
– Ты абсолютно прав, в меня действительно кто-то вселился. И этот кто-то ты! – Она резко остановилась так, что он чуть не упал.
– Пожалуйста, Эльке, не надо так себя вести. Это меня пугает и… расстраивает.
– Вот уж расстраивать тебя у меня совсем намерения не было. Даже наоборот. – Она пристально посмотрела на него. – Как ты меня сейчас находишь? Как я выгляжу?
– Цвет лица стал лучше.
– Хочу тебе признаться: этим утром такое состояние у меня было уже не в первый раз. Последние несколько недель меня довольно часто тошнило.
– Gott in Himmel,[15] так ты заболела? Почему ты не сказала мне сразу? Я бы не разрешил тебе работать. – Взяв ее за руку, он повел ее к креслу и усадил.
Эльке решила его дальше не дразнить. В конце концов, напомнила она себе, это несправедливо по отношению к Отто.
– Ты что, действительно не догадываешься, что меня беспокоит?
Он покачал головой.
– Я вовсе не больна. Я беременна. У нас будет ребенок!
Надо было видеть в этот момент его глаза. Они вначале сузились, потом расширились и наконец в них блеснули слезы.
– Как это могло случиться после стольких лет? Я уже решил, что не способен иметь детей.
Эльке проказливо улыбнулась.
– Почему же не способен? Все, что надо для этого, у тебя есть. И в хорошем рабочем состоянии.
– А ты уверена?
– В чем? Что ты способен? Так давай сейчас же поднимемся в спальню и проверим.
Отто покраснел до корней волос.
– Я имел в виду не это. Я спрашиваю, ты уверена, что беременна?
– Настолько, насколько можно быть уверенной в таком деле.
– О Господи! – Он сцепил ладони. – Может быть, пригласить доктора?
Эльке разразилась смехом.
– Наверное, немного рановато. Ребенок появится только через семь месяцев.
Отто нагнулся, взял ее на руки и крепко прижал к себе. Эльке смотрела на его широкую спину и рассуждала: «Да, на Прекрасного Принца он не похож. Совсем не похож. Но сказочный дворец ничто по сравнению с тем, что подарил мне муж».
– Я люблю тебя, – прошептал он.
Ее сердце омылось благодарной нежностью.
– Я тоже люблю тебя, Отто, – сказала Эльке впервые за десять лет супружества.
«Надо отдать ей должное, Шарлотта Деверю действительно знает толк в том, как появиться в обществе, – думал Патрик, наблюдая, как она вплывает в гостиную дома его родителей. – Артистка, настоящая артистка!»
Остальные гости уже были за столом и сейчас все обратили свои взоры к ней. Дворецкий проводил ее к единственному свободному стулу, который случайно оказался рядом со стулом Патрика.
«Очередная попытка мамы сосватать меня», – подумал он с усталым раздражением.
С самого первого дня, как только он возвратился в Натчез месяц назад, Элизабет Прайд ни на минуту не оставляла попыток женить сына. По всему, это стало ее главной заботой. Старшие братья Патрика уже имели детей-подростков, две младшие сестры тоже были замужем. Мать, естественно, хотела, чтобы он последовал их примеру.
Но пока ни одной подходящей женщины он не встретил. Во всяком случае, ни одна из них не оказалась способной вытеснить из его мыслей Эльке. Она продолжала сниться ему по ночам, и днем он то и дело вспоминал о ней.
