Елизавета застонала от ревности, затем протянула руку и помогла ему войти в ее влажное лоно. Их тела соединились, и она впервые по-настоящему ощутила Роберта в себе. Между ними не было никаких преград и стражей. Ее глаза закрылись, а по телу разлилась блаженная истома. Она предвкушала наслаждение, которого до сих пор не знала. Роберт Дадли улыбался.
Наутро королева объявила фрейлинам, что плохо себя чувствует и не желает никого видеть. Когда к ней пришел Сесил, она передала через одну из них, что может принять его, но очень недолго, и то если у него срочное дело.
– Очень срочное, – сказал он, помахав перед гвардейцами зажатыми в руке бумагами.
Те его пропустили.
– Я им сказал, что мне нужна ваша подпись на бумагах о возвращении французских пленных, – объяснил Сесил и привычно поклонился. – В вашей записке говорилось, что я должен явиться немедленно, придумав причину.
– Да, – слабым голосом ответила Елизавета.
– Это связано с сэром Робертом?
– Да.
– Смех, да и только, – без всякой почтительности сказал Сесил.
– Сама знаю.
Что-то в ее голосе насторожило Уильяма.
– Рассказывайте, что еще натворил сэр Роберт.
– Он предъявил мне… требование.
Сесил терпеливо ждал.
Елизавета повернулась к своей верной Кэт Эшли и приказала ей:
– Иди и встань снаружи, чтобы никто нас не подслушивал.
Та молча вышла.
– Так что за требование? – спросил Сесил.
– Невыполнимое.
Уильям вновь погрузился в ожидание.
– Он хочет, чтобы мы во всеуслышание объявили о помолвке, требует от меня позволения на развод с той женщиной и еще… желает стать королем.
– Королем?
Елизавета кивнула. Голова ее была опущена. Она не решалась встретиться со взглядом Сесила.
– Титул короля-консорта вполне подходил для Филиппа Испанского.
– Я ему это сказала. Но он хочет называться королем.
– Вы должны ему отказать.
– Призрак, я не могу. Он сразу почует ложь в таких словах. Скажет, что они не мои. А своих формулировок для отказа у меня нет.
– Елизавета, вопрос уже не в том, что подумает или как отнесется к вашим словам сэр Роберт. Его требование может стоить вам английского трона. Все труды минувших месяцев, наш мир с французами, заключенный в Эдинбурге!.. Вы представляете, к чему это приведет? Вас просто столкнут с трона и посадят туда вашу двоюродную сестру. Хуже всего то, что я не смогу вас спасти. Если вы возведете его на трон, это станет вашим концом.
– Неужели ты до сих пор ничего не придумал? – требовательно спросила она. – Призрак, ты же всегда знаешь, что делать. Ты должен мне помочь. Я обязана порвать с ним, но, видит Бог, не могу.
Сесил с подозрением поглядел на нее и спросил:
– Это все? Он хочет получить развод и титул короля-консорта? Лорд Дадли не пытался причинить вам вред? Не угрожал? Учтите, его притязания подпадают под государственную измену, даже если они и окрашены любовью. Вы это понимаете? Вашего любовника вполне можно судить за попытку свержения законной власти.
– Какой вред? Какие угрозы? Он всегда… – Елизавета покачала головой и замолчала, вспомнив удивительное наслаждение, доставленное ей сэром Робертом. – А вдруг у меня будет ребенок?
В глазах Сесила она увидела ужас, ничуть не меньший, чем ее собственный.
– Вы беременны?
Она покачала головой и промямлила:
– Нет. В общем, не знаю…
– Я думал, он соблюдает осторожность в таких делах.
– Так и было… до вчерашней ночи.
– Вам следовало ему отказать.
– Не могу! – закричала она. – Сесил, ты что, меня не слышишь? Я же тебе в который раз повторяю, что не могу ему отказать, не могу не любить его, не могу сказать «нет». Найди хитрый способ, чтобы я могла выйти за него замуж или отвергнуть его требования. Ну не могу я сказать ему «нет»! Во мне не утихает желание к нему. Защити меня от этой страсти и его требований! Это же твой долг. Мне себя не спасти. Это обязан сделать ты.
– Как, ваше величество? Изгнать его со двора?
– Нет. Ты должен устроить все так, чтобы он ничего не заподозрил, а я не сказала ни единого слова против него.
Сесил надолго умолк, потом вспомнил, что времени у них в обрез. Из-за прихоти королевы и разросшихся притязаний Дадли они виделись урывками.
– Есть способ, – наконец сказал Сесил, медленно выговаривая слова. – Но очень темный.
– А этот способ поставит его на место? – спросила Елизавета. – Заставит понять, что ему никогда не быть королем?
– Лорд Дадли будет очень опасаться за свою жизнь. Станет тише воды ниже травы.
– О чем ты говоришь, Призрак? – Елизавета вдруг снова вспыхнула. – Он не из пугливых. Вспомни, через что прошла его семья. Но это не сломило дух лорда Дадли.
– Можете не рассказывать мне о неутомимости и упорстве сэра Роберта, – иронично усмехнулся Сесил. – Но он испытает такое серьезное потрясение, что из его головы выветрятся все мысли о троне.
– Только лорд Дадли никогда не должен узнать, что это исходило от меня, – прошептала она.
– Разумеется.
– Твой способ не должен провалиться.
– Не провалится. Но учтите… – Он замолчал, будто эта фраза требовала больших усилий. – Мой способ потребует смерти невинного человека.
– Всего одного?
– Да. Всего одного.
– Это кто-то из тех, кто мне дорог?
– Нет.
– Тогда я согласна, – без колебаний сказала Елизавета.
Сесил позволил себе улыбнуться. Всякий раз, когда он считал Елизавету непростительно слабой, Уильям убеждался в обратном. Она вела себя так, как и положено королеве, – твердо и решительно.
– Мне понадобится что-то из вещей сэра Роберта. У вас есть что-нибудь с его печатью?
Она чуть не сказала «нет». Сесил заметил стремление солгать, мелькнувшее на ее лице.
– Таку вас есть эта вещь?
Елизавета медленно сняла с шеи золотую цепочку, на которой висел перстень с печатью Дадли.
– Вот кольцо, – прошептала она. – Он отдал мне его в день нашего обручения. Надел на мой палец.
Сесил помедлил, потом спросил:
– Вы отдаете мне именной перстень сэра Роберта, чтобы отвратить его от себя? Знак любви к вам?
– Да, Призрак. Лучше отдать перстень, чем трон.
Она расстегнула цепочку. Перстень соскользнул ей на ладонь. Елизавета поцеловала подарок так же трепетно, как драгоценную реликвию, затем неохотно протянула Сесилу.
– Ты должен будешь мне его вернуть.
Уильям кивнул.
– Он ни в коем случае не должен видеть перстень у тебя в руках, – предупредила Елизавета. – Иначе сразу поймет, откуда у тебя эта вещь.
Сесил снова кивнул.
– Когда ты займешься делом?
– Немедленно.
– Но только не в мой день рождения, – потребовала Елизавета, сразу превращаясь в капризного ребенка. – Не порти мне праздник. Он обещал придумать что-то удивительное. Не омрачай мою радость.
