— Мистер Демпси, Вам бы поспать.
— Нет, нет, Анна. Спасибо.
— Я посижу с ней.
— Нет, не нужно. Я сам.
Он сидел на полу, сложив аккуратно руки на кровати, и умостив на них свой подбородок. Уолтер жадно всматривался в ее замученное бледное исцарапанное личико, синенькие губки, черные мешки под глазами.
Бедная Оливия. Но она была теперь рядом. Была с ним. Он больше никогда не отпустит ее.
— Никогда, — тихо прошептал, словно какое-то заклинание, Уолтер.
Ближе к утру у нее начался жар. Пот ручьем стекал по лбу, щекам, шее. Она безумно тряслась, жадно выпучив глаза.
Уолтер задыхался от боли и ужаса, видя все это. Но не мог и на секунду отвернуться. Он боялся ее упустить, вновь потерять. Теперь окончательно. Без права на надежду.
В очередном припадке Оливия дико завизжала. Уолт бросился к ней и крепко прижал к себе. Слезы текли ручьем по его щекам. Невыносимая боль рвала грудь изнутри.
— Прошу, маленькая моя, держись, все будет хорошо. Я с тобой.
— Уолтер, Уолтер, спаси меня, Уолтер, — жадно ухватившись за руки брата своими тоненькими хрупкими пальчиками, она кричала почти обезумевши.
— Уолтер, убери его от меня! Уолтер!
— Я здесь, милая, я здесь, никто ничего тебе не причинит.
— Эдвард, Эдвард Мендвуд, я ненавижу тебя! Я убью тебя, — дикое рыдание вырвалось из груди. Она все еще бессмысленно смотрела вокруг, пытаясь своими хрупкими ручонками прогнать привидение.
— Не трогай меня, умоляю! — завопила она вновь.
Уолтер побледнел и застыл в ужасе.
Вбежал доктор.
— Она бредит. Сейчас я ее успокою.
Мужчина раскрыл свой чемоданчик и торопливо начал искать что-то внутри.
— На сколько это может оказаться правдой?
— Не знаю, Уолтер. Не знаю, — тихо и смущенно покачал головой врач.
— Мистер Демпси, Эдвард Мендвуд ускакал на лошади только что, — испуганно заявила Анна.
Уолтер соскочил с кровати. Немыслимо дрожа от ненависти, он сжал кулаки и завопил:
— Убью, суку!
Он вылетел из комнаты, обезумевший, разъяренный, подобно демону, подобно самому сатане.
Уолтер мчал на лошади, едва не выбивая из нее дух. Вперед, вперед, только вперед.
* * *
Демпси нагнал его далеко за лесом. Вокруг царил еще полумрак. Пустота.
Эдвард, видимо, остановился, переждать погоню. Но, увы, плохо спрятался.
— Уолтер, Уолтер, — с поражением поднимая вверх руки, он ступил шаг к парню, — я все объясню.
— Хватит мне твоего вранья. Хватит. ТЫ позарился на святое.
— И что теперь? Ты меня убьешь? — лукаво заулыбался Мендвуд. — Кишка тонка.
Уолтер, все еще сражаясь с приступами гнева и дрожи, поднял пистоль вверх.
— Проверим?
— Мой отец сотрет тебя в порошок. Тебя казнят за такую дерзость. Ясно?
— Мне все равно.
— А твоя сестренка? Что с ней случиться? Не думаешь ты не о чем. В принципе, как и всегда.
И Эдвард злобно захохотал.
— Зато я думаю, — раздался неожиданно голос незваного гостя.
— Что? — в недоумении обернулся Мендвуд.
Из гущи вышел Роберт Ленс. Он игриво улыбался, словно предвкушая что-то незабываемое, что-то безумно приятное.
Вдруг парень поднял ружье и незамедлительно, все также улыбаясь, выстрелил в грудь Эдварда.
Боль. Агония. Отдышка. Соленый вкус крови во рту. Но Мендвуд все еще не верил в происходящее. Ужас и отчаяние вырвались наружу из груди, но поздно. Холод и мрак уже прокрались в его душу и начали овладевать телом. Конец.
Роберт уверенно шагнул вперед.
— Мистер, Вам пора убираться отсюда. На Мендвуда сейчас нападут разбойники. Они нечаянно застрелят молодого человека, а потом обберут до нитки и украдут лошадь. Не стоит быть свидетелем столь неприятного инцидента.
Роберт улыбнулся. Добродушно и удовлетворенно. Страх и отвращение все еще бурлили внутри, но воцарившаяся справедливость оправдывала все в его глазах и мыслях.
Уолтер, все еще сражаясь с шоком и удивлением, подчинился гостю — забрался на свою лошадь и умчал прочь.
С тех времен многое изменилось.
Оливия. Она выжила. Выжила, но стала больше задумчивей и печальней. Ее напуганность и отчаяние заметно бросались в глаза. Лишь только в обществе с Робертом она чувствовала себя беспечно и непринужденно. Их давняя дружба набирала все больше и больше оборотов. Многих в Демпсифилде удивляла разительная перемена в отношении даже Уолтера к этому человеку. Возможно, потому что он первый обнаружил пропажу, а возможно… Никто так и не узнает истинных причин. Но Оливия только радовалась этому. Она ценила своего брата, и то, что ее возможный выбор будет им одобрен, очень и очень радовало.
А Генри? Генри… Оливия постепенно забывала его. И теперь, когда узнала правду об истинном отношении Стоуна к ней, когда все же поняла чувства Эмили к этому человеку, она изменилась. Одумалась. И потом, в ее жизни появился Роберт. Оливия наконец-то разглядела в нем не просто сына управляющего, романтика, любящего звезды, поэзию и лошадей, а настоящего мужчину, доброго, чуткого, нежного, но в то же время ответственного, справедливого и сильного духом. Он любил ее. Всем сердцем и душой. И в ней просыпались непонятные чувства. Так что еще нужно?
В ней вновь появились силы жить. Силы быть счастливой.
Уолтер. Он больше стал похожим на своего отца, Томаса. Отрешенность, апатия к жизни, одиночество. Теперь он стал избегать общества, балов и приемов. Часами сидел в саду или библиотеке. Лишь когда Оливия играла на арфе или читала поэзию вслух, можно было заметить на его лице улыбку. Мрак и боль засели в его душе, казалось, навеки.
Эмили. Девушка все больше времени стала проводить в одиночестве. Сад. Единственным другом и утешителем стала природа, в особенности — любимый сад.
Мистер Уильям Хард, который приезжал часто погостить в Демпсифилде, все больше проявлял знаки внимания молодой хозяйке Стоун-парка и давал неоднозначные намеки на женитьбу. Он полюбил ее за нежность, доброту и романтичность. Его поражала ее любовь к природе, ко всему живому. Но больно ранила жажда одиночества и мрака. Ему хотелось спасти ее, уберечь от терзающих душу боли и обид, успокоить, излечить. Но не мог.
Мендвуды. Эдвард старший очень переживал утрату сына. Он клял то утро, когда парень сам уехал с Демпсифилда. Когда разбойники напали и, ограбив, застрелили. Он много раз исколесил те округи в поисках виновных. Даже угрожал нескольким парням из соседнего городка, но без доказательств ничего не мог поделать. Отыскать и наказать.
