Адам помрачнел.
— В этом нет необходимости. Я поеду с вами.
Мэллори с надменным видом ждала, когда он сядет в седло. Адам заметил у нее под глазами глубокие тени.
— Вас снова мучили кошмары?
Мэллори, поджав губы, молча взялась за поводья, всем своим видом давая понять, что не намерена отвечать на вопросы спутника, как бы он ни старался разговорить ее.
— Ну хорошо, — промолвил Адам. — Будем кататься молча. С этой минуты я больше не произнесу ни слова.
Вдев ногу в стремя, он ловко вскочил на своего жеребца и пустил его шагом, искоса поглядывая на Мэллори, чтобы удостовериться, что она не отстает от него. Вскоре он пришпорил коня и поскакал галопом.
Мэллори поехала за ним.
Они молча мчались бок о бок по зеленым полям плугам, слушая мерный топот конских копыт. Время от времени их лошади вспугивали зайца или куропатку. Не сговариваясь, они направились по вчерашнему маршруту — к реке. Перейдя ее в брод, Адам и Мэллори въехали на высокий холм.
На вершине холма Адам пустил коня медленным шагом. Мэллори тоже осадила Пеней. Через некоторое время Адам остановился, и Мэллори последовала его примеру.
Тишину летнего утра нарушал только птичий щебет, шорох травы на легком ветру и мелодичное позвякивание конской сбруи. Склонив голову, Пеней принялась щипать сочную травку.
— Ну как? Вам лучше? — спросил Адам, глядя вдаль, на живописные окрестности:.
Мэллори вздохнула.
— Кажется, да. На душе стало немного легче, — ответила она.
Адам не стал продолжать разговор. Он и так уже нарушил обещание хранить молчание и не хотел вызывать у спутницы раздражение своей болтливостью.
— Адам, простите меня, я была не права… — промолвила Мэллори, искоса поглядывая на него.
Адам упорно молчал, ожидая, что она скажет дальше.
— Я не хочу, чтобы мы ссорились, — продолжала Мэллори.
Он повернул голову в ее сторону.
— А разве мы ссоримся? Мне кажется, нет.
У Мэллори отлегло от сердца, когда он снова заговорил. Однако в ее глазах все еще сквозила грусть.
— Все так запутанно, сложно… Порой я не понимаю, что со мной происходит…
Адам спешился и подошел к Мэллори.
— Слезайте с лошади. Давайте немного пройдемся.
Ее глаза сияли, как драгоценные камни, на щеках выступил нежный румянец. Она позволила Адаму помочь ей спуститься на землю.
Адам привязал лошадей к стволу дерева, где они могли спокойно пощипать свежей травы, а затем, предложив даме руку, медленно зашагал вместе с ней по тропинке.
Некоторое время они хранили молчание, но теперь оно не создавало напряженной атмосферы. Это было мирное молчание двух друзей. Под сапогами Адама хрустели веточки, над их головами шумели густые кроны деревьев.
— Я хорошо понимаю, Мэллори, что вам пришлось пережить, — наконец заговорил Адам.
Его голос звучал негромко и проникновенно. Пальцы Мэллори вцепились в рукав его замшевого сюртука, однако она не произнесла ни слова.
— Мне, конечно, как вы знаете, не довелось пережить смерть возлюбленной, смерть невесты, — продолжил Адам. — Но и на мою долю выпало немало бед. Я знаю, что такое потеря близкого, любимого человека.
Адам замолчал, сожалея о том, что завел этот разговор. Мэллори не прерывала молчания. Ради нее он готов был разбередить душу тяжелыми воспоминаниями. Возможно, его слова облегчат страдания Мэллори, утешат ее.
— Я рассказывал вам о своей сестре? — спросил он изменившимся голосом.
Мэллори вскинула на него глаза.
— Нет, я только знаю, что она умерла много лет назад.
Адам кивнул:
— Да, ей тогда было всего шестнадцать. Когда Делия умерла, я учился на первом курсе университета.
— С ней, по-моему, произошел несчастный случай?
Адам горько усмехнулся.
— Ну да, случай действительно иначе как несчастным не назовешь. Она приняла ужасную смерть.
— Вы выражаетесь как-то странно, — останавливаясь, промолвила Мэллори. — Вы не верите в то, что это был несчастный случай?
Адам тоже остановился.
— Мой покойный отец и врач, осматривавший труп сестры, утверждали, что она утонула во время купания, не рассчитав свои силы и заплыв слишком далеко от берега. Ее нашли в озере, рядом с усадьбой Грешем-Парк. Но как она могла утонуть в знакомом с детства водоеме? Сестра не раз легко переплывала озеро.
Мэллори положила ладонь ему на грудь.
— И все же мог произойти несчастный случай, — мягко сказала она.
— Я поверил бы, что это именно так, если бы не письмо сестры. — У него перехватило горло, и он сделал паузу, а затем заговорил снова слегка дрожащим голосом: — Она утопилась, Мэллори. Моя сестренка покончила с собой.
— О!
— Я избавлю вас от мрачных подробностей, скажу только, что жизнь для нее стала невыносимой и она наложила на себя руки. В адресованном мне письме Делия писала, что приняла твердое решение уйти из жизни, и просила у меня прошения. Я получил это письмо после ее гибели, когда уже ничего нельзя было исправить.
— Адам, мне жаль, поверьте, я не знача об этой трагедии, — промолвила Мэллори, и по ее щеке покатилась слеза.
Адам смахнул ее.
— Я рассказал вам все это не для того, чтобы расстроить вас или вызвать сочувствие. Я просто хотел показать, что знаю, как это больно терять любимых людей. Я понимаю вас, Мэллори, и знаю, что вы сейчас чувствуете. Я тоже пережил боль утраты, и меня долго мучило чувство вины.
У Мэллори задрожали губы.
— Через это проходят все, кто хоть раз терял близких, — продолжил Адам. — Но я сумел побороть отчаяние, и вам тоже удастся. Вы сильная, Мэллори, и я уверен, что у вас все будет хорошо.
— О нет, я вовсе не сильная, — прошептала Мэллори, и из ее глаз снова полились слезы. — Я так хочу избавиться от боли, но не могу…
Адам достал из кармана платок и вытер ей слезы.
— Возможно, боль отпустит вашу душу, если вы позволите ей…
Мэллори нахмурилась.
— Что вы хотите этим сказать? Вы намекаете на то, что я лелею свою боль, что не желаю расставаться с ней? Что я на самом деле хочу быть несчастной?
— Нет, вовсе нет! Мне просто кажется, что вы боитесь снова ощутить вкус жизни, почувствовать радость бытия. Долгое время я терзал себя мыслями о том, что виноват в смерти Делии, и когда чему-то невольно радовался или чем-нибудь наслаждался, то после этого испытывал муки совести и чувствовал себя ужасно.
Адам замолчал. Он не хотел рассказывать Мэллори, о том, что в течение нескольких месяцев после самоубийства сестры пытайся найти утешение в кутежах и грязном разврате. Но это не помогло ему забыться. Он менял любовниц как перчатки, беспробудно пил, спускал деньги в карты, дрался. Однако все это не заглушало боль.
