Ознакомительная версия.
Розалин так хотелось получить исчерпывающий ответ на этот вопрос, что она не выдержала и спросила напрямик:
— Что чувствуешь, когда становишься привидением? Викинг расхохотался:
— Я не бестелесный дух. Я из плоти и крови, как и вы, миледи.
Розалин чуть не задохнулась от гнева и удивления.
— Не может быть! Ты обманываешь меня! Ты призрак, привидение! — Совсем запутавшись, она умолкла.
Она так рассчитывала на его помощь! Она надеялась, что он поведает ей о временах давно прошедших, свидетелем которых он был. А теперь, если верить ему, это было бессмысленно. И Розалин снова в который раз подумала об изощренной мистификации.
Тем временем викинг продолжал ухмыляться — видимо; все это его очень забавляло.
— Вы не первая, кто говорит мне об этом, леди. Вы забыли мои слова? Только боги могут убить меня, да еще Вольфстан Безумный. И я жду не дождусь, когда снова с ним встречусь.
Розалин все еще кипела от гнева, но последние слова мнимого призрака привлекли ее внимание.
— Ты хочешь, чтобы он прикончил тебя на поединке?
Он усмехнулся и надменно промолвил:
— Я хочу доказать, что ему со мной не тягаться.
— Значит, ты его убьешь? Викинг тяжело вздохнул:
— Нет, он уже мертв — его погубила ведьма Ганхильда, чтобы он мог преследовать меня в загробном мире. Поэтому-то Вольфстан и ненавидит меня, и за это его не упрекнет ни один воин. Ганхильда прокляла его и не пустила в Валхалу.
— Валхала? Постой, постой… ты говорил еще что-то о пирах Одина… Да, вчера, когда я вызвала тебя, ты сказал, что я оторвала тебя от роскошной трапезы — ты был тогда в Валхале?
— А где же еще?
— Но это же невозможно! — в отчаянии воскликнула Розалин. — Валхала — миф, она не существует. И Один, и Тор, и… — Она запнулась, вспомнив, что позапрошлой ночью этот викинг утверждал, что сражался с Тором — своим братом. Передернувшись от отвращения, она решительно произнесла:
— Все, довольно, на этом мы ставим точку. Если ты выдаешь себя за божество, то разговор окончен. Я и так уже сделала тебе уступку и почти поверила, что ты — настоящее привидение. Но поверить в то, что ты бог, — выше моих сил.
Он снова засмеялся — до упаду, повалившись на кровать. Не совсем понимая, чем вызвано такое буйное веселье, Розалин холодно произнесла:
— Это и есть твой ответ?
Все еще продолжая смеяться, он с трудом вымолвил:
— Я не бог. Меня, правда, почитали некоторое время как бога — те, кто знал меня еще при жизни. Им стало известно, что я не могу умереть, но они не знали, что в этом было виновато проклятие. К счастью, мой брат сжалился надо мной и даровал мне право находиться в Валхале.
— Значит, теперь ты утверждаешь, что твой брат — бог?
— Просто его почитали дольше, чем меня. Мое имя было вскоре забыто, а его — сохранилось в древних преданиях.
Он произнес эти слова почти с обидой, и Розалин не удержалась, чтобы не заметить:
— Тебе это, как видно, не дает покоя.
— А как бы ты себя чувствовала на моем месте? — возразил он. — Мой брат не может сделать ничего, чего и я не смог бы повторить. А в воинском искусстве я его даже превосхожу. Мне просто не повезло, а все проклятая Ганхильда.
Розалии устало вздохнула: ее разум отказывался воспринимать то, что для этого викинга было очевидным.
— Ты говоришь, что Ганхильда — ведьма. Ты хочешь, чтобы и я тоже уверовала в ваших древних богов и в злых колдуний?
— Леди, мне нет никакого дела до того, верите ли вы мне или нет. Я не собираюсь вам доказывать свою правоту. Мое присутствие здесь уже достаточное доказательство того, что…
— Да, но если ты и в самом деле существуешь, — заметила Розалин. — Я уже снова начинаю в этом сомневаться.
Он усмехнулся, поднялся со своего места и приблизился к ней вплотную. У Розалин сердце екнуло от неожиданности.
— Я… я думаю, тебе пора уходить, — выпалила она, как только к ней вернулся дар речи.
— Благодарю вас за намек, но я еще не готов покинуть ваше время, — любезно возразил он, стоя прямо перед ней.
Розалин всегда гордилась своим ростом — пять футов и восемь дюймов, — но этот викинг был выше ее на целых девять дюймов. Да, на такого не посмотришь сверху вниз, В то же мгновение Розалин почувствовала, как у нее подгибаются колени от страха: викинг протянул руку к ее лицу.
Розалин крепко зажмурила глаза и задержала дыхание, ожидая самого худшего. Чего? — она и сама толком не знала. И вдруг она почувствовала, что он снимает ее очки.
— Какие ты носишь странные украшения. Как это называется?
Розалин быстро открыла глаза. Викинг г любопытством разглядывал очки, держа их двумя пальцами за стекло, а не за дужки оправы, из чего было ясно, что он никогда их раньше не видел.
Странно, но она не ощутила леденящего могильного холода, а ведь рядом с ней стояло настоящее привидение из потустороннего мира. Розалии перевела дух и произнесла как можно спокойнее:
— Это очки.
Викинг внимательно заглянул ей в глаза и небрежным жестом швырнул очки назад через плечо, не заботясь более об их судьбе, как если бы это была обглоданная куриная кость.
— Драгоценности должны подчеркивать красоту, леди. Зачем вы носите то, что не придает вам очарования?
— Но очки — не украшение, — попыталась было объяснить Розалин, но, увидев, что он снова протягивает руку к ее лицу, воскликнула, чуть не задохнувшись от ужаса:
— Что… что вы делаете?..
Слова замерли у нее на губах, ибо в этот момент он коснулся рукой тугого пучка у нее на затылке, слегка потянул его, и шпильки дождем посыпались на пол; волосы мягкой волной упали Розалин на плечи. Взяв в руку густые темно-каштановые локоны, викинг перебросил их Розалин на грудь, извлек запутавшуюся в волосах заколку и стал с любопытством ее разглядывать. Розалин подумала, что сейчас эта заколка последует за очками, и она не ошиблась. Избавившись от заколки, викинг окинул Розалин критическим взглядом.
— Вот так уже лучше, — произнес он, вглядываясь в ее черты — Я рад, что ты показала мне то, что прежде было скрыто. Теперь я не стал бы возражать против того, чтобы ты владела моим мечом.
И дураку было ясно, на что он намекает: Розалин прекрасно понимала, что доставил? бы ему гораздо больше удовольствия, если бы была завернута в одно махровое полотенце. Неужели он и в самом деле считает, что она вызвала его для альковных развлечений? Краска негодования залила ее щеки, но не успела она даже подумать, что ответить на эти возмутительные речи, как он снова протянул к ней руку.
На сей раз объектом его внимания стала летняя блузка.
— Как снимается эта странная туника? — спросил он.
— Это блуза, — ответила Розалин, еле сдерживая закипавшее раздражение, — и она не снимается. Если ты думаешь, что я буду стоять и ждать, пока ты будешь изучать все, что на мне надето…
Ознакомительная версия.
