— Такие хорошие мальчики! — восхитилась Мейбелла. — Клянусь, Корри сделает то же самое для Саймона, если кто-нибудь вздумает в него стрелять. Пригласите его, Дуглас, тем более что коричного хлеба не осталось. Однако кухарка всегда прячет еду на случай землетрясения или наводнения, так что Бакстед обязательно найдет что-нибудь для Джеймса.
— Я заметила, что молодые люди обожают есть всякую всячину, — сказала Корри и постучала в стекло.
Джеймс поднял глаза, и она знаком велела ему войти.
Джеймс кивнул. Минуту спустя он уже раскланивался с лордом и леди Монтегю.
— Значит, вы защищаете отца, — улыбнулась Мейбелла стоявшему перед ней молодому Адонису, с волосами, взъерошенными ветром, белоснежными зубами и мускулистой грудью, видневшейся в открытом вороте батистовой сорочки. — Прелестно, восхитительно. Сегодня утром ваш отец выглядит на редкость хорошо, не находите, Джеймс?
Джеймс, знавший лорда и леди Монтегю почти всю жизнь, кивнул и улыбнулся. Но неприкрытое восхищение во взгляде леди Монтегю мгновенно стерло улыбку с лица молодого человека. По его мнению, отец выглядел неплохо. Просто отец есть отец. И вид, как полагается отцу: настоящий аристократ, высокий и стройный, с серебряными нитями в черных волосах.
— Принесите ему немного еды, Бакстед, — велела Корри.
Джеймс обернулся, оглядел ее с головы до ног и спросил:
— А где же Корри? Я мог бы поклясться, что слышал ее голос. Но не вижу никого, кроме какой-то девчонки в слишком коротком и узком платье, ворот которого доходит почти до подбородка. Кроме того, этот цвет ее бледнит.
— Сегодня утром я посмотрела на свои ресницы и заметила, что они довольно длинные. Пожалуй, длиннее твоих.
Дуглас осторожно кашлянул.
— Садись, Джеймс. Я как раз собирался сказать Корри, что ты согласен научить ее вальсировать.
Лорд Монтегю выпрямился.
— Знаешь, Корри, — сухо объявил он, — Джеймс, лорд Хаммерсмит, — прекрасный человек. И такой способный! Будущий великий ученый. В Оксфорде он быстро стал специалистом по небесным телам и их движению.
Кроме того, он досконально знаком со всеми тремя законами Кеплера, в особенности с третьим, довольно просто сформулированным… правда, точно не помню, но Галилей считал, что поверхность Луны вовсе не гладкая и блестящая, как утверждал Аристотель.
— Должно быть, у него на редкость зоркий глаз, — заметила леди Мейбелла.
— Нет, дорогая, — поправил Саймон. — Галилей воспользовался телескопом, только что изобретенным голландским шлифовщиком линз. В каком это было году, мальчик мой?
Джеймс уже хотел сказать, что понятия не имеет, но вовремя заметил издевательскую ухмылку Корри.
— В начале семнадцатого века — буркнул он.
— Смелая попытка, — съязвила Корри. — Хотя скорее всего ты и не слышал о голландских шлифовщиках линз. Поэтому ляпнул наобум, только чтобы тебя не сочли за невежду.
— Джеймсу вовсе не обязательно знать о звездах и телескопах, Корри, — наставительно заявила Мейбелла. — Ему достаточно стоять на месте и позволять любоваться собой.
Издевательская ухмылка стала почти непереносимо широкой. Честно говоря, она хорошо знала, что Джеймс изучал небо еще с тех пор, когда был мальчишкой, и даже собрал собственный телескоп. Но уж очень был велик соблазн в очередной раз подразнить его.
Дуглас понял, что Джеймс сейчас выбежит из комнаты, но в этот момент снова заговорил Саймон:
— Видишь ли, Корри, Джеймс не так уж и хорош собой. Человек, разбирающийся в законах Кеплера, не обязательно должен быть красавцем, хотя лично я не могу припомнить третий закон. Кроме того, Джеймс унаследовал подбородок отца, самый упрямый во всей Англии. Да и эта крошечная ямочка на подбородке тоже отцовская.
«Верно, — втайне обрадовался Дуглас. — К счастью, мы не все унаследовали от Мелисанды!»
Саймон нагнулся и, порывшись в груде журналов, лежавших у его ног, выудил один, заложенный на странице со статьей «Движение черного воздуха во время солнечного затмения».
— Корри, — вмешался Дуглас, поднимаясь, — я точно знаю, какие фасоны и цвета пойдут тебе. Мисс Джейн Плак, дочь миссис Энн Плак, — превосходная портниха. Она сошьет тебе несколько платьев. А потом, как только ты устроишься в Лондоне, я отвезу тебя к мадам Журден.
— Но горничная Корри тоже неплохо шьет, — возразила Мейбелла. — Все мои наряды и тот, что сейчас на Корри, — ее произведения. Она, разумеется…
— Ты только сейчас съела два последних кусочка коричного хлеба, дорогая, — перебил раздосадованный Саймон, — а теперь желаешь доверить горничной дорогую ткань.
Не забудь, Корри должна одеться, как подобает молодой богатой леди. Где мне раздобыть материи, Дуглас?
— Не волнуйтесь, Саймон, я попрошу мисс Плак доставить ткани и различные выкройки, после чего сам выберу лучшие. Согласна, Корри?
Ей отчаянно хотелось спросить, каким термином мужчины заменяют слово «бюст».
— Благодарю, милорд.
— Вот и хорошо, — кивнул Дуглас, — Так и знал, что ты далеко не дурочка.
— Невежественна, как придорожный столб, — согласился Джеймс, — но совсем не дуреха.
Корри открыла было рот, чтобы осыпать его проклятиями, но Дуглас оказался проворнее:
— Джеймс, не считаешь, что нам пора?
— Сейчас велю привести лошадей, сэр.
Попрощавшись с хозяевами и окинув Корри тем же снисходительным взглядом, который обычно приберегал для бабкиного мопса, Джеймс вышел во двор, где принялся осматривать каждый куст и даже сунул голову в бочку для дождевой воды.
— Он беспокоится, — пояснил Дуглас и, приблизившись к Корри, приподнял ее подбородок и стал внимательно изучать лицо. — Сойдет, — улыбнулся он девушке.
В браке безопаснее всего начинать с некоторой взаимной антипатии.
Ричард Бринсли Шеридан
— Корри — ошибка природы, оборванка и позор своего рода, — объявила вдовствующая графиня Нортклифф. — Холлис, где мое блюдо с черносливом?
— Я часто замечал, миледи, — почтительно ответил Холлис, — что даже колоколам церкви в Нью-Ромни, чей звон так прекрасен, требуется немного ухода и полировки.
— Корри Тайборн-Барретт не какой-нибудь старый колокол, а новый, но уже успевший покрыться ржавчиной, что для меня неприемлемо. Я не потерплю в своем доме ничего ржавого. Да что это с вами, Холлис? Вы совершенно не уделяете внимания таким важным деталям, как мое блюдо с черносливом!
Холлис молча улыбнулся и отошел к буфету за вышеупомянутым блюдом. Мало того, наливая Дугласу чай, он что-то мурлыкал себе под нос.
