Эва улыбнулась. Он стоял неподвижно. Ее рука вновь принялась за работу, снизу вверх расстегивая его бархатный жилет. Она распахнула его и ощутила под рубашкой герцога твердые мышцы. Шейный шарф у него был заколот булавкой с кроваво-красным рубином. Эва вынула ее и положила на туалетный столик. Потом зажала конец шарфа между пальцами и стала медленно тянуть за него, пока узел не развязался и у нее в руке не оказался длинный кусок материи.
— А я думал, вы хотите, чтобы я раздел вас, ~ прошептал он с вызывающей улыбкой.
— Здесь распоряжаюсь я — и сейчас я предпочитаю раздевать вас.
Она стащила с него жилет, и тот упал на пол. Теперь герцог стоял перед ней в рубашке и штанах. Пышные кружева манжет опускались на тыльную сторону самых изящных, самых красивых мужских рук, какие ей доводилось видеть. Само совершенство. Это были руки джентльмена, хотя в них не ощущалось никакой мягкости, никакой изнеженности и, уж точно, никакого милосердия. Эва знала, что этим рукам доводилось убивать. В последний раз они лишили жизни ее печально знаменитого сводного кузена Джералда, когда тот пытался убить брата герцога, Эндрю. Это опасные руки…
И ей очень хотелось, чтобы они прикасались к ней. Ко всему ее телу. Но не сейчас. Сейчас она сама хотела прикасаться к нему.
Она еще раз прошлась вокруг него, на этот раз ее пальцы касались его груди, скрытой под тончайшим батистом рубашки, обвели контур верхней части бедра и, наконец, остановились на едва ощутимой вогнутости нижней части спины, сразу над ремнем. Она стояла позади него, наслаждаясь видом худощавого, красиво очерченного треугольника этой гордой, просто роскошной спины. Затем она ухватилась за рубашку, выдернула ее из-под ремня и позволила полам свободно упасть вниз. Полы рубашки, по моде, доходили ему почти до колен.
— Разве вы ее не снимете?
Эва улыбнулась.
— Я не хочу, чтобы вы замерзли. Это может губительно подействовать на вашу… хм… ваше состояние.
— Уверяю вас, мадам, что холод на мое состояние нисколько не действует. К тому же я очень далек от того, чтобы ощущать холод.
— Тогда снимите туфли.
Он наклонил голову и, бросив на нее взгляд через плечо, сделал так, как она просит.
— Расстегните манжеты. Он повиновался.
— И не двигайтесь.
Она обошла герцога, не убирая рук с его тела, провела возбуждающую линию от его спины к верхней части твердого, мускулистого бедра. Он посмотрел на нее сверху вниз, словно затаившийся хищник, под ресницами сияли черные как ночь глаза. Эва выдержала этот жаркий взгляд, ее рука осталась лежать на его бедре. Медленной улыбкой он при гласил ее продолжать — и, переместив руку немного вперед, Эва провела ногтем по его ноге через тонкую материю брюк, наслаждаясь своей властью. Интересно, а что он попросит взамен? Или нет, что он даст взамен…
Ее пальцы нащупали пуговицы отстегивающейся передней части брюк, и она одну за другой расстегивала их.
Женщина посмотрела ему в лицо. Ленивая улыбка сошла с его губ, и вместо нее появилось нечто более темное, напряженное. Нечто намного более опасное.
Эва расстегнула последнюю пуговицу. Подол рубахи тут же опустился вниз, прикрывая мужское естество от ее ликующих глаз. Эва подняла голову и долго-долго смотрела в его черные глаза, а затем провела рукой по скрытой рубашкой напряженной плоти.
К этому она не была готова. Не готова к свирепой твердости его члена, к его размерам, к потрясению, которое волнами прошло по всему ее телу от одного прикосновения к нему. Ее охватил колючий жар. Оставалось только бросить его на ковер и тут же сделать с ним все, чего душа просит. Но нет. Для этого она слишком хорошо воспитана.
Он ухмыльнулся, заметив ее мгновенное замешательство.
— Если вы желаете мучить меня, мадам, то у вас это получается чертовски хорошо.
«И в самом деле, большой злой волк», — испуганно подумала она, но смогла вызвать на лицо коварную улыбку.
— Быть может, бокал вина притупит ваше нетерпение? — Она погладила через рубашку его член. — В конце концов, вам еще придется раздеть меня.
— Я могу не удержаться и овладеть вами прямо здесь.
— Только попробуйте, и я…
— Убьете меня? — прошептал Люсьен, его губы дрогнули.
— Вроде того. — Эва убрала пальцы от его плоти. Затем, одарив его приглашающей улыбкой, она подошла к туалетному столику, уставленному флаконами с духами, горшочками с косметикой, баночками, расческами и шкатулками, которые теснились вокруг вазы с цветами. Рядом в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Эва откупорила ее, налила два бокала и вернулась к герцогу.
Она сбросила с ноги одну туфлю, затем, наступив на другую, сбросила и ее. Потом подняла бокал к губам.
— Тост, — промурлыкала она, глядя на него поверх бокала. — За… мир.
Его мрачный взгляд встретился с ее.
— За мир, — эхом отозвался он, оставив ее в неведении, пьют ли они за мир между собой — или между их странами.
Она поставила бокал.
— А теперь можете раздеть меня.
В ответ он лишь одарил ее хищной улыбкой и, отставив наполовину опустошенный бокал, принялся за ее одежды.
Она поежилась, когда он расстегивал бриллиантовое колье, его теплые пальцы легко касались ее шеи, лаская нежную кожу. Скоро стало ясно, более чем ясно, что он умеет обращаться с дамскими платьями лучше ее собственной служанки: тут — ловко расстегнет крючок, там — развяжет ленту, его пальцы легко справлялись с пуговицами, тесемками и застежками. Вот снято красивое платье из темно-малинового бархата, вот — корсаж из розового атласа, тугой корсет, нижние юбки, надетые на кринолин. Наконец она предстала пред ним лишь в нижней сорочке, подвязках и чулках.
А потом он притянул ее к себе. Она ощутила твердость его плоти у себя на бедре, затем ниже живота, прикрытого лишь тонким батистом его рубашки и еще более тонкой материей ее сорочки.
Два слоя материи. Это все, что отделяло их жаждущие тела друг от друга.
Эва застонала, когда он коснулся губами ее губ. В ней шла жестокая борьба — между сердцем, желающим полного забвения, и разумом, требовавшим сохранить ясную голову. Она быстро теряла контроль над ситуацией, и это пугало ее.
Она отшатнулась, удержавшись на самом краю безумия.
— Я… я немного нервничаю. Мне нужно еще шампанского. Хотите еще вина, Блэкхит?
— Пожалуй.
Он передал ей свой бокал. Эва, немного придя в себя, изучающе посмотрела на него.
— Хочу, чтобы вы легли на кровать.
— В конечном счете, мы оба там окажемся.
— Мне нужно, чтобы вы легли сейчас же.
— А-а… — Он наградил ее своей медленной, широкой улыбкой. — Давайте отгадаю. Вот где… начинается власть?
