Ознакомительная версия.
Кукушкин выслушал слова Сергея Ивановича и просиял от радости. Да, он рад будет ее отдать, если граф согласится продать лесок. Воронцова покоробило это нелепое, неуместное условие. Но он лишь в недоумении кивнул в ответ.
— Точно, обещаете, продадите? — настаивал хозяин.
— Слово чести.
И тогда, давясь от смеха, Семен Семенович предложил ему забрать Варю просто так, без всякой свадьбы. Он рассказал, что Варька-то, просто крестьянка, изображала его племянницу. Что он выиграл ее в карты и приказал играть эту роль. Теперь дарит ему.
— Вы же говорили — сирота… — растерянно произнес граф.
— Да какое там, живы небось родители, пашут где-то на севере. Сестра моя как раз умерла, вот и пришло на ум, что, вроде как ее девочка осталась. Она даже из другой деревни. У друга выкупил, проездом. Ее да салюки. И ведь ни разу не проговорилась — хитра, бестия.
— Она так натурально все рассказывала о своем братце, о матери, батюшке…
— Да уж, молодец, артистка! Моя школа. Уж как я ее натаскивал, учил. Но смышленая, ничего не скажешь, смышленая. Да и росла в господском доме, оттуда все пошло. Можешь забрать ее сейчас же, она гуляет где-то в поле, встретишь и забирай! Вещи ее пришлю утром. Ну, как мой сюрприз? Лесок-то, не забудь, обещал. Поменялись, так сказать.
— Считайте он ваш.
Граф поклонился и ушел, не сказав больше ни слова. Не такого ожидал Семен Семенович, тем не менее, его радости это не испортило.
— Дусенька, новость у меня какая: лесок-то мой! — радостно вскричал он, лишь дверь закрылась за графом.
— Продает?
— Продает, продает! За Варюху.
— Что же, руки попросил?
— Просил, а я ему: а пожальте, примите презент, берите Варьку. А мне только лесок продайте. А он мне говорит: да бери его, этот лесок.
— Как презент? Варю подарил? Как подарил? Мыслимо ли, Семен Семенович, говоришь, племянницу подарить? Без свадьбы, что ли?
— Да какая там свадьба, какая племянница! Она же крепостная, выиграл я ее в карты. А теперь вот подарил.
Дуся так и села.
— Господи, вот горе-то.
— Какое же горе? Лесок он мне пообещал, а уж граф слова не нарушит, не такой он человек.
— А что же Варя?
— Варя? Не знаю. Я сказал ему, чтобы прямо сейчас и забирал, гуляет она где-то, как встретишь, говорю, так и забирай. Да ты что, не догадывалась разве, что она не родня мне? Я же видел, ты не поверила, когда я привез ее. Утречком вещички ее отвези, нам-то они ни к чему…
У Дуси на глазах показались слезы, она вышла на кухню. Варя для нее почему-то стала самой большой привязанностью в жизни, словно дочка. Ну что же, может, еще все и обойдется, будет и Варя жить при графе, как сама Евдокия живет при Кукушкине. При этой мысли слезы полились еще сильнее.
Семен Семенович ушел на псарню. Граф — салюки все ластился к сучке — дворняжке. Жаль было ее выгнать, умная псина, а уж давно пора. У дворняги была течка, и кобелька неудержимо тянуло к ней. Он так и вынюхивал ее. А она явно выделяла Графа.
— Эх ты, голубая кровь! Не чуешь, что ли, она тебе не пара, — укорял пса хозяин. — Подберу тебе достойную сучечку. Расшибусь, а найду салюки.
Он гладил мягкую тонкую шерсть черного с рыжими подпалинами Графа, а тот преданно смотрел ему в глаза и вилял длинным хвостом.
Ну вот граф и посватался… Но что это было за сватовство! В ярости шагал Воронцов к роще. Каких-то сорок минут назад он шел счастливый, собираясь просить руки девушки. Представлял очаровательное личико Вари, как она зарумянится, когда ее позовут, как смущенно опустит головку в ответ Семену Семеновичу. А сейчас его просто трясло от злости: второй раз наступить на те же грабли! Гнусная интриганка, хитрая, лживая лицемерка. Она играла свою роль прекрасно: когда он сочувствовал ее горю, потере матери, у нее слезы наворачивались на глазах, он отчетливо помнит этот момент, а ведь ее мать жива — здорова!.. Так подло играть его чувствами… Он готов был с радостью жениться на ней. Готовился оберегать ее от всех. Подлая тварь… Боже мой, как он хотел ее, как еле сдерживал свою страсть, боясь испугать невинную девушку. Подарок божий! Не бог ее послал, а черт! Да какой черт, ему и дела нет до чувств какого-то человека, — не черт, а Семен Семенович устроил этот спектакль! Из-за этого поганого леса, хитрый, жадный лжец. И она такая же. Гнев застил ему глаза. Он все шел по тропкам, высматривая эту дрянь. Потом в какой-то момент шагнул с тропинки в сторону за куст орешника и остановился помочиться. Уже поправляя одежду, граф услышал шаги. Навстречу ему шла она. Варя не видела его, она поглядывала в сторону дома и все ждала, что появится фигура Евдокии, — будет ее звать. В тот момент, когда граф вышел из усадьбы, деревья закрывали от нее парадный въезд в усадьбу, она его не заметила. Дойдя до куста, Варя остановилась, повернулась к нему спиной, огляделась. Потом, не поворачиваясь, сделала пару шагов в сторону — видимо, чтобы не поцарапать попку о ветки куста, и прямо перед ним подняла свое белое платьице, спустила панталоны и присела на тропинке. Она даже не сошла с нее, — чтобы не испачкать свои белые полотняные туфли травой… Граф не заметил комизма ситуации: она чуть не застала его за тем же самым занятием у того же куста. Сверху ее ягодицы не казались такими уж стройными, мальчишескими, какими виделись ему раньше. Теперь они представились похотливыми, развратными и влекущими. Его голова стала пустой, во рту пересохло. Дальше он действовал, словно одурманенный. В тот самый миг, когда она уж хотела подняться, он сделал шаг к ней и быстро наклонился, одной рукой ухватил спереди спущенные панталоны, а другой схватил ее сзади и подбородком придавил плечо. Варя вскрикнула, рванулась, но она была словно связана. Его правая рука ощутила капли мочи на волосках. Потом он упал на колени, прямо в ее лужицу, как-то ловко, одним движением выпростал свое «хозяйство» и в следующий миг…
Она закричала, пришлось закрыть ей рот рукой. Такого неистового желания он никогда не испытывал. Сейчас он был сильным диким самцом, может быть, орангутангом, берущим подвернувшуюся самку. Не надо думать о ее чувствах, заботиться об ее удовольствие, извиняться… Он сделал все очень быстро. Несколько движений, и все… Такой смеси ярости, ненависти и огромного удовольствия он еще никогда не испытывал.
Потом он заговорил:
— Тихо, тихо… Ты теперь моя. Семен Семенович подарил тебя мне, так что успокойся. Ты ведь хотела меня? Вот и получила… маленькая дрянь.
С этими словами он развернул ее перед собой и толкнул на траву. Варя больше не кричала. Она поняла, что он ей сказал. И на ее лице застыли ужас и омерзение. Она лежала перед ним со спущенными панталонами, не пытаясь прикрыться. Граф сдернул их совсем, и мял ее тело, гладил ноги, испачканные вверху кровью, впалый живот. Выпростал маленькую грудь из декольте, чуть порвав при этом платье. Впился в сосок. Его поцелуи причиняли ей боль, но он не хотел этого видеть. Его снова охватило желание, она не сопротивлялась… Он весь содрогался от наслаждения. Закончив, отдышался, поднялся и привел, по возможности, себя в порядок.
Ознакомительная версия.
