— Вам следовало бы сначала спросить мисс Ламбурн, — укорила его баронесса, несколько смущенная тем, что ей предложили сделать заказ вперед будущей принцессы Мельденштейна.
— Конечно, прошу прощения, — поправился капитан Чеверли, — что пожелаете, мисс Ламбурн?
У Камиллы внезапно пропал аппетит. Казалось, что в его словах сквозит какая-то неприязнь, от которой ей становилось не по себе и хотелось защититься. Она не могла пожаловаться на грубость с его стороны, но все-таки между ними возникала какая-то напряженность. В окно ярко светило солнце. Камилла сняла шляпку, и в свете солнечных лучей ее светлые локоны блестели и переливались. Она сделала заказ и, неожиданно повернувшись к Чеверли, увидела на его лице выражение невольного восхищения. Она не могла ошибиться. Узнав, что ничто человеческое ему не чуждо, Камилла внезапно почувствовала облегчение. Она решила во что бы то ни стало заставить его переменить к ней отношение.
— Расскажите мне о Лондоне, — попросила она. — Полагаю, что все столичные щеголи, денди, несравненные завсегдатаи модных салонов так же ослепительны, как и раньше? Как только я вижу кого-нибудь из них, то сразу понимаю, почему Бог наделил фазана более роскошным оперением, чем его серую маленькую курочку.
Хьюго рассмеялся:
— Как странно, мисс Ламбурн, что вы совсем не преклоняетесь перед сливками общества.
— А почему я должна преклоняться перед надутыми индюками, которые тратят целое утро на то, чтобы завязать шейный платок, а ночи — чтобы напиться вдрызг.
— Вам придется следить за своим язычком, когда вы приедете в Мельденштейн. Хорошо воспитанные молодые леди не знают таких слов, как «напиваться вдрызг», — предостерег ее Хьюго, но озорные огоньки в его глазах опровергали серьезный тон сказанного.
— Если у них есть братья, то знают, — улыбнулась Камилла.
Во время обеда она весело болтала, вовлекая его в разговор, и наконец ему передались ее веселость и хорошее настроение. После первого блюда и бокала вина она увидела, что его не просто забавляет беседа, но что он несомненно заинтересовался ею.
«Скорее всего, он опечален чем-то», — решила она и удвоила свои старания.
Она решила выбрать темой беседы не Мельденштейн, а лошадей, — и поняла, что не ошиблась. Капитан Чеверли проявил живой интерес к избранной теме. Она рассказала ему о деревенских ярмарках, куда съезжались торговцы лошадьми со всей страны; о том, как цыгане умудрялись выдать старую больную лошадь за молодого и здорового жеребца.
Не раз во время ее рассказа капитан Чеверли запрокидывал назад голову и смеялся от всей души, а перед ней снова вставал образ того юного наездника, которого она помнила все шесть лет.
Наконец, капитан Чеверли подвел итог беседе:
— Леди, если вы закончили трапезу, то пора отправляться в путь без промедления. До Дувра еще довольно далеко.
— Мы заночуем на яхте сегодня? — поинтересовалась баронесса.
— Да, — ответил капитан. — Уверен, что там вам будет намного удобнее, чем в гостинице. Кроме того, нам придется или отплывать немедленно, или ждать прилива. Конечно, решение остается за капитаном, но он сможет принять его, только когда мы поднимемся на борт. ;.
— Понимаю, — согласилась баронесса, — но я заранее страшусь момента, когда придется снова садиться на корабль. Путешествие в Англию было просто ужасным. Не меньше дюжины раз мне казалось, что мы идем ко дну. Когда я рассказала утром о своих опасениях капитану, он заверил меня, что ночью дул лишь легкий ветерок.
Они оба рассмеялись.
— А мне путешествие по морю обещает множество новых впечатлений, — проговорила Камилла. — Я никогда не плавала на корабле и не знаю, как перенесу качку.
И вот к дверям подали карету. Камилла посмотрела на фаэтон капитана. Интересно, что они скажут, если она попросит разрешения ехать рядом с ним?
Но затем она с грустью поняла, что этот поступок будущей принцессы со стороны покажется слишком вольным и к тому же оставить баронессу одну будет просто дурным тоном. Она покорно поднялась в карету и тоскующим взглядом проводила капитана Чеверли, когда он обогнал их.
Камилла отметила, что он весьма искусно правил, его цилиндр был лихо сдвинут набок. Он походил на коринфянина, ловко управляющего колесницей, которая увозила его все дальше и дальше, пока он не превратился в легкое облачко пыли вдали.
После выпитого за обедом вина баронессу разморило, и скоро она перестала болтать и заснула. Камилла смотрела в окно. На какое-то время она забыла о своих страхах и дурных предчувствиях, но вскоре поймала себя на том, что тихо молится и просит Бога облегчить ее дальнейшую судьбу.
Они еще раз остановились, чтобы поменять лошадей. Они с баронессой подкрепились горячим шоколадом с домашним пирогом, но в этот раз им не пришлось поговорить с капитаном Чеверли. Тот быстро выпил бокал вина и исчез на конюшне, откуда доносился его голос, выказывающий недовольство предоставленными лошадьми.
Вскоре они снова пустились в путь. На этот раз Камилла тоже попыталась вздремнуть немного, а баронесса и не скрывала своего желания поспать. Как она объяснила Камилле, трясущаяся карета слишком напоминала ей качку в море и сон был единственным способом избежать неприятных воспоминаний.
Они прибыли в Дувр около семи вечера. Карета направилась прямиком в порт.
— Мы приехали? — спросила баронесса. — Моя шляпка сидит прямо? Я забыла вам сказать, дорогая, что наверняка нас ожидает небольшая церемония, так как вас придет провожать мэр.
— Сам мэр! — воскликнула Камилла.
— Да, мне следовало бы вспомнить об этом раньше. Вы — важная особа, дорогая, и неудивительно, что ваши соотечественники решили пожелать вам доброго пути и попутного ветра.
— О господи! — Камилла пришла в чрезвычайное волнение. — Почему вы не предупредили меня об этом раньше? Я же не знаю, как вести себя в такой ситуации. Мне придется выступать?
— Не думаю, — отозвалась баронесса. — Достаточно будет нескольких слов в благодарность. Я сама не знаю, чего ожидать, поэтому от меня вам будет мало помощи.
— А как я выгляжу? — Камилла обеспокоенно повернулась к своей спутнице. Выразительные глаза девушки казались огромными и несколько испуганными. Голубой тон дорожного платья чудесно сочетался с вышитыми незабудками на ее соломенной шляпке.
— Вы очаровательны, — с искренней теплотой в голосе ответила баронесса.
Камилла вышла из кареты, изо всех сил стараясь казаться спокойной. Она увидела капитана Чеверли и с облегчением вздохнула. Он подал ей руку и тихо произнес:
— Мэр — с цепью на шее.
Она чуть было не рассмеялась, но ей все же удалось взять себя в руки и изобразить на лице обворожительную улыбку. Мэр Дувра в великолепной красной мантии с массивной золотой цепью на шее произнес длинную, несколько помпезную речь, основная мысль которой заключалась в том, что английская утрата пойдет во благо Мельденштейну.
