Ознакомительная версия.
— Нет, — согласился он. — Я пришел потому, что вы самая естественная, интересная, образованная, прелестная женщина, какую я когда-либо встречал. Я назову вам тысячу причин, по которым вы мне нравитесь. Скажите, что сделать, чтобы добиться вашего расположения.
Она снова рассмеялась:
— О, вы опасны. Так откровенны, романтичны и нахальны.
— Чего вы хотите? — спросил он. — Скажите мне.
Николь поджала губы и нахмурилась. Она спросила:
— Вас интересует моя цена?
— Хорошо, какова ваша цена?
Она расхохоталась, после чего ответила, чуть заикаясь:
— Я... не имею цены. — Высвободив руку, она отступила в тень коридора, сделала глубокий вдох и затем медленно, с расстановкой выдохнула: — Доктор Стокер...
— Джеймс, — поправил он ее.
— Хорошо, Джеймс. Не оценивайте меня. Я уже сделала выбор в своей жизни. Если понадобится, я сделаю его еще раз. Я всегда делаю правильный выбор...
Он пробормотал:
— Выберите меня.
Николь энергично покачала головой и ответила:
— Только ради интереса я хочу вас спросить: как вы будете ухаживать за, — она негодующе фыркнула, — «подарком на день рождения принцу Уэльскому»? Без принуждения, без смущения, не навредив своей карьере? Игнорируя людей, недолюбливающих меня...
— Я люблю вас и не стану смущаться. Более того, те немногие люди, которые узнают об этом, будут считать меня наглым и искушенным. В крайнем случае жизнерадостным. — Он рассмеялся.
— О дорогой, — сказала Николь и посмотрела в сторону, но он успел прочесть на ее лице впечатление, которое произвели его слова: слегка ироничная улыбка, смущение и цинизм, которого он не думал увидеть. — Так вот какого рода ухаживание вы предполагали? — Она раздраженно хмыкнула, дав понять, насколько их взгляды расходятся. — Я больше ничего не делаю тайком или украдкой, доктор Стокер. Я все делаю так, чтобы меня нельзя было обвинить в грехе. Что я любила в своем муже, почему я вышла за него замуж, — так это потому, что он любил меня при свете дня, открыто перед всеми. Я этого достойна.
Николь не повернулась к нему, так что он не мог разглядеть ее лица, но в голосе слышалось разочарование, которое невозможно было замаскировать. Она сказала:
— Знаете, я в Лондоне уже три месяца, и только прошлым вечером мне дали понять, что меня считают здесь ужасной. — Она запнулась. — Вы считаете меня вульгарной. Вы думаете, что можете прийти сюда и купить меня, как новую лошадь для конюшни.
— Нет, я...
— Да, — перебила она. Но благожелательно добавила: — Вы молоды, слишком простодушны, чтобы понять, что значит для вас посещать такое место, как это. А теперь прощайте, доктор Стокер.
— Прошу прощения, я только...
— Все в порядке. Вы поставили меня в глупое положение, — рассмеялась Николь. — Заставили оправдываться. — Она склонила голову набок и снова рассмеялась, на этот раз скептически. — Кто-то что-то говорит. — Николь взялась за ручку двери, которая со скрипом отворилась, и тонкая полоска дневного света ворвалась внутрь.
— Когда я снова увижу вас? — спросил Джеймс.
Она была так хрупка и прекрасна, значительна и загадочна. Он был поражен, обнаружив в ней эту хрупкость, — поражен и очарован.
— У меня дела. Меня не будет в Лондоне до Михайлова дня.
— Прекрасно. В университете как раз будут каникулы. Я смогу приехать в Лондон...
— Но я здесь ненадолго, до отъезда во Францию, где, как обычно, поживу до июня. А лето я всегда провожу в Италии.
Джеймс не знал, что сказать. Она давала ясно понять, что у нее не будет времени, чтобы с ним встречаться.
Николь одарила его открытой улыбкой.
— Так, — сказала она, — если мы встретимся снова, то давайте останемся друзьями.
Джеймс почувствовал разочарование.
Очарование и сердечность этой женщины были большим препятствием, чем ее красота, для того чтобы держать других на расстоянии. Прекрасно. Как только он понял, что произошло, у него больше не было причин обижаться.
Но «нет» есть «нет». И будучи зрелым мужчиной, Джеймс смирит свою гордость и уйдет.
Через минуту.
Он выставил руку, чтобы придержать дверь и выиграть еще минуту на раздумье. Было что-то еще, о чем следовало догадаться.
Все дальнейшее произошло неожиданно. Он стремительно протянул к ней руки, боясь, как бы его не выставили на улицу, прежде чем он соберется что-то сделать. Дверь закрылась с удивительно громким стуком.
Ее глаза расширились, голова запрокинулась. В следующее мгновение он обвил руками ее стан, прислонил к двери и поцеловал.
Джеймс тут же почувствовал ее сопротивление и удивление от того, что какой-то незнакомец в безумном порыве тискает ее. Он старался сделать это с нежностью, на какую только был способен. Когда он прикоснулся к ее губам, они оказались такими же гладкими и упругими, как на вид. Полные, маленькие и хорошо очерченные.
Николь уперлась руками ему в грудь и старалась оттолкнуть Джеймса, пока он целовал ее, и думала: «О да, это романтично». Почти так это и было. Ее губы не отвергали его. Она упиралась в него сердито и упорно, но ее нежные, мягкие губы прильнули к его губам, из-за чего голова у Джеймса пошла кругом, заставив забыть, где он находится и что делает.
Сколько же это продолжалось? Она вырвалась, тяжело и шумно дыша. Джеймс продолжал держать ее в объятиях, откинув голову назад, главным образом из-за страха, что если он будет стоять близко, то не сможет сохранить равновесие и произойдет какая-нибудь неприятность. Он смотрел на нее. Она молча подняла на него глаза.
Это было похоже на игру: кто первым отведет взгляд. Только не он. Джеймс мог выдержать взгляд этих потрясающих, фантастических глаз сколько угодно.
Николь взглянула на него из-под своих длинных черных ресниц — ее взгляд напомнил ему безмолвную вкрадчивую загадочность мусульманских женщин в Африке. Женщин, закутанных в черное покрывало с головы до ног. Ему страшно было даже подумать, какой внутренний протест, должно быть, кипит в них.
— Отпустите меня, — приказала она.
Боже, как ему не хотелось это делать! Но по ее взгляду Джеймс понял, что ему лучше подчиниться. Когда он разжал руки, Николь отступила на шаг, отстранившись, расправила смявшийся рукав.
Он хотел извиниться:
— Я... э... я забылся.
— Я так и подумала.
Дальше этого раскаяние не пошло. Сожаление — да. Он сожалел, что упустил возможность воспользоваться ее благосклонностью. Он сожалел, что был неловок и не смог оценить все как следует, потому что это больше напоминало посягательство. Джеймс даже не мог подобрать для этого слов. Тем не менее ей нужен кто-то, и он мечтает стать им, только не знает, как этого добиться.
Ознакомительная версия.
