— От… долгих размышлений, милорд? — спросил Фрит, мягко намыливая ему волосы.
— В каком смысле?
Бесполезно уклоняться от разговора. Фрит с ним много лет и через столько прошел, что Кинг пришел к убеждению, что камердинер способен читать его мысли. Он был в этом уверен. Тут уж ничего не поделаешь, этот человек имел странную способность извлекать информацию поистине гипнотическим способом. Он стал бы великолепным сыщиком.
— Как я заметил, вы еще не сделали предложения, — сказал камердинер.
— Нет, не сделал! — отрезал Кинг.
Этого еще не хватало! Фрит давно перешел всякие границы. Помилуй Бог, он взял на себя смелость судить о личных делах хозяина, скоро придется настаивать на соблюдении формальностей. Но бывают времена…
— Вы сомневаетесь? — спросил камердинер.
— Не торопи меня!
— Разве вы не находите ее прелестной? — настаивал Фрит.
Внезапно перед внутренним взором Кинга возник образ… не леди Энн, а соблазнительной родинки на груди совсем другой девушки. Дело плохо, с тревогой подумал Кинг. Внезапное напряжение в паху от мысли о прелестном коричневом пятнышке на молочно-белой груди было тому доказательством, но дискомфорт продлился недолго. Ведро холодной воды, опрокинутое ему на голову, положило этому конец.
Кинг разразился цветистыми проклятиями.
— Черт побери, Фрит, вода холодная! — взревел он.
— Это чтобы волосы блестели, милорд, — невозмутимо сказал камердинер. — Мы не воздали им должное раньше.
— Хватит! Помоги вылезти!
— Как пожелаете, милорд, — сказал Фрит.
— Я весь высший свет прочесал в поисках жены, подходящей для моей… ситуации, — проворчал Кинг, шагнув из ванны, и взял полотенце, которое держал камердинер. Он свирепо растирал предательское тело. — Я полагаю, что леди Энн вполне годится… учитывая все.
— Все, милорд?
— Что, ты хочешь сказать?
— Вы любите эту леди, милорд?
— Чтобы получить наследника, любовь не нужна, Фрит. Не глупи.
— Значит, для удовольствия вы хотите завести любовницу, — сказал камердинер, отвечая на собственный вопрос.
— Судя по действиям Адмиралтейства, на это не будет времени, старина. Теперь не прежние времена. Мне нужно выполнить только три дела: устроить мать, заиметь наследника и позаботиться о торговле. Все.
— Понятно, — сказал Фрит.
— Гм, — промычал Кинг. Камердинер помог ему надеть халат, и он безжалостно затянул пояс. Он не сомневался, что камердинер все прекрасно видел, и, приподняв бровь, вглядывался в стоическое лицо Фрита. — Думаю, лучше, что сердце и пах в этом случае не соединятся, старина, — сказал он. — Сейчас мне нужны здравый ум и ясная голова.
— А позже, милорд? — поинтересовался камердинер.
— Судя по тому, как сейчас обстоят дела, никакого «позже» для меня может и не быть, Фрит, — ответил он. — Мой долг, как я его вижу, — это продолжение графского рода. Я уже вдоволь понатешился и ни о чем не жалею.
— Что бы вы ни говорили, милорд…
— Ну? — прервал Кинг красноречивую паузу камердинера.
— Сейчас вы не рассуждаете о себе здраво, вот и все.
— Да, ты прав. Как только улажу дело с матерью и сделаю предложение леди Энн, я стану здравомыслящим. Совершив эти подвиги, я смогу сосредоточиться на остальном.
— Именно в таком порядке, милорд?
— Конечно. Сначала надо уладить дело с матерью.
— С ее новой… компаньонкой, насколько я понимаю, милорд?
— Да, если они поладят. В противном случае я столкнусь с еще одной проблемой. Где ты во всем этом видать время для «любви»?
— Любовь приходит не спрашивая, милорд. Так говорила моя матушка. Мало мужчин сумели уклониться от стрел Купидона.
— Что-то на тебя романтическое настроение нашло, Фрит, — усмехнулся Кинг. — Не думаю, что ты можешь консультировать меня в этом вопросе.
— Я вполне преуспеваю, милорд.
— Правда? — уставился на камердинера Кинг. — Ну-ну. Кто бы мог подумать? Мне нужно поближе к тебе присмотреться, дружище.
— Простите, но каковы ваши планы относительно графини после того, как вы женитесь… когда она станет вдовствующей графиней? Она останется в Грейшир-Мэноре или….
— Она займет дом, входящий во вдовью часть наследства, — поспешил сообщить Кинг.
— Она знает об этом, милорд?
— Нет… пока.
— Желаю успеха, милорд, — заключил камердинер. За пятнадцать лет службы Фрит считанные разы выказывал эмоции. Кинга смущало, что он не мог их припомнить. Это плохое предзнаменование.
— Если не возражаешь, я в настоящее время предпочитаю не напрашиваться на неприятности, — сказал Кинг. — Помолчи!
— Да, милорд. Что-нибудь еще, милорд?
— Нет, — тяжело вздохнул Кинг. Фрит в отличие от других помнит границы. Возможно, особая симпатия к камердинеру была ошибкой. Уже не первый раз один привилегированный служащий вызывал ревность у остальных. — Я хочу завтра уехать пораньше, — объявил он, отбросив эти мысли. — Прежде чем мы отправимся, я должен закончить несколько дел, — продолжал он, заметив скептическую мину Фрита. — Собери мои веши и проследи, чтобы миссис Арчуэй сделала то же самое для леди Ларк. Потом погрузи их в карету. Я хочу уехать сразу после ленча.
— Хорошо, милорд.
— Может быть только одна графиня Грейшир, Фрит, — сказал Кинг, отвечая на красноречивый взгляд камердинера. — Матери придется уступить моей жене. Она знает это. Именно так произошло, когда она вышла замуж за отца. В Грейшир-Мэноре может быть лишь одна хозяйка.
— Желаю вам успеха, милорд, — ответил камердинер, — но не повредит попросить помощи Божьей в этом деле.
— Или испугать жертвенного ягненка, — мрачно пробормотал Кинг, переступая порог спальни.
День у Кинга начался с тревожного письма из Адмиралтейства, которое принесли до завтрака. Проглотив лишь полчашки кофе, он отправился туда, потом заехал в Центральный уголовный суд, а затем — в Маршалси, хотя раньше думал, что ему не представится случая снова посетить тюрьму. Вручив Тобиасу бумаги, он принялся шагать перед дверью конторы, теребя перчатки, как всегда делал в волнении. Когда появился тюремщик, таща за собой Агнес Гарвуд, Кинг сдернул перчатки и зажал их в побелевшем кулаке.
— С ней что-то случилось?! — завидев его, вскрикнула Агнес.
— Нет-нет, успокойтесь, миссис Гарвуд. С леди Ларк все в порядке, — уверил он.
— Прошу прощения, милорд, но почему тогда она прислала вас? — недоверчиво спросила Агнес.
— Она не знает, что я здесь, — ответил Кинг. — Где тут можно поговорить наедине?
