Опять я чуть было не повернула коня вспять, но сдержалась. Что я могла сделать? Я уже говорила ему, что хочу поехать в гостиницу, а он привел меня сюда. Этот человек делал только то, что хочет, я знала это. Он тревожил меня, но и странным образом волновал: я не могла определить свое отношение к нему. От него исходила мощная сила, в чем я как раз нуждалась. Я не могла не чувствовать, что если он искренне хотел помочь мне в этом трудном положении, то мог это сделать.
Я поехала вперед, так как не знала, что может со мной случиться, если поверну назад. Мы проехали под опускающейся решеткой.
— Крутой подъем, — сказал он. — Видите, какие мы сильные? Дозорный на башне мог видеть на целую милю, кто подходит к замку: с тыла никто не приблизится… разве что на лодке, но это не так-то просто.
Колум Касвеллин закричал, ему немедленно ответили. Подбежали несколько человек. Он соскочил с лошади, и один из подбежавших взял ее. Затем он повернулся ко мне, помог сойти с лошади, взял мою руку и повел через двор.
Открылась дверь. Появилась женщина с фонарем. Она сделала книксен, и он обратился к ней:
— Джемма, у нас гостья! Пусть приготовят для нее комнату и принесут чего-нибудь горячего поесть.
Она ушла, и он провел меня через большой зал в караульное помещение. У меня вдруг мелькнула мысль, что он хочет сделать меня своей пленницей. На стенах висели копья и алебарды, а по углам — доспехи.
— Присядьте на минутку, — сказал он. Я села на стул, который, казалось, был сделан для великана, такой он был тяжелый.
Он наклонился ко мне, взял мои руки в свои и нежно погладил.
— Вы замерзли, — сказал он, — и так бледны! Вы совсем другая, не та энергичная молодая леди в Дубовой комнате. Мне очень жаль! Как бы я был рад принять вас здесь с вашими родителями во всем блеске! Но давайте забудем эти несчастливые обстоятельства.
— Это невозможно!
— Конечно, и это понятно. Вы сейчас в караульном помещении замка: здесь мы держали пленников в прошлом, прежде чем увезти их в подземную тюрьму. Да, у нас есть подземная тюрьма. Вы видите люк? Это один вход туда, а есть другой: лестница, ведущая вниз, и крепкая, обитая железом дверь, которую, как говорят, невозможно сломать!
Я почувствовала, как меня вновь охватил страх.
— Я привел вас сюда, — сказал он, — прежде чем провести в замок — ведь это только охранное помещение. Боюсь, при первой нашей встрече я произвел на вас плохое впечатление. Это не легко забыть, правда? Я хочу вам сказать, что если для вас лучше уехать отсюда, я не буду вас задерживать. Я хочу, чтобы вы думали обо мне хорошо. Если вы хотите уйти, пожалуйста, скажите, и я не буду пытаться остановить вас.
Он открыл дверь и оставил ее открытой.
— Вам решать, — добавил он.
Я молчала. Я ничего не могла сделать, мне надо было остаться здесь, положиться на него и с нетерпением ждать утра.
— Я остаюсь. Он улыбнулся.
— Умное решение! Теперь я покажу вам вашу комнату. Затем вы освежитесь. Вы можете отдохнуть в отведенной для вас комнате или где пожелаете. Замок Пейлинг к вашим услугам!
Я поблагодарила его и побранила себя за свою неприветливость. Правда, он вел себя тогда чванливо, но он же отдал нам комнату, хотя затем он поднял меня с постели, когда постучался в окно. Может быть, это тревожило меня больше всего. Но разве этого не сделал бы любой пылкий мужчина? Должна ли я судить его слишком строго? В конце концов, когда я вернулась в постель, он ушел; и он уже достаточно загладил свою грубость этой ночью. Было трудно представить, что тот, кто так старался успокоить мои страхи, и тот надменный грубиян из «Отдыха путника» — один и тот же человек. Неужели у меня сложилось превратное представление о нем? Я любила преувеличивать. Моя матушка нередко мне об этом говорила.
— Теперь мы покинем это неприятное место, — сказал он, — и я проведу вас в святая святых — небольшую комнату, где я время от времени развлекаю друзей. Туда принесут еду, и мы поужинаем. Но перед этим, я думаю, вы пожелаете умыться и, может быть, снять плащ.
Он дернул за шнур, и я услышала звон колокольчика. Сразу появилась молодая служанка.
— Проведи госпожу в комнату, которую для нее готовят, — сказал он.
Она сделала книксен, и я последовала за ней. Мы поднялись по лестнице и пошли по галерее. Распахнулась дверь, мерцали свечи в подсвечниках. В комнате две женщины готовили постель. Они повернулись и присели в реверансе при моем появлении.
Комната была обставлена очень продуманно. По углам кровати возвышались четыре столбика с замысловатой резьбой. Это была большая кровать с расшитым пологом. Я хотела остановить их, потому что не намеревалась там спать. Я проведу ночь, прислушиваясь и ожидая новостей.
Одна из женщин принесла теплой воды и таз, в котором я вымыла руки и лицо. Сняв плащ и капор, я встряхнула волосы. Матушка говорила, что они были очень красивыми: темнее, чем у отца, светло-каштановые с золотистым оттенком; целая копна, которую трудно было уложить, и лучше всего они смотрелись в беспорядке. Я была слишком обеспокоена, чтобы заниматься сейчас волосами, и испытала большое облегчение, распустив их.
Женщина ждала, чтобы отвести меня к своему хозяину. Высоко держа свечу, она провела меня в комнату рядом со спальней. Здесь были зажжены свечи и накрыт стол.
Был подан горячий суп в оловянных мисках, и, хотя есть мне совсем не хотелось, я поняла, что голова у меня кружится от голода.
Колум ждал меня. Он поклонился и подвел меня к стулу.
— Позвольте мне угостить вас этим каплуном! Я уверен, он вам понравится. Я вижу, что вы голодны и хотите пить, хотя не расположены разделить со мной трапезу. Полноте, что хорошего в воздержании? Я уже послал своих людей на поиски и навести справки в ближайших гостиницах. Не сомневаюсь, что скоро ваша матушка будет здесь… или, во всяком случае, у нас будут вести о ней. Это вас успокоит.
Меня действительно успокоила еда. Каплун был вкусный, и силы мои восстанавливались.
— Вот хорошее вино, оно вас подбодрит. Попробуйте его, и вы почувствуете себя лучше.
Он взял себе большой кусок пирога и стал с аппетитом есть. Затем выпил вина.
— Теперь на ваших щеках появился румянец, — сказал он. — Ну-ка, еще вина! Скажите, разве вы не чувствуете себя лучше? Завтра вы и ваша матушка будете смеяться над этим приключением!
— А я думаю, что при воспоминании об этом мы всегда будем вздрагивать от ужаса.
— Был опасный момент, когда негодяй ринулся вскачь вместе с вами, хотя я не сомневался, что догоню вас. Очень сожалею, что не смог воздать ему по заслугам, но он от меня не уйдет!
