— Господи, отец. Смирись. Такой поворот событий шокировал меня сильнее, чем всех остальных. Однако нам не нужно ничего менять. Мы можем оставаться здесь столько, сколько захотим. Или, если тебе так больше нравится, снять апартаменты в Лондоне. И не волнуйся, у нас хватит средств для выхода из твоего очередного финансового кризиса, о котором ты должен позаботиться уже самостоятельно.
— Неужели ты согласна оставаться здесь, позволяя этому человеку контролировать твои доходы? А если он однажды приведет в дом жену?
Убийство, замужество, капитуляция перед Питером, и все за одно утро. В такой ситуации любая женщина упала бы в обморок.
— Я хочу на какое-то время остаться здесь, отец. Чтобы привыкнуть, спланировать дальнейшую жизнь, помочь тебе чем смогу.
— Красивые слова, — пробормотал отец. — Ты помогаешь только тогда, когда тебя вынуждают.
Время блефовать.
— Что ж, вот моя помощь. — Элизабет подошла к своему столу и вынула чековую книжку. — Я могу выписать тебе чек в любое время, когда пожелаешь.
Но на самом деле она не имела ни малейшего представления о том, когда Николас пополнит ее счет и сделает ли он это вообще. Тем более она не знала, будет ли на счету достаточно средств для удовлетворения нужд ее отца.
— Уже лучше. Раз есть деньги. Мы должны защищать наши интересы, моя девочка. Если ты не сможешь, благодари небо, что у тебя есть я. Я возьму твой чек… в пятницу.
— Прекрасно. — Она закрыла чековую книжку. Еще один блеф сработал.
А где же Питер? Или она отвратила его от себя? Нет. Ни один мужчина не может быть шокирован тем, что женщину интересует его член.
Так сказал ей эксперт.
— Мы закончили? — удовлетворенно сказал отец.
— Я надеюсь, — сказал Питер, появляясь в дверях. — Мне нужно немного твоего времени, Элизабет.
— Действительно? — спросил отец. — Ну что ж, тогда позвольте вас покинуть.
Он протиснулся в дверь мимо Питера и многозначительно кивнул Элизабет. Она его проигнорировала и ждала с протянутыми руками, пока Питер закроет за собой дверь.
— Дорогая Элизабет, я с трудом…
— Я знаю, я тоже…
Она снова была в его объятиях, наедине, за закрытой дверью… Если бы он только запер дверь на ключ… Но теперь она уже ни за что не согласилась бы пошевелиться. Питер обнимал ее, в его руках был рай.
Они разговаривали чуть слышным шепотом.
— Ты чувствуешь меня?
— Наверное, да…
А не слишком ли робко она себя ведет? Он еще крепче прижал ее к себе, слегка касаясь своими губами ее губ.
— Я не могу поверить, что ты прикоснулась… Насколько много можно ему открыть?
— Я… все изменилось…
— Боже, да! Ты хочешь…
Поцелуй, краткий, отрывистый.
— Я знаю…
— Да, ты знаешь. Ты чувствуешь…
— Я не могу тебе сказать…
— Время пришло. Пойдем в мою комнату…
«…Все, что он захочет… Но не позволяй ему трахать тебя…»
Слишком рано. Слишком рано.
— Я не могу больше ждать… — прошептала она.
Она сделает все, что нужно, поднимет свое платье, даст ему, что он хочет взять от ее тела. Или ее желание покажется слишком очевидным? Возможно, от нижнего белья прок все-таки есть… но она не могла ни о чем больше думать: он целовал ее, крепко, нежно, зарываясь руками в ее одежду.
Отлично. Ей не придется…
Ой! Его ладони вновь были на ее ягодицах, плотно прижимая ее тело к его стволу.
— Мы подходим друг другу, — пробормотал он, впиваясь в нее языком, сжимая пальцы на мягких кружевах, прикрывающих ее тело.
Он держал ее за ягодицы и медленно, приятно прижимал к своему телу. Ей было хорошо и спокойно.
— Я хочу большего… — Он начал стягивать с нее нижнее белье. — Намного большего… Ты хочешь меня, Элизабет?
— Да.
— Тогда позволь мне…
— Слишком рискованно… ты не запер дверь…
— В моей комнате…
— Сейчас?
— Если ты хочешь… — Он прижал свой эрегированный пенис к ее животу.
Ой-ой, слишком опасно. Никакого секса. Надо его отвлечь.
Она сымитировала сладострастный стон.
— Так приятно ощущать твои руки там, внизу.
— Насколько приятно?..
— Я обожаю, когда ты меня так ласкаешь.
— Твоя попка такая возбуждающая.
— Я чувствую, насколько ты возбужден.
— Хорошо. Почувствуй еще сильнее. — Он прижался к ней.
Время обратить внимание на его пенис.
— Я знаю, как почувствовать сильнее.
Она вновь ощутила робость. Надо что-то делать. Она просунула руку между ног Питера и сжала его плоть.
— Намного сильнее.
— Элизабет… — Его голос звучал все настойчивее.
Может быть, не стоило ей так делать?
— Не здесь, Питер. Не здесь.
— Когда? Где? Я хочу тебя сейчас…
— Но мы не можем…
— Ты меня так сильно возбудила, завела, а теперь «мы не можем»?
— Мы обязательно будем любить друг друга, — пообещала она.
— Когда? Где?
Бам-бам-бам! Дверь распахнулась, и, когда через секунду в комнату вошел Николас, Элизабет уже стояла у окна, поодаль от Питера.
— Я прошу прощения. Я не знал, что здесь кто-то есть.
— Здесь никого нет, — язвительно сказал Питер. — Мы с Элизабет просто вспоминали прошлые времена. А сейчас я отправлюсь на конную прогулку. — И он гордо покинул комнату.
— Вот так случай! — воскликнул Николас. — Моя лучшая кобылка довела этого пони до пены у рта, и теперь он отправился вымещать свое настроение на моих лошадях.
Моя… Кобылка…
— Я делала то, что ты сам мне сказал, — попыталась защититься Элизабет.
— Я не ожидал, что ты потащишь его в постель дважды за один день, — обвиняюще сказал Николас. — Оставь немного пыла для меня, Элизабет. Я не заметил никаких сигналов с твоей стороны сегодня. Но в первый день я и не ожидал их увидеть. В любом случае произошло именно то, что я и предсказывал: у твоих ног двое страждущих мужчин, молящих о соитии с тобой.
— Я не вижу, чтобы второй мужчина умолял меня.
— Я всегда в твоем распоряжении, Элизабет.
— Сложно назвать твои слова мольбой.
— Какая еще мольба? После прошлой ночи ты должна, раздвинув ноги, лежать на спине и умолять меня.
— Сейчас как раз такая ситуация — где ты хочешь и когда ты хочешь? — с отвращением спросила она.
— Хочется верить. Запри дверь, Элизабет.
Она впилась в него взглядом.
— После прошлой ночи я решил иначе, но… Мужчина живет мечтами, как и его член. Иди. Запри дверь.
— Так просто?
— Так просто. Запирай.
Прозвучал тон, не терпящий возражений. В любом случае она всегда могла выпрыгнуть из окна, если бы события приняли нежелательный оборот.
Николас казался недовольным.
— То, что ты не можешь дать русскому, ты отдашь мне.
Она ненавидела его за то, что он передразнивал ее. И себя за то, что позволяла ему указывать, где и когда заниматься любовью с Питером. Наверное, нужно было выбежать из комнаты, разыскать Питера и отдаться ему.
