Несколько мгновений Ция пристально, как бы изучая, смотрела на него, а потом сказала"
– Я дочь своего отца. Если вы одолжите мне одну из ваших превосходных лошадей, то, держу пари, я выиграю у вас скачку.
– Вы действительно так считаете? – спросил маркиз.
Он ожидал, что она ответит что-нибудь вроде того, что это маловероятно, но она постарается, но вместо этого девушка сказала:
– Надеюсь, вы позволите мне самой выбрать лошадь. И еще мне нужно немного времени, чтобы познакомиться с ней поближе.
Маркиз удивленно вскинул брови.
– Лошади любят скачки, – пояснила Ция. Каждый раз им надо рассказывать, что там будет. И еще – хорошо, если у лошади есть время привыкнуть к своему седоку. Тогда они смогут лучше понимать друг друга. Так всегда говорил мой отец.
Рейберн хотел было возразить, что Ция все это придумала, но затем он вспомнил, как полковник сам говорил нечто подобное своим подчиненным перед ответственными полковыми соревнованиями.
– Я хочу сказать, – продолжала Ция, – что, если у меня будет время поговорить с моей лошадью, я смогу объяснить ей, что нам необходимо вас обыграть. Я уверена, мы пересечем финишную прямую первыми.
– А я уверен, что вы фантазируете, – ответил маркиз. – Это не входит в правила игры.
Ция рассмеялась.
– Если я смогу хоть раз показать вам, что я имею в виду, – ответила она, – уверена, вы все поймете.
Маркиз действительно понял, что прежде он никогда не встречал женщины, владеющей секретами, известными только цыганам и жокеям.
Когда пришло время идти спать, он почувствовал, что получил огромное наслаждение от прошедшего вечера. Как никогда прежде, он был уверен, что Ции суждено блистать в лондонском обществе.
– Она необыкновенно естественна и очень обаятельна! – сказал он себе.
Он решил, что непременно скажет бабушке, что собирается дать в честь Ции два бала – один дома в Лондоне, другой в Дубовом замке.
– На балу, – аукал он, – в элегантном, модном туалете она будет выглядеть просто потрясающе, намного привлекательнее других девушек, впервые вывозимых в свет. Она с легкостью завоюет сердце какого-нибудь преуспевающего молодого аристократа. На этом я буду считать свой долг выполненным.
Именно так поступили бы и ее родители.
Затем он стал перебирать в уме, кто из знакомых ему молодых людей подошел бы на, роль мужа Ции. Он отвергал одну кандидатуру за другой.
Претендент непременно должен принадлежать к аристократии, к древнему роду и носить звучный титул.
Но вскоре маркиз был вынужден признать, что ни один из его знакомых не сравнится с Цией.
С ее огромным состоянием можно долго и придирчиво выбирать себе мужа.
Но было невозможно представить Цию, например, женой одного из молодых пэров, приятеля маркиза, который, с тех пор как окончил школу, только и делал, что волочился за смазливыми актрисами.
Два других его приятеля-аристократа проводили все свободное время, объезжая лошадей.
Из разговора с Цией маркиз понял, что она не подозревала о существовании так называемого «нормального мужского поведения».
Она будет поражена, когда узнает об этом.
В ней было столько чистоты и цельности! Столько неземного, светлого, делавшего ее непохожей на большинство женщин!
– Черт возьми! – возмутился маркиз. – Неужели на свете нет достойного Ции мужчины, который будет всегда честен со своей женой?
Затем он принялся размышлять о том, станет ли Ция с возрастом такой же, как Жасмин и многие другие знакомые ему женщины.
Сам он всегда испытывал неловкость, если случалось ухаживать за чужой женой, к тому же в доме ее мужа.
Это было похоже на карманное воровство.
Тем не менее это было принадлежностью светской жизни, жизни, которой он до сих пор жил.
Он был готов согласиться с тем, что женщина, чей муж находит развлечение на стороне, в свою очередь не обязана хранить ему верность.
Но от своей жены он ожидал бы преданности. Немного поразмышляв, Рейберн подумал, что требует слишком многого.
Как он мог быть уверен в том, что, отлучись он хоть ненадолго, его жена не приведет в дом любовника? Сама мысль об этом доставляла ему мучения.
Маркиз встал и подошел к иллюминатору. Небосвод был усыпан сияющими звездами, которые отражались в морской воде.
Это было очень красиво и необыкновенно таинственно.
Он постоял недолго у окна, а затем обреченно произнес приглушенным голосом:
– Женщины, все до единой, нечестны, вероломны и непостоянны! Я никогда не женюсь!
Наконец «Единорог» прибыл в Лондон.
Когда они сошли на причал, карета уже ждала маркиза и его гостью.
Ция не забыла поблагодарить капитана за приятное путешествие.
Когда карета тронулась, она сказала маркизу:
– Все было просто восхитительно!
– Уверен, вам понравится в Лондоне, – ответил маркиз. – А позже я покажу вам свой замок в Сассексе.
Она улыбнулась:
– И конечно же, ваших лошадей!
Маркиз подумал о том, уместно ли пригласить Цию на обед, который он собирается устроить на следующей неделе.
С Жасмин покончено, следовательно, освобождается одно место. Но тут же он сказал себе, что это не тот случай, когда можно приглашать дебютантку.
«Я поселю ее в Лондоне вместе с моей бабушкой, – решил маркиз. – А через неделю она сможет приехать погостить в замок».
Когда они подъезжали к дому маркиза на Парк-лейн, Ция от души восхитилась прекрасным особняком. Не менее сильное впечатление на нее произвело внутреннее убранство дома. Она была просто очарована картинами, украшавшими стены.
Маркиз был польщен. Он всегда гордился домом, который некоторое время назад был заново обставлен его матерью.
Салфеточки, вазочки и прочие безделушки, ставшие необыкновенно модными при королеве Виктории, здесь полностью отсутствовали.
Вдовствующая маркиза получила воспитание во времена регентства.
Она вспоминала о прошлом с особым восхищением и считала, что нововведения викторианской эпохи не выдерживают никаких сравнений с той золотой порой.
Ция и не знала, что восхищается стилем, который уже давно «вышел из моды». Она просто чувствовала, что это прекрасно и необыкновенно отвечает ее настроению.
Маркиза уже получила известие о том, что ее внук скоро прибудет, и теперь сидела в огромной гостиной в ожидании гостей.
Сама гостиная была выполнена в великолепном классическом стиле. Стены украшали полотна французских художников, а огромная люстра сияла тысячью тонких свечей.
Ции эта комната, занимавшая почти весь первый этаж, показалась настоящей дворцовой залой.
Маркиза приятно удивило то, что Ция так непринужденно общалась с маркизой, которая многим людям внушала благоговейный страх.
