— Так вот почему вы пошли на такое безрассудство! — воскликнула Изабел. Ее глаза потемнели от гнева. — Вы решили слегка разнообразить свою жизнь, разрушив мою!
— Нет, это не так! — запротестовал Маркус, хотя ее слова заставили его задуматься: а не послужило ли это и в самом деле одной из причин? Возможно, мысли матери отпечатались в его сознании? Нет. Его заявление никак не связано с беспокойством матери. В тот момент им двигало лишь желание обезоружить Уитли и защитить Изабел.
Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. В конце концов Изабел удрученно спросила:
— Что же нам делать?
Маркус пожал плечами:
— Я предложил вам несколько вариантов, хотя ни один из них не идеален.
Она подалась вперед:
— Вы же понимаете, что вопрос о нашем браке вообще не стоит. — Она опустила глаза и глухо проговорила: — После смерти Хью… — она проглотила комок в горле, — после смерти Хью я поклялась, что больше никогда не выйду замуж. Это не имеет к вам лично никакого отношения. Просто есть… причины, которые делают мой брак с вами или с кем-то еще невозможным. Я на это не пойду.
Маркус угрюмо созерцал ее склоненную голову. Значит, она дала обет целомудрия после смерти Хью? Как глупо! Она прелестная молодая женщина. Ей есть, что предложить мужчине, зачем же делать из себя монашку на послушании?
Чем больше Маркус размышлял об этом, тем сильнее злился. Хью Мэннинг был славным парнем, но Маркус не верил, что Изабел настолько его любила, что теперь ей невыносима сама мысль о том, чтобы выйти замуж за другого. Это даже оскорбительно. Он что, не может дать ей того, что дал Хью? Откуда она знает? Он мог бы стать ей лучшим мужем, чем Хью Мэннинг, и готов это доказать!
Маркус поспешил напомнить себе, что нет смысла сравнивать себя с покойником в сфере мужских добродетелей. Он прочистил горло и сказал:
— Так как вы не желаете выходить за меня, остается только два пути. — Он стал загибать пальцы: — Первый: если просочится слух о нашей помолвке, мы все отрицаем и изображаем Уитли злостным сплетником. Второй: мы подтверждаем его слова, а через некоторое время вы разрываете помолвку. — Он сухо добавил: — Так как вы отказываетесь стать моей женой, то, вероятнее всего, вам придется носить клеймо изменщицы. Помните, что это ваш выбор? Я предлагал вам брак.
— Да, я помню и высоко это ценю, — мягко ответила Изабел. — Но если случится худшее и меня назовут легкомысленной обманщицей, мне останется лишь надеться, что мои сын и свекор не пострадают от сплетен и домыслов.
— Так что вы предлагаете делать? — уточнил Маркус. — Отрицать все или подтвердить?
Они обсуждали этот вопрос еще несколько минут, после чего Изабел сказала:
— Мы ничего не можем предпринять, пока не узнаем, что сделает Уитли. — Она закусила губу. — Возможно, он ничего никому не скажет, хотя я сильно в этом сомневаюсь — это ничуть на него не похоже. Думаю, нам стоит подождать и выяснить, распустит ли он сплетню. — Она нацепила непроницаемую маску. — И если все же распустит, мы подтвердим помолвку, а через несколько недель я расторгну ее.
Маркус неохотно согласился с ее планом и вскоре поехал обратно в Шербрук-Холл — поехал с тяжелым сердцем. Ему многое нужно было обдумать. Уитли имел какую-то власть над Изабел. О чем бы ни шла речь, это, несомненно, очень серьезно, однако она не желала ничего ему говорить и вряд ли позволит помочь. Маркус мог бы счесть себя оскорбленным тем, что она предпочла сплетни и всеобщее порицание браку с ним. Он улыбнулся. Но разве можно ожидать от Изабел какой-то другой реакции? Она воевала с ним с рождения.
Но ситуация с Уитли улыбки не вызывала. Он вновь подумал о майоре, и лицо его помрачнело. Ему придется с ним разбираться. Изабел может сколько угодно отказываться выйти за него замуж, но она не в силах помешать ему в деле с майором Уитли. Он обязан выяснить, какую тайну Изабел знает Уитли, и лишить его власти над ней. Это его долг как мужчины и как человека чести. В глазах Маркуса зажегся смертельно опасный огонь. Джулиан и Чарлз вмиг узнали бы его и встретили бы с восторгом и облегчением. Они оба знали, что в их осторожном и добродушном кузене живет тигр. И он наконец-то пробудился.
Изабел ошибалась насчет Уитли. Хотя ошеломительное заявление Шербрука до сих пор эхом отдавалось у него в ушах, он не помчался обратно в гостиницу разнюхивать про их отношения. Вместо этого он галопом помчался в сторону побережья. План насчет Изабел не сработал так, как ему хотелось бы, но следующий шаг он обдумает в удобное для себя время. Стратегию и тактику он выработает позже, а сейчас ему нужно воплотить в жизнь еще один милый его сердцу план. Уитли твердо верил, что он принесет ему огромную прибыль.
Через несколько миль ландшафт значительно изменился, и чем ближе к побережью, тем меньше Уитли встречались аккуратные поля и леса — их сменили голые, вылизанные морским ветром холмы. Доехав до развилки, Уитли сунул руку в нагрудный карман и вытащил клочок бумаги. Он сверился с нацарапанным планом и свернул с главной дороги на тропу, похожую на звериную. Несколько поворотов — и вот уже показался Английский канал. Воздух теперь ощутимо пах морем. Колючий, безжалостный ветер обдувал землю, здесь почти лишенную растительности. Внизу, в овраге, Уитли разглядел небольшой домишко с ветхими хозяйственными постройками и осторожно направил лошадь вниз по узкой, извилистой тропке.
Добравшись до места, он остановил лошадь и спешился. Едва его сапоги глухо стукнули о землю, из-за дома выскочила огромная уродливая дворняга, черная с подпалинами. В роду у нее явно были мастиффы. Зверюга скалилась и заливалась лаем.
— Барсук! А ну-ка тихо! — закричал приземистый, плохо одетый человек, который выбежал вслед за собакой, — Сидеть, сучье отродье! Сидеть, я сказал!
Псина нехотя плюхнулась на землю, но желтых глаз с Уитли не сводила и продолжала утробно рычать.
Человек увидел пистолет, как по волшебству явившийся в руке Уитли, и осадил его:
— Уберите-ка эту штуку. Барсук вас не тронет. На этот раз по крайней мере.
Уитли медленно спрятал пистолет.
— Какой радушный прием. Я польщен, — ухмыльнулся он.
Его странный собеседник мрачно усмехнулся:
— Мы тут не любим чужаков. Вам повезло, что я увидел вас на тропе и посадил на цепь других псов. — Он кивнул в сторону ободранного морским ветром кривого деревца: — Привяжите лошадь. Поговорим в доме.
Уитли рад был убраться с пронизывающего до костей ветра, а потому быстро привязал лошадь и прошел за хозяином в дом. В камине потрескивал огонь. В комнате был спертый воздух, пахло животными, немытым телом и едой… Вся эта смесь запахов ударила Уитли в ноздри. Он осторожно сел на грубый деревянный стул, куда указал ему хозяин, и без особой охоты принял из его рук оловянную кружку с неизвестной янтарной жидкостью.
