Консуэла ушла из комнаты, но вскоре вернулась с тяжело нагруженным подносом.
– Я знаю, что вы будете слишком взволнованы, чтобы поесть позже, так что я приготовила для вас отличный завтрак. – Девушка поставила еду у окна на стол, покрытый льняной скатертью.
Легкий утренний ветерок разнес аромат ветчины, бисквитов, свежего горошка и кофе, наполняя ими комнату. Но как только эти разнообразные запахи дошли до ноздрей Елены, ее желудок свело. Зажимая рукой рот, она побоялась, что ее вывернет наизнанку.
Наконец, слабая и дрожащая, она позволила Консуэле усадить себя на стул.
– Бедная моя девочка! Это нервы. Но я чувствовала то же самое, когда носила Пабло, – сказала горничная, откидывая локон волос с глаз Елены. – Было так плохо каждое утро. Думала, умру.
Горничная продолжала болтать, но Елена ее не слушала. Она положила ладонь на живот. Ребенок? Мысленно она отсчитала время. У нее задержка.
– Малышка хочет, чтобы я унесла поднос? – спросила Консуэла.
Елена молча кивнула.
– Я оставлю кофе и сделаю вам ванну, – сказала горничная, отодвигая в сторону китайский кофейник и чашку. Через несколько минут она ушла.
Елена подняла кофейник дрожащей рукой и налила половину чашки. Отпивая ароматный напиток, она подошла к балкону и села на изогнутую плетеную скамью. Она подняла глаза к небу. Ребенок? Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы это не было правдой! Ребенок должен быть зачат в любви, а не из-за похоти бандита. Не в силах удержать слезы, Елена опустила голову и разрыдалась.
В доме для гостей Мигуэль также поднялся до рассвета и начал ходить в неустанном сомнении. Сегодня он женится на дочери своего злейшего врага, на женщине, которая даже не хочет его видеть. Он остановился, чтобы закурить сигару, затем выпустил клуб дыма в воздух. Глядя на гасиенду, он покачал головой и вздохнул. Независимо от его желания его бедра напряглись, когда он вспомнил ночь на вершине горы, когда он взял ее невинность, ее красоту, ее огонь. Когда она покорилась его страсти в объятиях Эль Гато. А сейчас из-за мгновения этого безумия она станет его невестой.
Невестой? Его глаза округлились, он уставился на свою тучную фигуру, подделанную для того, чтобы сыграть роль Диего. Черт возьми! Как он мог забыть? Как ее муж, он должен делить с ней постель. Он зажал зубами кончик сигары. «Что, черт возьми, я собираюсь сделать? – он глубоко вздохнул. – Я должен что-то придумать – и быстро!»
Елена заняла свое место возле высокого тучного человека, разодетого в бархат. Она была холодна, как мраморная статуя. Бледное мерцание свечей придавало почти сказочный вид маленькой часовне Испанского Ангела и небольшой группе людей, озаренных дрожащим светом. Сквозь кружевную вуаль цвета слоновой кости Елена заметила сияющий взгляд ее отца, обращенный на нее и испанца. Она горько улыбнулась. Казалось странным, что после стольких лет, когда Елена стремилась получить одобрение отца, теперь, когда он добился ее замужества с Диего, это уже не имело для нее никакого значения.
Она перевела взгляд от отца на свою горничную Консуэлу и ее мужа Франциско, которых она просила быть свидетелями на церемонии. Позади них стоял слуга Диего Карлос с угрюмым, без тени улыбки, лицом.
Единственный человек, стоящий перед нею, был пожилой Отец Доминик, который выслушивал всегда ее исповеди. Все ее исповеди, кроме одной. Как она могла поведать седому старцу о ее падении в объятиях гангстера? Она бросила взгляд на человека рядом с собой. Как она может вступать в святой брак с ним, неся, возможно, в себе ребенка от другого?
Елена встрепенулась, когда Диего взял ее руку и вложил в свою. Внезапно действительность обрушилась на нее. Она задрожала. Испуганная, она подняла голову, чтобы встретить напряженный взгляд синих глаз, что были со всей серьезностью обращены на нее. Нервничая, она опустила взор, сочтя странным, что он такого высокого роста, чего она раньше не замечала. Может быть, его расплывчатая фигура делала его меньше ростом.
Низким и серьезным голосом Диего повторял клятвы вслед за священником. Когда он закончил, воцарилось молчание, полное ожидания. Диего сжал ее руку, и когда Елена подняла ресницы, все взоры уставились на нее. Ее сердце бешено стучало. Наступила ее очередь. Подавив в себе импульсивное желание вырваться из помещения как испуганному кролику, Елена повторяла фразы слабым и дрожащим голосом. В конце концов, церемония завершилась. Она стала женой дона Диего Альворадо.
Священник дал знак, чтобы они опустились на колени и выслушали свадебную мессу. По обеим сторонам от них мерцали высокие свечи. Месса была красивой и возвышенной. Звучным голосом Отец обращался на латинском языке к Богу, прося его благословения счастливой паре.
В один из моментов Диего был накрыт ее вуалью, чтобы показать, что она будет беречь его и заботиться о нем. В то время как голос священника продолжал звучать, Елена с горечью подумала, что никому нет дела до нее. В их обычаях и традициях женщинам отводилось место как скоту; их, бессловесных, покупали и продавали на торгах. Но с каждым желанием мужчины надлежало считаться и немедленно выполнять. У него было право запирать свою жену, бить и унижать, если она была непослушной, а он мог делать, что хотел, и пользоваться при этом всеобщим уважением. Елена сбоку взглянула на Диего, спрашивая себя, каким он окажется мужем.
В другой момент ритуала они были повязаны цепью из благоухающих цветов, символизирующих их клятву прожить вместе всю жизнь.
Всю жизнь. Она вздрогнула, подумав о будущем и обо всем, что оно принесет, – отвечать всем его желаниям, разделять с ним постель, иметь его детей. Господи, помоги мне!
Погруженная в свои мысли, Елена не заметила, как закончилась месса, пока сильные руки не подняли ее с колен. Она вздрогнула, когда Диего поднял ее вуаль и наклонился, чтобы нежно поцеловать ее губы и провозгласить своей женой. Когда она закрыла глаза, видение другой, темной головы и беспощадного рта вспыхнуло перед ней, его поцелуй зажег воспоминания. Сдержав рыдание, она отвела свой рот.
Открыв глаза, Елена увидела, как это потрясло Диего. Подавленная, она смотрела вниз, сдерживая слезы, мысленно проклиная бандита, вторгшегося в эту минуту, чтобы осмеять то, что было самым важным в ее жизни. Изгнав Эль Гато из памяти, она повернулась к мужчине, стоящему перед ней.
– Простите меня, – прошептала она и подняла ресницы, ожидая осуждения, но увидела лишь сочувствие и понимание в глазах мужа.
Рука в руке они покинули часовню, чтобы принять приветствия тех, кто ожидал их снаружи. В то время, как звенел колокол, возвещая об их союзе, Елена зажмурилась от яркого солнечного света. Она взглянула на группу людей, окружающих ее.
