— Клод, нет! — Алексис попыталась схватить его за одежду, но тщетно: Клод в один миг оказался на середине комнаты.
Лафитт нежно, но решительно заставил Алексис прилечь на кушетку.
— Вы не должны его останавливать, как он не стал бы останавливать вас, капитан Денти.
Траверс и Клод посмотрели друг другу в глаза.
— Почему вы зовете ее капитаном и откуда это странное имя?
— Так ее зовут, Траверс, с тех самых пор, как вы навестили ее остров, — угрожающе тихо ответил Клод и дал знак Пьеру, чтобы тот отошел; теперь ничто не мешало ему начать атаку на Траверса.
— Но ее фамилия Квинтон.
— У вас хорошая память, и этого довольно. У меня есть дело поважнее. Я слишком долго ждал этого момента!
Шпага Траверса с тихим свистом прорезала воздух. Клод ответил молниеносным уколом, который, впрочем, оказался не смертельным. Он и не был задуман Клодом как таковой. Траверс тоже всего лишь разминался, примерял оружие к руке. Каждый из них прощупывал соперника, проверяя, насколько тот опасен. Ответные выпады Клода убедили Траверса в том, что силы их примерно равны: на стороне Клода была молодость, на его стороне — опыт.
— Вы наглый лжец! — бросил Клод своему врагу. Легко уклонившись от атаки британца, он начал наступать, оттесняя его к камину. — Она не пряталась у вас на борту! Во время шторма Алексис сбило волной с палубы ее собственного корабля! Лучше скажите, откуда у нее синяки на лице?
Траверс не отвечал. Возмущение противника работало на него. Умело воспользовавшись мгновенной заминкой Таннера, Траверс вышел из неудобной позиции и теперь располагал столь нужной ему свободой движений. Выпад — и его шпага достала предплечье Клода.
И вновь Лафитт был вынужден придержать Алексис, не позволяя ей подняться. Жан не мог не восхищаться этой женщиной. Она всей душой переживала за возлюбленного, но не произносила ни звука, понимая, что стоит ей окликнуть Клода, и это может стоить ему жизни. И все же в ней было нечто, не поддающееся объяснению. Со стороны казалось, что она способна лишь одной своей силой воли поставить Траверса на колени и даже убить.
— Вы могли бы нанести удар и получше, капитан, — с небрежным смешком заметил Клод. — Вам ведь все еще хочется покинуть Баратарию живым, не так ли? А знаете ли вы, что флот его величества потерял немало кораблей только потому, что капитану Денти нужны были вы?
Кончиком шпаги Таннер задел противнику плечо. Следуя правилам джентльменского боя, он дал возможность Траверсу прийти в себя.
— Вижу, вы ничего не знали, — как ни в чем не бывало продолжил Клод. — Иначе вы не спали бы так спокойно все эти годы после того, как убили ее родителей.
Траверс заставил себя забыть о боли в плече и решительно наступал на Клода.
— Что еще за глупости она вам наболтала?
— Траверс, вы сами глупец! Я был там лично и все видел.
Траверс на миг замер. Это промедление стоило ему еще одной раны.
И снова Клод дал Траверсу возможность оправиться.
— Это вам за ее родителей, Траверс, — назидательно проговорил Клод. — Хотя такие отметины ничто по сравнению с теми, что вы оставили на ней.
Клод сделал выпад, но промахнулся и, потеряв равновесие, упал. Траверс не стал терять времени даром и нанес удар, но Клод, успев откатиться в сторону, легко вскочил на ноги.
— Вы упустили верный шанс, а ведь за вами еще один должок — смерть ее друга.
Алексис смотрела во все глаза на продолжающийся поединок. Больше уже никто не тратил сил на слова — оба противника понимали, что один из них сегодня умрет. Единственное, что можно было сейчас услышать, — это тяжелое дыхание сражающихся, свист прорезаемого шпагами воздуха да звон скрещивающихся клинков.
До сих пор Клод щадил Траверса. Раны, которые он нанес ему, можно было бы назвать царапинами, по крайней мере боль не была настолько сильна, чтобы помешать англичанину сопротивляться.
Алексис успела позабыть о присутствии Лафитта, когда он, не замечая того, с силой сжал ей плечо — Траверс глубоко вонзил клинок в бедро Таннера. Алексис была даже благодарна Лафитту за причиненную ей боль, потому что она на мгновение отвлекла ее от созерцания того, как намокает от крови одежда Клода.
К счастью, Клод сумел сохранить равновесие. Опираясь на здоровую ногу, он предпринял еще одну атаку и оттеснил Траверса к двери. Битва перешла в вестибюль, куда за дерущимися пришлось последовать и зрителям. При этом, заметив, что Алексис не в силах идти сама, Лафитт быстро подхватил ее на руки и вынес из гостиной.
Тем временем, оказавшись прижатым к перилам широкой лестницы, Траверс решал, подниматься ли ему вверх или спускаться вниз. И тут Клод, воспользовавшись секундным замешательством, использовал наконец предоставившуюся ему возможность. Сделав быстрый, как молния, взмах шпагой, он вонзил лезвие глубоко в грудь Траверса.
Траверс повис на перилах, шпага выпала у него из рук и с громким звоном покатилась по до блеска натертому полу. Однако капитан был еще жив. Схватив обеими руками клинок, торчащий у него из груди, он вытащил его, прожигая Клода горящим ненавистью взглядом, и сделал последнюю отчаянную попытку достать противника его же оружием. Однако Клод успел вовремя отступить, и окровавленная шпага упала к ногам победителя.
— Вот теперь и за Пауля, — тихо сказал Клод, глядя, как Траверс, пытаясь выпрямиться, не удержался и покатился вниз по ступеням.
Лафитт отпустил Алексис, и она побежала к Клоду, встретившему ее распростертыми объятиями. Казалось, для нее все перестало существовать: она не видела ни трупа Траверса, ни стоявших у подножия лестницы братьев Лафитт… Поцелуй Клода вдохнул в нее жизнь, и Алексис позабыла о том, что пережила в течение последних трех дней, запертая в трюме британского фрегата. Она забыла обо всем, кроме своей любви.
— Твоя нога, — проговорила она, уткнувшись Клоду в грудь.
— А твой глаз? — шепнул он, целуя ее волосы.
— Это ерунда, вот твоя рука…
— Пустяки, зато твои синяки…
Со смехом Алексис оттолкнула его. Тогда Клод взял ее за руку и повел вниз мимо удивленно глядящих на них Жана и Пьера. В гостиной, повалившись на диван, Клод и Алексис смотрели друг на друга, радуясь тому, что могут так весело смеяться, и тому, что время их наконец пришло.
Клод вытер слезы, появившиеся в уголках глаз подруги, и, повернувшись к Лафитту, сказал:
— Жан! Вы так и будете пялиться на нас, будто мы парочка ненормальных, или все-таки распорядитесь, чтобы о наших ранах позаботились?
— По-моему, вы оба так замечательно себя чувствуете, что даже не смущаетесь присутствия посторонних, — заметил Жан, но тем не менее отправил Пьера за Андре.
