— Почему, Мейв? — спросила Сара. — Совсем не обязательно. Мы с Вилли поедем с тобой.
— Нет. Я имею в виду, да. Я хочу, чтобы вы с Вилли поехали со мной в Тихуану. Но мне нужно, чтобы два детектива тоже поехали с нами.
— Почему, Мейв? — занервничала Сара. — О чем ты думаешь?
— Пожалуйста, Мейв, я тебя умоляю, — просил ее Гарри, — Не делай этого. Эли уже дома, теперь она может жить с тобою… с нами. Мы найдем охрану. Он никогда не сможет приблизиться к ней. Я не хочу, чтобы ты встречалась с ним.
— Гарри прав, — сказала Сара. — Почему ты должна с ним встречаться? Вилли, скажи ей, что мы правы.
— Я не могу, — сказал Вилли.
— Вилли! — рассердилась Сара. — Что ты имеешь в виду? Что Мейв должна увидеть его? Это ужасно!
— Иногда люди должны идти на риск, чтобы потом чувствовать себя свободными.
— Тогда я пойду с тобой, — сказал Гарри.
— Нет. — Мейв погладила его по лицу. — Ты и так много сделал для меня. Я должна поговорить с ним одна. Только он и я… Мне ничего не грозит. Он не причинит мне зла, я в этом уверена. Со мной пойдут два детектива. Они будут наблюдать за мною. Они будут неподалеку.
— Нет! — воскликнул Гарри.
— Да, Гарри. Я должна это сделать!
17
Они увидели его на холме, как только вышли из вертолета.
— Подождите здесь, — сказала Мейв. — Если вы мне понадобитесь, я вас позову. Ваш передатчик у меня в сумке. «У меня там есть еще кое-что!»
Она должна сделать это ради Эли. Иначе Эли никогда не будет по-настоящему в безопасности. Тетушка Мэгги пыталась сделать это когда-то для самой Мейв, но ей не удалось. Однако даже тетушка Мэгги знала, как следует поступить. Они все слишком долго ждали… Поэтому столько всего и произошло. Сара… Крисси… Даже Гарри затянула эта страшная паутина. Теперь ему не разрешают въехать в страну. Нет, они ждали слишком долго… Все, хватит, давно уже пора. Любой справедливый бог согласится, что чаша терпения переполнена.
Поднимаясь по холму, Мейв поняла, что привлекло его сюда. Здесь, в горах Баха, была расположена равнина, заваленная камнями, — дикие просторы с острыми силуэтами кактусов и горластыми яркими попугаями. Перебираясь через камни, Мейв не спускала глаз с черной фигуры. На нем была его любимая черная накидка, хотя из-за сильной жары и высокой влажности было тяжело дышать.
Еще в Эрене Мейв была зла на него и хотела отомстить. Тогда она все еще боялась его. Теперь она уже не боится. Мейв настроилась очень решительно, но в то же время была в отчаянии из-за того, что ей приходилось сделать.
Подойдя поближе, она увидела, что шапка его черных волос украшена венком из цветов.
— Злись, ветер, дуй, пока не лопнут щеки!
«Он думает, что он Король Лир!» Мейв подошла к нему.
— Все-таки не смейтесь надо мною: мне кажется, словно эта леди — дитя мое, Корделия.
Мейв подыграла ему.
— Да, это так. Я дочь твоя.
Если бы все было так на самом деле, если бы она стала Корделией для этого человека, если бы она нашла его сошедшим с ума, то все пришло бы в порядок, как написал об этом Шекспир. Но все было выше всех ее сил, дарованных ей Богом. Все было совсем не так. Она заплакала, потому что не могла играть Корделию.
— Дай мне коснуться глаз твоих. То — слезы. Они мокры. Прошу тебя, не плачь. И если у тебя есть яд, Корделия, дай мне его, я выпью с радостью! — Он улыбнулся и добавил: — И если нет, неважно, я приготовил для себя яд сам. — Затем он продолжил: — Я знаю, ты меня не любишь, и твои сестры… — Он замолчал, как бы вспоминая текст. — Нет, не Регана и Гонерилья, а Мейв и Эли. Разве это не имена моих других дочерей, других дочерей Лира? Они предали меня. Но ты, Корделия, мне кажется, что ты не можешь презирать меня…
Мейв продолжала цитировать оригинальный текст.
— Нет, нет! Нет, нет причины! — Она заплакала.
— И для тебя, Корделия, я выпью яд. Я достал его… или я уже это говорил? — Он смутился.
— Нет! — закричала Мейв. — Нет!.. — Она в ужасе качала головой. Она приехала сюда, чтобы довести дело до конца, но у нее не хватит на это сил… Она не может сделать это. И что-то мешало Мейв позволить действовать ему самому.
— Папа, что нам делать? — воскликнула она.
— Мы должны сделать то, что нужно сделать, моя дочь, моя любовь!
Мейв посмотрела на него. Так он говорил прежде, когда они жили в Труро, в те добрые времена. Неужели он окончательно пересек границу, как это случилось с его матерью, и со своим безумием нашел приют в литературе? Или он просто притворяется?
— Но почему, папа, почему?
— Настало время. Я видел свет, можем сказать так, в момент просветления… — Он засмеялся, потом стал серьезным. — Я видел ее, видел, что я с ней сделал, и я схожу с ума от скорби. — Он покачал головой. — У меня ничего не осталось — все в прошлом!
Он пристально посмотрел в глаза Мейв, его глаза были такими синими, какими она никогда не видела их прежде.
— Будь доброй ко мне, потому что я любил тебя, побудь со мной еще немного!
Он протянул руку. Она не могла отказать ему.
— Пойдем, Корделия, в хлев, у меня там припасен нектар богов. Мы выпьем друг за друга. И потом я выпью кое-что еще… Прошу тебя!
Она взяла его за руку, и они вместе спустились к дому под холмом. Пэдрейк поклонился.
— Входите, благородная леди.
Мейв села за грубосколоченный стол, и Пэдрейк поставил перед собой два стакана, глиняный кувшин и маленькую стеклянную бутылочку.
— …Этот мир, где я живу, не свобода, но тюрьма.
Плеснув в стакан из глиняного кувшина, он подал его Мейв.
— Мы выпьем друг за друга. — Он поднял свой стакан. — Милая соседка, я не хочу покидать тебя. — Он выпил. — Я лягу с тобой сегодня.
«Так, это уже «Ромео и Джульетта». Пытаясь не расплакаться, Мейв выпила и вытерла глаза. Он взял маленькую стеклянную бутылочку.
— Нет! — воскликнула Мейв. — Я этого не перенесу!
— А я… Я не могу больше жить!
— Подожди. — Она поцеловала его.
— И с этим поцелуем я умираю.
Он выпил, а Мейв сидела и смотрела на него.
— Хорошо, что я сделал это. Это самое лучшее, что я сделал в своей жизни… — И он рассмеялся, а затем снова протянул ей руку.
Мейв крепко держала его за руку, и они сидели так, пока не стемнело. Потом она закрыла ему глаза и снова поцеловала.
Уходя, Мейв посмотрела на небо и увидела там первую звезду.
1
— У меня для тебя прекрасные новости, принцесса! — Вилли вошел в комнату и поцеловал Сару. Она лежала, свернувшись клубочком, и смотрела телевизор.
