В приемную вошел одетый во все черное первый министр, только что закончивший свою полуденную трапезу. Сэр Франсис намеревался в неофициальной обстановке обсудить различные проблемы, прежде чем заняться намеченными на вторую половину дня делами. Ему захотелось подойти к Максиму, который, по его мнению, обладал достаточным опытом, общественным положением и мудростью, чтобы быть довольным жизнью. Следовательно, он способен вести серьезную беседу и не будет пересыпать свою речь тщеславными замечаниями, многозначительными намеками или обличительными выпадами в адрес своих противников. Горя желанием узнать о результатах расследования, сэр Франсис завел разговор на интересующую его тему, попросив Максима рассказать, что удалось выяснить об обстоятельствах двух убийств.
— Мы получили описание барристера, который посещал Ньюгейт, — сообщил ему Максим. — И еще мы нашли одну даму — приближенную королевы, — за несколько недель до убийства видевшую погибшую фрейлину и ее любовника. Ее описание почти полностью совпадает с описанием, данным тюремщиками. Высокий. Темноволосый. Темноглазый. Красивый. Полагаю, любовник фрейлины и барристер — одно и то же лицо. Возможно, скоро нам будет известно его имя. Один из приближенных королевы указал нам на пажа, который пару раз по просьбе убитой фрейлины носил записки ее любовнику. Кажется, мальчишке нравилось запоминать имена придворных и тех, кто имел к ним какое-то отношение. Нужно только удостовериться, что это именно тот человек.
— А почему он убил Хиллиарда? — поинтересовался сэр Франсис.
— И Хиллиард, и фрейлина могли опознать его. В связи с тем, что Хиллиарда собирались переправить из Ньюгейта в Сент-Джайлз, у него были все основания бояться, что тот выдаст его участие в заговоре.
Сэр Франсис сложил за спиной руки и в задумчивости оглядел зал. Кроме Максима, на него работали более пятидесяти агентов как здесь, в Англии, так и при иностранных дворах. Среди его людей были и те, о тайной деятельности которых знал только он. В настоящее время один из его агентов, Гилберт Джиффорд, давал свидетельские показания по делу Бабингтона и его сообщников, обвиняемых в заговоре против королевы и попытке освободить Марию. Его шпионы показывали чудеса ловкости и находчивости при выполнении поставленных перед ними задач, и маркиз Бредбери был одним из лучших.
Министр тяжело вздохнул:
— Мне бы хотелось, чтобы королева более щедро оценивала наши усилия обеспечить ее безопасность. Мой кошелек тощает с каждым днем, и я вынужден просить Сесиля вмешаться, чтобы решить вопрос о выделении средств на нашу деятельность.
— Лорд Бсрли знает королеву лучше, чем кто-либо из нас, — подбодрил его Максим. — Полагаю, он единственный, кто способен убедить ее в необходимости шире финансировать вашу работу.
— Я задолжал вам огромную сумму. Представляю, во что вам обошлось разыскать Хиллиарда и привезти его сюда.
— Забудьте о деньгах. Я благодарен, что восстановлена моя честь.
— Да, когда мастер Стэмфорд выдвинул против вас обвинения, я уж было подумал, что мы ошиблись в вас, но получилось, что его поступок только сыграл вам на руку. Я рад, что все так хорошо закончилось.
— Я едва не погиб, — задумчиво произнес Максим.
— Но все выглядело вполне реально, поэтому ваше бегство в Гамбург казалось естественным. Именно это и помогло вам захватить Хиллиарда. Если бы в ту ночь, когда вы вернулись в Англию, вы не пришли ко мне и не попросили дать вам шанс доказать свою невиновность, то до сих пор находились бы в опале… над вами висел бы приговор.
— Я счастлив, что королева поверила в мою преданность и мои дети не будут страдать от ее немилости. — На губах Максима заиграла улыбка. — Ближе к концу года у нас с Илис должен родиться первенец.
Сэр Франсис обрадованно похлопал его по спине.
— Приятная новость! Может, мы выпьем за то, чтобы нам всегда везло?..
— Ваша светлость… лорд Сеймур! — вмешался в разговор молоденький лейтенант.
Максим повернулся к нему, и он нервно закашлялся. За лейтенантом стоял крестьянин в грубой одежде и с всклокоченной бородой.
— В чем дело? — спросил Максим, удивленный нерешительностью лейтенанта.
Но в этот момент стоявший за лейтенантом мужчина попытался обойти его, чтобы приблизиться к Максиму, и офицер схватил его за отвороты поношенного балахона. Однако тот был преисполнен решимости добиться своего и рванулся вперед, протащив лейтенанта за собой. Наконец юноше удалось утихомирить незнакомца. Возмущенный столь наглым поведением, заставившим его забыть о своем благоговейном ужасе перед министром и маркизом, он выпрямился и одернул китель.
— Прошу прощения, милорд, этот человек утверждает, что он посыльный и выполняет важное за… — Он застонал от боли, когда чей-то локоть впился ему в ребра и отодвинул его в сторону.
— Меня зовут Вилльям Бенкс, ваша милость, — сообщил этот странный человек. Он вытащил из кармана балахона свиток, скрепленный красной восковой печатью с неразборчивым оттиском. Искоса взглянув на Максима, он похлопал по ладони свернутым в трубку документом. — Я дал клятву доставить эту бумагу прямо в ваши руки. Мне сказали, что за это я получу от вас золотой соверен.
— Этот человек — вор! — гневно воскликнул лейтенант.
Максим вынул из кошелька золотую монету и поводил ею перед загоревшимися алчным огнем глазами крестьянина.
— Вот деньги, которые ты просишь.
Посыльный хотел было взять у Максима монету, но тот быстрым движением опустил ее в карман. Покосившись на лейтенанта, крестьянин передал свиток Максиму.
— Кто тебе его дал? — спросил Максим, удивленный тем, что с наружной стороны письма были перечислены все его титулы.
— Я не знаю этого человека, — ответил посыльный. — Он был в плаще с капюшоном, да и было темно, когда он постучал в мою дверь. Я долго ехал, чтобы привезти вам письмо. Его милость дал мне мало денег, их хватило, только чтобы заплатить лодочнику. Если бы он не предупредил меня, что мне здесь заплатят, я б никогда не поехал. — Он постучал ногтем по свитку. — Он сказал, что письмо важное и чтоб вы сразу же прочли его.
Максим взломал печать и поднес письмо к свету. Внезапно на его лице отразился такой неподдельный ужас, что министр забеспокоился. Максим в ярости смял письмо. Его глаза гневно сверкнули, из горла вырвался звук, похожий, как показалось сэру Франсису, на стон раненого животного.
— Что случилось?
Слова министра донеслись до Максима как бы издалека. Им овладело такое бешенство, что он готов был, не раздумывая, немедленно броситься в погоню. Ему стоило огромного труда взять себя в руки.
