– Я сейчас спущусь к нему. В каюте Гарет спросил:
– Как ты провела эти два дня?
– Принимала ванну, ела и отсыпалась.
– Видела Дэниела?
– Да, он приходил попрощаться. Он возвращается в Кадику.
Гарет поморщился, и Кристина в тревоге склонилась над ним.
– Больно, Гарет?
– Не больше, чем обычно. Терпеть можно. Мне не дает покоя мысль о будущем.
– Когда приедем в Лондон, ты будешь лечиться, и все наладится.
– Ты действительно веришь в это?
– Конечно, и ты должен поверить. Ты ведь всегда мне говорил, что вера больного в самого себя – уже половина успеха.
– Какие же мы, врачи, недотепы, – сухо сказал Гарет. С палубы донеслись громкие голоса, очевидно, поднимали якорь.
– По-моему, мы отплываем. Я позову Джона, и мы устроим тебя поудобнее.
– Подожди, Кристина. – Гарет взял ее за руку и притянул к себе. – Сначала поцелуй меня.
Кристина заколебалась, не зная, что ему ответить. Гарет заметил ее странную реакцию.
– Впрочем, не нужно… Как я глуп.
– О-о, дорогой, какой же ты действительно глупый… Кристина крепко поцеловала его в губы.
– Вот залог нашего будущего. А сейчас, извини, я должна найти Джона. Все у нас будет хорошо, Гарет, я верю в это. Все будет хорошо.
Был солнечный июньский день, и Дэниел с сотней других зевак наблюдал за сменой караула в Гайд-Парке. Англичане праздновали подписание в Париже мирного договора. Ни одной из сторон это не принесло никаких выгод, но люди перестали умирать. В Гайд-Парке готовилось праздничное шествие солдат британской армии, и народу собралось очень много.
Когда начался парад, Дэниел, глядя на подтянутых парней в красивой униформе, не мог поверить, что это они почти год назад умирали с голоду, гибли от ран, от холеры, все были в одинаковых условиях – и солдаты, и офицеры.
По окончании парада был произведен торжественный салют, от грохота зазвенели стекла окон соседних домов, сразу же после этого показался эскорт королевы, и она сама впереди верхом на коне.
Дэниел отбросил мрачные мысли и постарался запомнить ее костюм. Это будет интересно читательницам, которые интересовались такими деталями: алый военный мундир, отделанный золотой тесьмой, золотой с алым пояс, цвета морской волны с белой полосой блузка, круглая фетровая шляпка, украшенная белым и алым перьями. Короткая эмоциональная речь королевы заключалась в том, что она очень гордится видеть галантных героев, которые так самоотверженно воевали за нее и теперь вернулись с победой.
Наконец, парад закончился, и Дэниел обратил свое внимание на наиболее известных личностей, которые начинали расходиться, выискивая свои экипажи. Вдруг прямо перед собой он увидел группу людей: Эверард Уориндер, немного постаревший, но все еще красивый, как всегда элегантно одетая леди Кларисса, светловолосая молодая женщина в голубом, отороченном черной тесьмой платье, должно быть, Маргарет. Она держала за руку маленького улыбающегося мальчика – несомненно, сынишку Фредди, а рядом с ней стройная фигурка в черном шелковом платье и большой, с белыми цветами шляпе.
Дэниел подумал, наступит ли когда-нибудь такое время, когда он сможет смотреть на Кристину без замирания сердца, без ощущения потери. Этого не смогла изменить шикарная жизнь, которую он вел последний год в Париже за счет газеты.
Дэниел остановился в нерешительности, не зная, что лучше – подойти и заговорить с ними или незаметно исчезнуть. Уже почти целый год он намеренно избегал каких бы то ни было контактов с Кристиной, со всеми Уориндерами, твердо уверенный в том, что это было необходимо ему, если он намерен жить и работать. Увидеть ее снова, заговорить с ней будет означать оживить то, что он давно похоронил глубоко в себе, но что еще все равно живо, несмотря на то, что он упрямо отказывался признавать это.
И тут возможность выбора неожиданно исчезла. Кто-то, подойдя сзади, схватил его за руку. Гарри, до кончика ногтей преуспевающий адвокат, весело воскликнул:
– Иисус! Да это никак Дэниел! Чудесно, старик, где тебя черт носил все это время? Идем, расскажешь, чем занимаешься, как живешь. Папа стал постоянным читателем «Клэрион», да и мы все тоже.
Дэниелу ничего не оставалось делать, как пойти за Гарри. Эверард поздоровался с ним за руку, леди Кларисса мило улыбнулась. Дэниел, склонившись, поцеловал руку Маргарет, а потом присел перед большеглазым мальчонкой.
– Я знал твоего папу. Он был самым храбрым человеком.
Потом он повернулся к Кристине… Ее рука задержалась в его ладони, и их взгляды встретились. Она заметила Дэниела раньше, чем Гарри, хотя он был почти неузнаваем в модных широких брюках, темно-зеленом пальто и в шляпе с загнутыми полями, что придавало ему щегольской и даже отчаянный вид.
– Мой сын Дэвид, – пробормотала Кристина, и на Дэниела глазами Гарета посмотрел маленький мальчик и тут же, застеснявшись, спрятал свое лицо в складках юбки матери.
– И моя дочь Изабель.
Дэниел внутреннее вздрогнул. Девочке, которую держала на руках нянька, должно было быть не более восьми-девяти месяцев. На него из-под кружевных оборок муслинового чепчика серьезно смотрели светло-карие глаза. Протянув руку, Дэниел коснулся пальцем щечки малышки, и она с радостным смехом схватила его за палец.
– Ты удостоен чести, – сказала Кристина. – Она ни с кем этого себе не позволяет.
Потом несколько минут Дэниел разговаривал со всей семьей. Он сказал, что жил в Париже некоторое время, где занимался написанием статей о заключении мирного договора.
– Ты и в будущем собираешься работать в «Клэрион»? – спросил Эверард.
– Да, но уже как лондонский корреспондент.
– Значит, будешь жить в Лондоне?
– Какую-то часть времени. Я надеюсь на частые зарубежные командировки. Я слышал, что сейчас в Индии не все в порядке.
– Сейчас везде не все в порядке, – сухо заметил Эверард. – Ты должен прийти и поужинать с нами. Мы все будем рады узнать твои новости.
Кристина неожиданно сказала:
– Папа, отвезешь Дэвида и Изабель в своем экипаже? Я хочу поговорить с Дэниелом.
– Я хочу остаться с тобой, мама, – сказал мальчик, упрямо цепляясь за руку Кристины.
– Нет, дорогой, ты должен поехать с дедушкой. Обещаю, что не задержусь. Я приеду к чаю.
Эверард, который понимал ситуацию лучше других, весело сказал:
– Идем, Дэвид. Если будешь послушным мальчиком, няня позволит тебе за чаем съесть кусочек торта. Ты ведь хочешь торта, верно? Дэниел, не забудь оставить Кристине свой адрес, чтобы мы могли связаться с тобой.
Они попрощались, договорившись еще встретиться. Кристина и Дэниел остались одни.
