С закатом солнца городок Кердален оживал. Зазывный женский смех, хрипловатый от злоупотребления виски, звучал из салунов вперемешку с низкими мужскими голосами. Каждое такое заведение имело пианино, но, к несчастью, вкусы музыкантов не совпадали, и на улицах городка слышалась какофония звуков.
Собаки, которые мирно спали целыми днями, просыпались и лаяли по ночам, вторя шуму драк и выстрелам, которыми обычно заканчивались драки. Пронзительные гудки пароходов разносились над озером и эхом отдавались от окрестных скал. Но громче всех шумел крючконосый, грязный мужчина, сидящий за столиком напротив Дженны. Он цедил суп сквозь обвислые черные усы, которые давно требовалось подстричь.
— Да, я слышал о нем, — чавкая, заявил Джетро Ритчи. — У него с другом — рудник Вапити в каньоне. Я доставлю вас туда… но обойдется это дорого. — Не поднимая глаз, мужчина продолжал зачерпывать ложкой гущу со дна миски, словно его не интересовало, примет ли Дженна его предложение или откажется.
Дженна считала, что опасно доверять такому человеку, как Джетро Ритчи, особенно если судить по внешности, но Луис Вуд рекомендовал его как частного сыщика и надежный источник сведений. Ритчи промышлял в Кердалене охотой еще до того, как здесь началась золотая и серебряная лихорадка, и Луис заверил Дженну, что лучшего проводника в горах ей не найти.
Джетро имел вид любителя совать нос в чужие дела. Его маленькие глазки на узком лице постоянно бегали, словно высматривая что-то, заставляя предположить, что этот человек способен выдать любую тайну, стоит лишь предложить ему хорошие деньги, и может совершить какую угодно работу — пусть самую грязную и тяжелую, — чтобы добиться своего.
К несчастью, у Дженны не было времени вызывать детектива из Нью-Йорка. Какое бы отвращение ни вызывал у нее Джетро Ритчи, в Кердалене он был известной личностью, и можно было не опасаться, что кто-нибудь станет вертеться неподалеку, задавая неуместные вопросы. Прибытие детектива из Нью-Йорка противники могли счесть признаком того, что Соломон Ли боится за свою жизнь. Кроме того, Дженна узнала, что во время войны Ритчи служил в разведке. В числе его заслуг было расследование причин саботажа сторонников южан на железных дорогах.
Словом, этот человек имел неплохие рекомендации, и все-таки Дженна не хотела бы остаться с ним один на один в горах. Однако время бежало неумолимо. У дедушки и впрямь оказалась пневмония, как он предполагал, и Дженна боялась оставлять его надолго.
До сих пор Дженна путешествовала безопасно. Горы же наводняли грубые, драчливые мужчины, но если когда-нибудь Дженне придется продолжать дело деда, привыкать к трудностям следовало с самого начала.
Она надеялась, что если опрятность не входит в число добродетелей Ритчи, то хотя бы честностью он отличается наверняка.
— Хорошо, — наконец произнесла Дженна, решив, что выбора у нее нет. — Вы проводите меня до рудника Вапити? Мы сможем выехать завтра утром.
— Туда не меньше четырех дней езды, — предупредил Ритчи, заглатывая в два приема ломоть хлеба и подбирая коркой остатки супа со дна миски. — Найдите только хорошую лошадь — мне ее неоткуда взять.
— Не беспокойтесь, мистер Ритчи. Я привезла одну из собственных лошадей с ранчо в Коннектикуте.
— Хорошо. — Внезапно Ритчи обвел зал подозрительным взглядом и прошептал: — А вы не хотите, чтобы я нашел человека, который пытался убить вашего деда?
Дженне хотелось поскорее закончить разговор и уйти в гостиницу.
— Да, прошу вас. Но предупреждаю, я потребую за свои деньги настоящей работы, так что не пытайтесь обмануть меня.
Он вновь огляделся. По-видимому, удовлетворившись тем, что их слова никто не слышит, Ритчи склонился над столом, довольно ухмыльнулся и прошептал:
— Если я не найду убийцу, мисс Ли, можете не платить мне. Даю вам слово, а я слов на ветер не бросаю. Можете спросить любого в этом городе, и все подтвердят вам.
Дженна была вынуждена встать, чтобы оказаться подальше от вони изо рта собеседника.
— Мне пора идти, — тихо проговорила она. — Если кто-нибудь станет расспрашивать вас о нашем разговоре, отвечайте, что я наняла вас для поездки по рудникам, чтобы узнать, сколько боковых веток потребуется для дороги.
— Я же дал вам слово, мисс Ли. — Ритчи обиженно взглянул на нее. — Но, по-моему, вам вскоре захочется оказаться дома, в уютном кресле. Это путешествие — не для женщины, которая привыкла к шелкам и пульмановским вагонам.
— Шелка здесь ни при чем, мистер Ритчи. Это всего лишь ткань, такая же, как любая другая. Завтра утром я буду ждать вас на борту «Амелии Уитон». Договорились?
Он усмехнулся.
— Да, мэм. Я не опоздаю.
На миссионерских землях река становилась глубже и шире — это место было последним из тех, до которых пароходы могли доплывать, когда заканчивались паводки. Здесь было многолюдно и шумно. У реки ждали возчики со своими фургонами и вьючными лошадями, вызываясь проводить путников к рудникам или поселкам рудокопов. Сюда же стекались караваны фургонов с рудников, ждущие, когда их груз окажется на борту пароходов и отправится в дальнейшее путешествие через озеро и к железной дороге на Рэтдрам.
Дженна и Ритчи свели по сходням парохода лошадей и вскоре продолжили путь. Тропа на Муллан, даже на своем отрезке до Уорднера, была не самой приятной из дорог. Здесь властвовала дикая природа, и каждому путнику приходилось во всем полагаться только на себя. Двадцать миль пути от Кингстона до Уолласа и еще шесть миль от каньона Крик до Байярда требовали не только двух дней пути, но и переправы через Саут-Форк, ибо за Уорднером починкой мостов никто не занимался. Дорога была ухабистой, заболоченной в нескольких местах и кое-где покрытой льдом.
В первую ночь Дженна устроилась на ночлег в грязной гостинице в Джорджтауне, но пролежала без сна много часов подряд, опасаясь, что кто-нибудь проберется в конюшню и уведет ее лошадь. В верховьях реки эта лошадь привлекала завистливые взгляды сотен мужчин, кое-кто даже предлагал купить ее. Один из таких покупателей настолько загорелся своим желанием, что Джетро наконец прибег к помощи ремингтона, убеждая настойчивого малого, что эта кобыла не продается.
На утро все тело Дженны мучительно ныло, и она наконец-то поняла, что такое мозоли от седла, которые прежде считала вздором. Ритчи был прав. Она уже жалела о путешествии, мечтая вновь оказаться в Кердалене, в уютном кресле. Верховая езда на ранчо не имела ничего общего с ездой в горах — тем более в дамском седле.
