– Что-нибудь случилось, лорд Уэйлин? – спросила я, подходя к ним.
– Не надо меня провожать, Стептоу, я сам выйду, – сказал он дворецкому, и тот мгновенно удалился.
– Я пытался хоть что-то из него вытянуть, – объяснил лорд Уэйлин. – Как я и думал, он ничего не видел в Танбридж Уэллзе. Он только знает, что моя тетя туда часто ездила. Боюсь, что там ничего узнать не удастся.
В этот момент он был похож на кота, который приготовился к прыжку, чтобы поймать мышь.
– Вы правы, совершенно незачем тащиться в такую даль, – согласилась я.
Мне очень не хотелось, чтобы он туда ехал. Мы попрощались, а после его ухода я вспомнила, что так и не взяла у него ожерелье.
Мы с мама отправились в Танбридж Уэллз на следующее утро в девять часов. Даже зарядивший с утра сильный ливень не остановил нас. Мама не пришлось долго уговаривать. Новости, которые принес вчера лорд Уэйлин, воскресили ее надежды вернуть пять тысяч фунтов покойного брата. Она была твердо убеждена, что леди Маргарет обвела его вокруг пальца, воспользовавшись чувствительностью дяди.
Мы разговаривали под грохот экипажа, пробиравшегося сквозь густой туман.
– Он был всегда очень мягок, и женщины этим пользовались, – вспоминала мама.
– Я никогда не замечала у него слабости к женщинам. По-моему, он даже не смотрел в их сторону.
– В молодости он был большой ловелас, таким и остался на всю жизнь. Леди Маргарет, вероятно, сочинила какую-нибудь трогательную историю, и он, как мальчишка, поверил ей и отдал все свои денежки до последнего пенса. Подумать только!
Я перебила ее, чтобы снова не выслушивать историю о том, что ей пришлось платить за гроб дяди.
– Лорд Уэйлин говорит, что он не нашел этой суммы в банковских счетах леди Маргарет. Да и вряд ли дядя был таким уж простофилей.
Мы вернулись к вопросу, который мучил нас обеих: куда же тогда делись эти деньги?
Всю дорогу я не переставая думала об этом. Дождь между тем утих, и чтобы отвлечься, я стала любоваться окрестностями. Струйки дождя еще сбегали с листьев, напоминая хрустальные подвески. Выглянуло солнце, и все заискрилось в его лучах. Я невольно подумала о Борсини. Он оценил бы эту красоту и смог бы передать ее на полотно. Жаль, что наш урок не состоится.
Наше путешествие затянулось на несколько часов. После обеда мама должна была как следует отдохнуть. У нее сильно разболелись ноги и поясница.
Было уже четыре часа дня, когда мы добрались до границы Суссекса и Кента. Это очень живописная местность. У подножья одного из поросших вереском холмов уютно расположился Танбридж Уэллз.
Мы сняли комнату в отеле «Бишопс Даун», неподалеку от променада. День близился к вечеру. Мы решили не заниматься делами, а погулять и посмотреть город до наступления темноты. В Танбридж Уэллзе все общество непременно прогуливается по променаду (здесь его называют Пэнтайлз), чтобы показать себя и посмотреть на других.
Разгар курортного сезона приходится на июль и длится до сентября, но уже сейчас, в начале июня, туристов довольно много. В большинстве своем это люди серьезные, приехавшие поправить свое здоровье, и меня, «даже в моем возрасте», они не интересовали. В городе с такими библейскими названиями, как отель на горе Эфраим, и даже Сион, царила атмосфера добропорядочности и респектабельности. Однако это не мешало небольшой группке легкомысленных женщин бойко охотиться за пожилыми джентльменами.
Мы шли по променаду и усердно любовались вереницей отелей, выстроившихся по одну сторону, и стройной липовой аллеей по другую. Я собиралась заглянуть в магазины, но мама внезапно почувствовала, что для ее суставов необходимо выпить железистой воды. Мы зашли в павильон и заплатили по фартингу каждая за стакан мерзкой минеральной воды, после которой мечтаешь выпить чашечку хорошего чая.
Когда мама допила воду, мы продолжили нашу прогулку. Мы собирались вернуться в отель, чтобы немного отдохнуть и переодеться к обеду, и тут-то, у самой церкви короля Карла-великомученика, столкнулись с лордом Уэйлином. Если бы мы заметили его немного раньше, я бы успела шмыгнуть в магазин, да и он сделал бы то же самое. Но мы увидели друг друга одновременно. Наши взгляды встретились, и мы оба почувствовали себя очень неловко. Уэйлин постарался скрыть свою досаду и подошел к нам, натянуто улыбаясь.
Я едва успела предупредить мама о его приближении. Нужно отдать ему должное, он смог очень достойно выйти из затруднительного положения. Что и говорить, его манерам можно было только позавидовать.
– Леди, какой чудесный сюрприз, – произнес он без тени смущения, – а я по дороге в Лондон решил заглянуть сюда в надежде узнать что-нибудь, что помогло бы разгадать нашу тайну.
Думаю, излишне объяснять, что Лондон находится к северу от Альдершота, а Танбридж Уэллз прямо на востоке. И не нужно быть большим знатоком геометрии, чтобы сообразить, что кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая линия, а не прямой угол.
– Мы только что попробовали воду, – сказала я любезным тоном.
– Как вы на это отважились? – произнес он, иронично улыбаясь.
– Мы возвращались к себе в отель, – продолжала я, стараясь поддержать светскую беседу.
– Я провожу вас. Где вы остановились?
– В «Бишопс Даун».
Его улыбка стала еще более натянутой.
– И я там остановился.
– Так значит, вы сегодня останетесь здесь и не едете в Лондон! – с невольным разочарованием воскликнула я. – Я думала, у вас срочные дела в Лондоне!
– Политика не терпит суеты. Уайтхолл, как жернова господни, мелет медленно.
– Но зато верно, – подхватила мама. Она обожала цитировать свою любимую Библию.
– Я далеко не уверен в этом, мадам, – Уэйлин рассмеялся с деланной веселостью, смущенный тем, что ему приходится врать.
Он не вел нас под руки, но когда мы поворачивали к отелю, поддержал мама за локоть и, как она потом об этом рассказывала, сделал это очень изящно. Вообще, она была в восторге от его учтивости.
Во время нашей прогулки никто и словом не обмолвился об истинной причине того, что заставило нас приехать в этот приют пекущихся о своем здоровье ипохондриков. Лорд Уэйлин поинтересовался, как идут дела в Обществе любителей книги. Я призналась, что за двадцать с небольшим часов, которые прошли после нашей с ним встречи, вышеупомянутое общество не сделало заметных успехов. Он заговорил о миссис Рэдклиф, как о писательнице, которая могла бы понравиться нашим дамам. Я ответила, что в свое время, в молодости, мы увлекались ее легендами о средневековье, но сейчас предпочитаем более серьезную литературу. Он посмотрел на меня удивленно:
