Леона припомнила, что в том, последнем, письме матери подруге ее детских лет действительно было что-то подобное.
— Но почему его светлость решил… сделать мне такой подарок? Это чрезвычайно любезно с его стороны!
— Его милость хотел доставить вам радость, мисс. Он хочет, чтобы вы были счастливы здесь, в замке Арднесс, раз уж ему суждено стать вашим вторым домом.
Леона не смогла подавить в себе внезапно вспыхнувший страх, что ее будущая жизнь уже окончательно решена за нее кем-то. Однако непреодолимая сила словно тянула ее к шкафу.
Платья были очаровательны. С полными кринолинами, о которых Леона всегда мечтала, и плотно прилегающими корсажами, подчеркивающими талию. Вечерние платья, необыкновенно изысканные и изящные, украшенные чудесной вышивкой или с большими кружевными воротниками, с широкими юбками, ниспадающими красивыми складками, с разбросанными по ним букетиками искусственных цветов.
— Это прелесть!.. Просто прелесть! — восхищенно воскликнула девушка.
— Его светлость так и надеялся, что вам понравится, мисс, — заулыбалась миссис Маккензи. — Он послал подробные указания лучшему портному Эдинбурга. Я уверена, что его светлость будет очень доволен, когда увидит вас в одном из этих платьев.
— Я тоже надеюсь на это, — сказала Леона.
Она сняла свое платье, отметив про себя, каким простеньким и старомодным оно выглядит рядом с новыми, подаренными герцогом. Леона выбрала чудесное дневное платье из плотного зеленого шелка с большим кружевным воротником. Сильно прилегающий лиф, застегнутый на маленькие пуговки, хорошо обрисовывал фигуру; вниз, от талии, платье расширялось, падая до полу пышными оборками. Платье было так красиво, что Леона не могла оторваться от зеркала, с удивлением разглядывая себя, не веря собственным глазам, может ли это быть, что у нее появился такой чудесный наряд и она так изящно и модно одета.
— В талии чуть-чуть широковато, мисс, — заметила экономка, — но это пустяки. Теперь я вижу, что надо сделать, и ушью остальные. К обеду для вас приготовлено удивительно красивое платье! Вы сможете надеть его сегодня вечером.
Недоумевая, не понимая, чем вызвана такая необыкновенная щедрость со стороны герцога, и в то же время немножко смущенная тем, как прелестно она выглядит в новом дорогом платье, Леона прошла через длинный коридор обратно, в большую, просторную залу, где герцог встретил ее по приезде.
Он уже ждал ее там, и девушке показалось, что в глазах его мелькнуло одобрение, когда он увидел ее в дверях.
— Я совершенно потрясена вашей добротой, ваша светлость, — проговорила Леона, делая реверанс. — Я только смею надеяться, что не разочарую вас своим видом.
— Вы выглядите очаровательно, — произнес герцог, — и, полагаю, до меня уже не один мужчина говорил вам об этом.
Леона смущенно улыбнулась:
— Мы жили за городом, очень уединенно, к тому же в последний год мама чувствовала себя очень нездоровой.
— Ну конечно! — воскликнул герцог. — А потому я уверен, что вам понадобится много новых вещей и развлечений, которые, смею надеяться, я смогу вам предоставить!
— Вы удивительно щедрый и заботливый человек! Благодарю вас.
— Я хочу, чтобы вы поняли, — ответил герцог, — что это теперь ваш дом, и вы займете здесь такое место, как если бы вы были моей родной дочерью.
— Но я думала, у вас есть дочь! — удивленно воскликнула девушка, припомнив, как мать говорила ей о том, что у герцогини двое или трое детей.
— Моя дочь умерла.
— О! Простите! Мне очень жаль.
— Она умерла два года назад. Она была младше вас и никогда не отличалась крепким здоровьем.
В голосе герцога прозвучало что-то такое, что — девушка была уверена — он тяжело переживал смерть дочери.
— Мне очень, очень жаль, — повторила она опять. — Но ведь у вас еще остались дети?
— Да. Сын.
Леона как раз собиралась спросить, увидит ли она его в замке, когда герцог сказал:
— Ланч уже ждет нас, а я уверен, что вы проголодались после поездки.
— Вы правы, ваша светлость.
Говоря это, девушка вспомнила крики детей, которых выбрасывали из родного дома, и почувствовала, что кусок застрянет у нее в горле. Ей хотелось бы поговорить о них с герцогом, умолять его быть милосердным, просить, чтобы он отдал необходимые распоряжения и нашел бы для них другой, новый дом. Но когда они пришли, наконец, в обеденный зал, девушка почувствовала, что не знает, с чего начать. Она прекрасно понимала, что если только осмелится поднять эту тему, он тут же прервет ее, заставит замолчать, как сделал это в первый раз. Однако девушка говорила себе, что она не имеет права трусить. Рано или поздно она все равно должна поговорить с герцогом об этих выселениях.
За ланчем, во всяком случае, это все равно оказалось невозможным.
Леона ожидала, что они будут завтракать вдвоем с герцогом, однако, к своему удивлению, обнаружила, что в обеденном зале их уже ожидает множество гостей.
Зал был огромный, парадный, гораздо просторнее и роскошнее, чем в замке Керн; за столом могли свободно разместиться человек тридцать, если не больше.
За завтраком, правда, их было только восемь. Здесь были две престарелые кузины, которые постоянно жили в замке, сестра герцога, приехавшая навестить своего брата, двое соседей, приглашенных к ланчу, и священник из рыбацкой деревушки, расположенной в устье реки.
«Может быть, мне удастся поговорить со священником», — подумала Леона, когда ее представили ему.
Но за завтраком, когда они уже уселись за стол, девушка обнаружила, что священник явно и откровенно боится герцога и готов без возражений согласиться с чем угодно, что бы тому ни взбрело в голову сказать или сделать. У Леоны было такое чувство, что, если бы герцог оказался против, святой отец не предложил бы изгнанным семьям пристанища даже во дворе за церковью. Как бы ни болела у нее душа из-за случившегося утром, Леона понимала, что сейчас не имеет никакого смысла заговаривать об этом с герцогом, — она только вызовет его гнев и раздражение, но ничего не достигнет. Она помнила, какой яростью исказилось его лицо и как холодно звучал его голос, когда она впервые попробовала заговорить об этом.
— Поскольку Леона Гренвилл будет жить теперь с нами, — объявил герцог своим кузинам, — нам следует узнать, не намечается ли в округе каких-либо празднеств и развлечений. В противном случае Шотландия может показаться ей невыносимо скучным местом.
— Уверяю вас, ваша светлость, — с жаром возразила Леона, — в Англии я жила в очень тихой, спокойной местности; мне нравится жить в деревне, я люблю такую жизнь, так что, пожалуйста, не беспокойтесь о моих развлечениях! — Взглянув на окна зала, через которые проникали яркие и теплые солнечные лучи, девушка продолжала: — Мне хотелось бы погулять по окрестным полям, найти цветок белого вереска — мама всегда говорила мне, что он приносит удачу; к тому же я надеюсь увидеть, наконец, живых лососей, плещущихся в речной воде, и тетеревов, взлетающих над равнинами, поросшими вереском.
