Он пробежал глазами список подозреваемых. Все эти люди – представители высшего света: фальшивые банкноты были замечены именно в элитных лондонских заведениях. И все они так или иначе связаны с Дэвидом: друзья, школьные приятели, бывшие возлюбленные. Это все, что мог с уверенностью сказать Маркус. Многие из тех, через чьи руки прошли фальшивые деньги, наверняка об этом и не догадывались, поскольку изготовитель поддельных купюр был мастером своего дела.
Если за этим стоит Дэвид, непонятно, как это ему удается. Во время частых отлучек брата Маркус много раз обыскивал его дом, допрашивал слуг, которым тот вечно забывал платить жалованье, и ни разу ничего не обнаружил. Конечно, только полный болван будет печатать деньги у себя в гостиной, но Маркус даже чернильного пятна нигде не заметил. Слуги давали крайне скудные сведения: Дэвид прожигал столько же денег, что и всегда, ни больше ни меньше. Винный погреб полнехонек, свежее мясо присылают каждую неделю. Вот уже три месяца, как Маркус следил за каждым шагом Дэвида и отмечал все, начиная от неудачного романа с леди Барлоу и кончая сменой портного, но ничего относящегося к делу не выявил.
И все же Маркус нутром чуял, что Дэвид каким-то боком замешан в этом деле. В последнее время брат стал еще более бесшабашен и беспечен. Интрижка с леди Барлоу – это еще цветочки. Маркус отложил ручку и вздохнул. Он так надеялся, что за время отсутствия Дэвида ситуация прояснится и поток фальшивых денег не иссякнет: тогда всем станет ясно, что Дэвид тут ни при чем. Но, как назло, количество поддельных купюр тут же резко сократилось.
По крайней мере, теперь известно, где был Дэвид и что он затеял. Интересно, навязал ему эту аферу Перси, чтобы отвлечь от расследования, или просто хотел отомстить за то, что Маркус выдворил его из Лондона? Насчет последнего Маркус особо не переживал: все равно к утру ноги ее здесь не будет, – а вот первая догадка его тревожила. Дэвид не глуп и вполне мог что-то заподозрить. Возможно, женщина понадобилась, чтобы сбить его со следа. Было нелегко покрывать Дэвида без его ведома, но если он все знает, дело принимает и вовсе крутой оборот.
О том, чтобы начистоту поговорить с Дэвидом, не могло быть и речи: когда брат чувствовал, что ему что-то вменяют в вину, он начинал яростно отбрыкиваться. Кроме того, Маркус надеялся, что, как бы там ни было, в итоге Дэвиду будет вынесен оправдательный приговор, поэтому не видел смысла обсуждать с ним эту тему. Он неплохо изучил брата и знал, что, если тот и впрямь угодил в серьезный переплет, правды от него не дождешься – даже если спросить его в глаза, он будет все отрицать. Лучше уж самому докопаться до истины.
Маркус поднялся и налил себе выпить. Во-первых, нужно договориться с этой миссис Престон. С виду она обыкновенная деревенская простушка; такой достаточно сунуть денег, и она мигом испарится. Конечно, объявление в «Таймс» привлечет всеобщее внимание, но если невесты не обнаружится, а Маркус заявит, что в газете что-то напутали, сплетни быстро утихнут; по крайней мере, он очень на это надеялся.
Ханна хотела уехать, и как можно скорее, но Уолтерс умолчал, что подъехавший к крыльцу экипаж, вовсе не вызван по ее просьбе. Лишь когда захлопнулась дверца, Ханна смекнула, что карета слишком роскошна, и забарабанила в стенку, за которой сидел кучер, но ответа не получила.
Лишь когда карета остановилась у огромного особняка, и лакей помог Ханне спуститься, она поняла, что сбылись ее худшие опасения. Однако, поскольку иного выбора у нее не оставалось, она взяла Молли за руку и, кипя от негодования, последовала за слугой.
Никогда прежде ей не доводилось видеть такого громадного здания: потолок высотой в три этажа был разрисован божественно прекрасными фресками, а пол, покрытый камнем молочного цвета с прожилками (Ханна решила, что это мрамор), простирался, насколько хватало глаз.
Когда слуга ушел, оставив гостей одних, Ханна еще сильнее возненавидела владельца этих хором. Она никогда бы не бросила гостей у двери, не говоря уже о том, чтобы похищать кого-то и силой тащить к себе в дом.
– Мама! – громко прошептала Молли. – Где это мы?
Ханна стиснула ладошку дочери.
– Пришли кое с кем попрощаться, – негромко ответила она, – потому что мы скоро уезжаем.
– А Дэвид здесь? – Ханна уже объяснила, что Дэвид жив, но больше к ним не вернется, но Молли никак не могла взять в толк, как такое возможно.
– Нет. – Заслышав звук шагов, Ханна осеклась на полуслове и выпрямилась, стараясь не струсить под презрительным взглядом герцога.
– Боже, только не говорите, что это внебрачный ублюдок Дэвида, – простонал Маркус вместо приветствия, косясь на Молли.
Вне себя от негодования, Ханна зажала ладонями уши дочери.
– Я требую, чтобы мне немедленно вернули чемоданы, – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Я вам не негодная вещь, чтобы втаптывать меня в грязь. Немедленно извинитесь перед моей дочерью и вызовите нам карету, иначе я не ручаюсь за последствия.
Взгляд герцога сделался непроницаемым.
– Не запугивай меня, девчонка, – негромко процедил он. – Я не поддаюсь на провокации.
– Да что вы такое говорите! – с неподдельным негодованием воскликнула Ханна.
– Предлагаю вам двести фунтов стерлингов, – герцог сунул ей в руки лист бумаги, – в обмен на молчание, а также за то, чтобы вы побыстрее убрались отсюда.
– Велите подать мои чемоданы. – Ханна даже не взглянула на бумагу, однако герцог продолжал наступать.
– Возьмите. Если вы сейчас откажетесь, то больше этих денег не увидите.
– Надеюсь, что и вас тоже! – Ханна развернулась и схватила дочь за руку. – Пошли, Молли, заберем вещи и закажем карету.
Неожиданно в дверь постучали, и, когда она распахнулась перед самым носом Ханны, к герцогу устремилась прелестная девушка.
– Ах, Маркус! – воскликнула она и, шелестя рюшами и ленточками, бросилась к нему в объятия. – Вот хитрюга, хранил такую тайну! Когда Дэвид нам все рассказал, я чуть в обморок не упала, а матушка подумала, что это его очередная шутка. В итоге мы, посовещавшись, решили приехать и увидеть все собственными глазами!
Герцог помрачнел, тогда как Ханна, воспользовавшись ситуацией, прижала к себе Молли и скользнула к выходу.
– О чем ты, Селия?
Ханна с удивлением отметила, что и герцогу не чужды человеческие чувства – его голос заметно потеплел.
– О твоей невесте! – Девушка сверкнула глазами и рассмеялась, затем обернулась, и ее взгляд упал на незнакомую ей даму.
– Вы, должно быть, Ханна. – Она приветливо улыбнулась. – Очень приятно познакомиться.
С этими словами Селия не мешкая заключила гостью в объятия.
