Где-то в глубине души, в тщательно укрытой ее части, Алекс точно знал, что если еще несколько раз поцелует мисс Дрейк, то найдет нечто, что ищет так давно, толком даже не осознавая этого.
Алекс подошел к двери и не мешкая – чтобы не передумать – повернул ручку, вошел на цыпочках и…
Она стояла почти голая.
Спиной к нему, с распущенными дивными золотистыми волосами, в одной нижней юбке, она мылась, опуская салфетку в таз и проводя ею по телу.
Представляя себе, как ворвется в ее комнату, Алекс ни разу не подумал о том, чем она будет заниматься. Зрелище ошеломило его, Он чувствовал себя на удивление неловко и не мог тихонько выйти обратно, как следовало бы. Он смотрел на Эллен, как гнусный любитель подглядывать.
Видимо, он неосторожно издал какой-то звук, потому что Эллен ахнула и обернулась. Щеки ее вспыхнули, а синие глаза в тусклом свете свечи засверкали, как бриллианты. Прижав салфетку к груди, она попыталась прикрыться, но тщетно. Она была такая чувственная и восхитительная, и Алекса охватило предвкушение чуда.
– Вам не следует здесь находиться, – вскрикнула Эллен.
– Вероятно, нет.
– Уходите!
– Нет.
Алекс подошел к Эллен вплотную, и она смело уставилась на него, не желая отступать или сжиматься в комок.
– Чего вы хотите? – спросила она.
– Я должен был вас увидеть.
– Вы меня уже увидели.
– Вы перестали меня преследовать, – усмехнулся он, желая сгладить неловкость, – поэтому я решил, что нужно проверить, в чем дело.
– Мне все равно, куда вы ходите или что делаете! – отрезала Эллен. – Это не мое дело.
– Но ваше преследование уже стало давать свои плоды. Зачем же прекращать то, что принесло такие неслыханные результаты?
– Мне вообще не следовало докучать вам. Как вы столь изящно подчеркнули, я не имею права критиковать слабости других. У меня хватает своих пороков, о которых нужно тревожиться.
– Вы просто бесстыдница, – пошутил Стэнтон.
– Не смейтесь надо мной.
– Я и не смеюсь.
– Вам нельзя здесь оставаться. Уходите! Сейчас же!
Алекс, не обратив внимания на слова Эллен, вырвал у нее из рук салфетку. Эллен беспомощно вскрикнула и попыталась скрестить руки на груди, но Алекс не дал ей прикрыться. Он взял ее за запястья и развел руки в стороны, чтобы внимательно рассмотреть.
Ее груди идеальной формы, ни большие, ни маленькие, были как раз того размера, чтобы мужчина мог охватить их ладонью. Эллен прерывисто дышала, боясь его намерений, и от этого соски ее отвердели и напряглись.
– Ты такая красивая, – восхищенно прошептал Алекс, протянул руку и погладил соблазнительный холм.
– Прошу вас, не нужно, – взмолилась Эллен.
– Я не сделаю тебе больно, – поклялся Алекс.
– Мне кажется, только на это вы и способны.
Алекс наклонился, чтобы поцеловать девушку, но она отвернулась, и он уткнулся губами в щеку. Продолжая целовать ее, он добрался до шеи, потом до ложбинки между грудями, потом до самой груди и начал играть с возбужденным соском, снова и снова лаская его языком.
Алексу не верилось, что он начал это, он не понимал, что за странная потребность быть с Эллен. Слишком высока была цена за соблазнение невинной девушки, и Алекс никогда не имел дела с девственницами. Вполне хватало испорченных, сговорчивых шлюх, готовых за деньги выполнить любое требование, поэтому он не понимал, что им движет.
Эллен была девушкой, девственницей, компаньонкой Ребекки, наконец! А он вовсе не жестокий развратник, готовый принуждать женщину. Но все это не имело никакого значения.
Он окончательно вышел за рамки пристойности, однако собственное поведение не казалось Алексу неправильным. То, что он чувствовал к Эллен, приводило его в недоумение, сбивало с толку, и он не мог в этом разобраться. Он едва знал эту девушку, они обменялись всего несколькими словами, и все же Алексу казалось, что она принадлежит ему, а потому такое поведение было вполне позволительным – это всего лишь часть того, что началось тогда и продолжится потом.
Стэнтон водил губами по груди Эллен, по подбородку, по ее губам. Его губы дразнили Эллен, но она пыталась не реагировать. Он чувствовал ее смущение, ее неуверенность. Эллен отчаянно хотела откликнуться – Алекс ощущал ее желание, – но она пыталась противостоять своей страстной натуре.
– Поцелуй меня, Эллен.
– Нет. Я не могу.
– Можешь.
В конце концов, она уступила. Негодяй в Алексе воспользовался этим преимуществом. Она была такой сладкой, такой восхитительной. Он целовал ее, кожа была влажной и теплой после умывания и пахла мылом и цветами. Бодрящий аромат взывал к примитивной стороне его природы, уже умоляющей взять ее всю.
Алекс притянул Эллен к себе. Его восставшая плоть жаждала прижаться, излиться. Эллен не понимала разумом, что означает этот жест, но тело тотчас поняло, что от него требуется, медленно оно подалось навстречу.
Неизвестно, что могло бы случиться дальше, но в коридоре послышались шаги. Алекс и Эллен замерли. Стэнтон прижал девушку к себе, и она спрятала лицо у него на груди. Сердце ее колотилось от страха, как у попавшей в силки птички.
Они прислушивались, но шаги проследовали мимо, к лестнице.
– Это просто прислуга, – прошептал Алекс.
– И по-вашему, все в полном порядке?
Они постояли так еще немного, но чары уже нарушились, и жестокость его поступка охватила их обоих, как ядовитое облако. Алекс был раздосадован, а потрясенная Эллен пришла в смятение и метнулась к кровати, чтобы схватить халат. Дрожащими руками она натянула его и завязала пояс, потом подошла к окну и уставилась на звезды. Было понятно, она надеется, что Стэнтон уйдет, не подвергая их обоих дальнейшему унижению, но Алекс уже не мог мыслить здраво.
Он подошел сзади и положил руки на плечи Эллен.
– Я не собираюсь говорить, что сожалею, – предупредил он.
– Зато я скажу. А теперь уходите.
– Не могу. Не сейчас.
Он играл ее волосами, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди. Такие волосы должны быть у русалки или у волшебницы-сирены, заманившей моряков на скалы. После того, что произошло, Алекс понимал, какими счастливыми те бедняги отправились навстречу своему печальному жребию.
Он чувствовал себя так, словно плыл на корабле в открытом море, руль сломался и теперь его несет прямо на скалистый берег.
– Что с нами происходит? – спросила Эллен.
– Нас влечет друг к другу, причем так сильно, что сопротивляться этому невозможно.
– Но вы мне даже не нравитесь. Как это может быть?
Она печально хмыкнула, и Алекс тоже. Он прислонился к ее спине.
– Я хочу еще раз прийти к тебе, – прошептал он. – Я хочу приходить сюда каждую ночь.
