– Зато я вижу! Может, дружбы для тебя достаточно, но брак – это нечто большее. Должны быть нежные моменты и чувства, трогающие душу. Должно быть желание и восторг. То, как ты это себе мыслишь, вызывает радости не больше, чем холодная каша!
Лукас хотел возразить, но она продолжила:
– Я всегда была послушной девочкой, которая оставалась дома, пока ты занимался делами. В твоих глазах я чиста как снег и любима издалека, но не желанна. – Он никогда не пытался поцеловать ее. Ей вспомнилась старая поговорка мадам де Монтеспан: главный предмет желаний женщины – внушать любовь. С Лукасом она потерпела фиаско. – Поцелуй меня, Лукас. Поцелуй меня, – чтобы убедиться в этом, попросила она.
Виконт побледнел и коснулся губами ее губ. Закрыв глаза, Аланис сосредоточилась на ощущениях, но ничего не почувствовала. Тогда она приоткрыла губы.
Лукас оторвался от нее и вышел, не сказав ни слова.
Подняв голову, Аланис увидела на фоне окна прислоненную к раме широкоплечую фигуру.
– Ты все еще здесь! – воскликнула она. Отделившись от окна, Эрос направился к ней.
– Подойди сюда.
Она без колебания шагнула в его объятия, и его губы заставили ее забыть обо всем на свете. Аланис бросало то в жар, то в холод.
Губы Эроса приблизились к ее уху:
– Ti desidero, Alanis.
Его пылкие слова заслонили все остальные мысли. Чтобы понять их, не нужно было бегло говорить по-итальянски. Она желанна для него. Приподнявшись на носочках, она обвила руками его шею.
– Я рада, что ты остался.
– Ты такая красивая, amore. Мне следует тебя похитить, чтобы вместе мы исследовали волшебные чудеса мира.
– И куда ты меня отвезешь?
– На Аравийском море есть берег, усыпанный жемчугом. В Марокко – маленький городок Агадир с белыми как снег пляжами и пурпурными закатами.
– Я никогда не видела пурпурных закатов. И, можно сказать, не путешествовала.
– Не познав мир, нельзя познать жизнь.
– Я хочу этого больше всего на свете. Но боюсь, это не в моей власти.
– Почему? Ты не ребенок. Насколько мне известно, тебе уже за двадцать. И нет причины, которая помешала бы тебе осуществить свою мечту. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сожаления.
Ее руки заскользили по его мускулистой груди.
– Это правда, что ты вырос в Казбахе Алжира?
Он покачал головой:
– Не совсем так, хотя в некотором роде – да. А что? Хочешь посетить Казбах? – улыбнулся он.
Аланис прикусила губу.
– Будь я свободна, чтобы странствовать по свету – а это не так, – и то не смогла бы туда поехать. В это логово пиратов, чреватое опасностями.
– Опасное – да, но не смертельное. Если, конечно, ты знаешь что к чему.
Он широко улыбнулся.
Аланис вдруг ощутила нестерпимое желание отправиться туда и увидеть все собственными глазами.
– А в султанском гареме в Константинополе ты тоже бывал? – улыбнулась Аланис.
– Турецкий султан зорко охраняет своих жен, но я умудрился, украдкой заглянуть в его гарем. Что еще интересует вас, моя любопытная леди?
– Таверны Тортуги и впрямь такие шокирующие, как рассказывают? Я слышала, что женщины там за несколько монет раздеваются и голыми танцуют на столах.
Эрос расхохотался.
– Где ты слышала такие истории, Аланис? Мне не приходило в голову, что целомудренные молодые дамы обсуждают на светских приемах столь щекотливые темы.
– Мы порой и тебя обсуждали, как наиболее щекотливую тему.
– Меня? – Приложив к груди ладонь, он изобразил изумление. – Правильно ли я понял, что за чаем с булочками ты пережевывала со своими подружками темные черты моего характера?
– Ты подслушивал? – Аланис рассмеялась. – У тебя ужасная репутация, Эрос. Ведь слухи распространяются с молниеносной быстротой.
Он вскинул бровь.
– И что обо мне говорят?
– Укрепленные города, взятые ради выкупа, ограбленные корабли, нажитое мародерством состояние, убитые люди, женщины, которых…
Он провел губами по ее губам.
– Соглашусь, что без женщин не обходилось, но последняя превзошла их всех. Почему ты, умная, образованная и смелая, обрекаешь себя на существование, которое считаешь бессмысленным и бесполезным?
– Моя жизнь вовсе не бессмысленна и не бесполезна. В отличие от тебя у меня есть ответственность перед теми, кого я люблю.
– А те, кого ты любишь, ни разу тебя не подводили? – Он приподнял ее лицо. – Красавица, ни один мужчина в здравом уме не откажет такой женщине, как ты. Силверлейк – такой же мужчина, как я, но его сердце принадлежит другой. Почему он хочет жениться на тебе, если любит другую?
Прозорливость Эроса поразила Аланис. Высвободившись из его объятий, она устремила взор в окно.
– Тебе нужно поспать, – сказал Эрос. – Спокойной ночи. А я останусь здесь и не потревожу твоего уединения.
– Спокойной ночи, – ответила Аланис и исчезла за дверью спальни.
Сняв платье и переодевшись в ночную сорочку, она скользнула под одеяло и свернулась клубочком, зарывшись носом в подушку.
В дверь постучали.
– Войдите.
Эрос приоткрыл дверь, прошел в комнату и сел на край постели.
– Поразмыслив, я решил, что готов принять вызов.
Аланис села.
– Хочешь взять меня с собой?
– В Казбах, Тортугу, в любой уголок, куда пожелает твоя душенька.
Аланис лишилась дара речи от охватившего ее восторга.
– Едем со мной. Не пожалеешь.
Она вздохнула.
– Отправиться в Венецию с итальянцем весьма заманчиво. Италия, говорят, чудо из чудес.
Выражение его лица резко изменилось.
– Италия – единственное место, куда я ни за что тебя не повезу.
Его нескрываемое отвращение к родине Микеланджело и да Винчи, родине Эроса, поразило Аланис.
– А как же война? Ты по-прежнему будешь сражаться с французами?
Эрос улыбнулся.
– Полагаю, старый Луи какое-то время может обойтись без меня, как ты считаешь?
Аланис задумалась над его предложением. Отправиться с ним в плавание на несколько месяцев означало бы презреть все приличия. Уступить Лукаса Джасмин. Изменить свою жизнь в угоду мечте. Идея имела свои достоинства, но едва ли была осуществима. С другой стороны, разве она не сказала однажды, что стала бы исследователем дальних стран, если бы подвернулась возможность? Какая перспектива ждет ее здесь? Какие перспективы ждут ее дома?
– Ты можешь доверять мне. Я уйду завтра в полночь. У тебя достаточно времени обдумать мое предложение. – Эрос задул свечу, наклонился к ней, поцеловал в губы и вышел.
Аланис взбежала вверх по лестнице. Дверь в комнату Эроса была приоткрыта. Из щелки сочился слабый свет. Она вошла внутрь. Муслиновые занавески на окне зашуршали на ветру. Ставни встретили ее тихим поскрипыванием, но в комнате никого не было. Эрос ушел.
