– Деньги дала я. Но это никого не касается. – Клодия отвечала очень холодно. – Деньги эти – мои, и я вольна тратить их, как мне вздумается.
– Однако, я полагаю, вы надеялись, что он рассчитается со своими кредиторами, а не спустит их за карточным столом.
– Когда я делаю подарки, то не ставлю никаких условий. Понятия не имею, зачем Тони понадобились деньги, – солгала она.
– Но теперь, когда вы все знаете? Верно, вы…
– Что я? Выйду ли я за него замуж? Если он меня об этом попросит, то да. А если он не сделает мне предложения, то, пожалуй, я сама попрошу его об этом, – дерзко добавила она. – Видите ли, мы с Тони – добрые друзья.
– Дружбы для брака недостаточно, Клодия.
– Между нами нечто большее, чем просто дружба, Марк. Я взрослая женщина и могу выйти замуж за кого мне хочется. А хочу я замуж за Тони Вардена.
– Мне казалось, что вы были очень счастливы с кузеном Джастином.
– Кто спорит? Конечно, мы были очень счастливы. Но этого могло и не быть у семнадцатилетней девушки с сорокасемилетним пожилым человеком. На этот раз буду выбирать я сама.
– Вы хотите сказать – покупать? – Клодии очень захотелось ударить по его самодовольной физиономии, и она бы не пожалела сил, но сдержалась. Поднимаясь, она сказала:
– Я собираюсь выйти замуж за Тони. И, будьте уверены, Марк, я буду очень счастлива с молодым мужем. Коль вам это не нравится, что ж, дело ваше. Но в советах ваших я не нуждаюсь. Хотя – добавила она с сарказмом, – они мне хорошо понятны. Разумеется, если мое решение представляется вам неприемлемым и вы пожелаете выразить свое неудовольствие, вы вправе отказаться от визитов ко мне. А теперь, прошу вас, вернемся, если вы не возражаете.
До конца бала Клодия смеялась, болтала, танцевала, чтобы никто не мог заметить ее тревогу по поводу отсутствия Тони. Пищу для новых сплетен она давать не хотела. И без того молва преследовала ее. Когда вечер кончился, она была почти счастлива – никогда еще время, предназначавшееся для веселья, не тянулось для нее с такой тоской. Вернувшись домой, она отпустила горничную, сама разделась, нырнула под одеяло и разревелась в подушки. Она плакала до тех пор, пока ее не сморил сон. Она не раскаивалась в сказанном Марку: ей действительно хотелось выйти замуж за Тони. И в то же время Клодия хотела, чтобы ее мужем стал мужчина, каким Тони мог быть, но пока не был. Остается лишь надежда.
Марк вернулся домой опустошенный и озлобленный. Стоило ли с таким трудом устраивать своего человека к этой Клодии, язвительно спрашивал он себя, если Клодия сама выложила все как на духу. Все рассказала, все объяснила. А он еще пытался вызвать ее на откровенность. Если бы он не спровоцировал ее, то вряд ли дело дошло бы до таких решительных заявлений. Новости от Джима помогли ему разобраться, что творится в ее сердце. Итак, она настроилась на бракосочетание с Эшфордом, и больше ее ничего не волнует. Следовательно, он должен принять меры, чтобы предотвратить развитие событий.
Тони собирался махнуть рукой на все сплетни и появиться в доме Девонширов. Он понимал, что Клодия будет его ждать, и знал, что ему следовало встретиться с нею, чтобы показать ей свою привязанность и смягчить ее страдания из-за толков в свете. Но, когда настало время отправляться к Девонширам, он не в силах был заставить себя выйти из дому. Ну не мог он показать ей свое лицо, когда его карманы были опять пусты. Он стал в отчаянии разглядывать свою комнату. В конце концов, Тони вытащил свою выходную обувь – у него, правда, осталась лучшая пара – и, присовокупив к ней оставшиеся от отца золотые часы, вручил их камердинеру. Он хотел, было добавить кольцо с монограммой Эшфордов. Но, когда он уже стаскивал кольцо с пальца, в памяти вдруг возник день накануне смерти Неда. Его брат был уже настолько слаб, что едва мог пошевелить рукой. Он протянул ее к Тони и прошептал:
– Бери кольцо сейчас, Тони. Скоро оно все равно твоим будет.
Тони пробовал спорить, но Нед усмехнулся и погладил младшего брата по вьющимся волосам. А Тони уткнулся в эту ладонь лицом, изо всех сил пытаясь удержать подступившие слезы. Нет! Кольцо Эшфордов у старьевщика не окажется.
Пара обуви и наручные часы потянули на сумму, с которой можно было вернуться на улицу Сент-Джеймс, дом семьдесят пять. Поставил он на черное. Он всегда начинал с черного, бывал удачлив и не собирался менять масть. Должен он хоть чему-то быть верен в своей жизни, так пусть это будет хотя бы картежная масть.
Он начал с очень небольшой ставки, стараясь беречь деньги. Хотя первые три сдачи кончились проигрышем, у него оставались деньги, чтобы сыграть еще раз. Четвертая ставка принесла выигрыш. И он продолжал выигрывать. На исходе вечера у него было уже почти триста гиней, то есть он отыграл часть денег Клодии. Поэтому возвращался он в свои апартаменты с более легким сердцем, чем тогда, когда покидал их. В изнеможении он рухнул в постель и проснулся лишь на следующий день.
У Клодии он появляться не стал, но отправил ей букетик цветов с обещанием встретиться у Феррарсов и просьбой оставить за ним вальс. Ему очень хотелось отдать хотя бы часть долгов. Однако Тони решил немного подождать. Он подумал, что, может быть, стоит показать Клодии деньги, которые удалось ему отыграть, и попросить еще три сотни. В последний раз. И тогда он рассчитается со всеми долгами, до последнего пенса. А потом он сделает предложение Клодии.
В бальном зале он появился рано, вызвав небольшую бурю толков и пересудов. Сегодня всем уже было известно о его везении накануне, поэтому никто не удивился его появлению.
– Когда он проигрывает, по нему и тогда ничего не видно, – наклонился лорд Берли к хозяину. – Не знаю более невозмутимого нахала, чем этот Эшфорд.
Как только в зале появилась Клодия, Тони сразу же оказался возле нее. Он решил вести себя так, будто ничего не произошло, но постарается ей все объяснить. Потом. Когда они окажутся наедине, скажем, в ее гардеробной. Не здесь же, среди этого столпотворения.
Вальс разочаровал его. Хотя Тони изо всех сил расточал свои чары, чувствовалось, что партнерша не очень поддается его обаянию. А Клодия, пока они танцевали, удивлялась его самообладанию и думала: как же он все-таки выкрутится? Признается ли он в своем провале? Будет ли оправдываться?
О совместном ужине они не условились, и она уже сидела за столом, когда увидела Тони, сопровождавшего, леди Джоанну Барранд. Они дружили с детских лет. Клодия про это знала. И еще она знала, что разница в возрасте была у них куда меньше того разрыва в летах, который отделял ее от Тони. И вдруг настроение у Клодии резко переменилось к худшему. Она поняла, что дружбы, пусть преданной и нежной, ей мало. Тони обходился с Джоанной почти так же, как с самой Клодией.
