На следующее утро Сорча на прощание пожала руки мистеру и миссис Маккатчен.
– Большое спасибо за то, что позволили мне остановиться в вашем превосходном заведении. Ничего удивительного, что мне порекомендовали именно ваш постоялый двор.
– А, мы прекрасно провели с тобой время. – Круглое лицо мистера Маккатчена сияло, словно полная луна. – Лучшего вечера и не припомню. – Он ткнул локтем жену. – Правда, Нелли?
– Да уж, лучшего не было.
Миссис Маккатчен, настолько же худая и высокая, насколько ее супруг был низеньким и круглым, вытерла руки о передник и порывисто обняла Сорчу, прошептав ей на ухо:
– Я запомню твой совет насчет того, чтобы кричать на поросенка, а не на Маккатчена. Они похожи, как братья, хороший совет – и я успокоюсь, и Маккатчен перестанет хмуриться.
– Он хороший человек, раз за него вышла такая прекрасная женщина, – сказала Сорча.
– Я ему об этом напомню.
Миссис Маккатчен улыбнулась супругу, а тот ответил ей блаженной улыбкой мужчины, которого накануне ночью приласкала женщина.
Сорча повернулась к кузнецу Дэвису:
– Спасибо, что посоветовал мне зайти сюда. Было очень приятно с вами познакомиться. Надеюсь, мы когда-нибудь еще встретимся.
Дэвис пророкотал:
– Угу. Если снова будешь проездом в Хамелдоне, обязательно меня разыщи, и мы снова опрокинем по кружечке и споем песню.
Она стукнула его по мясистому плечу, оказавшемуся на локоть с лишним выше ее собственного, и повернулась к бодрому старому аптекарю:
– Майк! – Сорча порывисто его обняла. – Дорогой мой, обещаю написать тебе, как только попаду домой. А ты обещай, что напишешь и расскажешь, приняла ли мисс Чизик твое предложение руки и сердца.
– Раз она меня за сорок лет не простила, не простит и сейчас.
Он хмыкнул, изображая презрение.
Однако Сорча поняла, что сердце у него разбито.
– И все же если не попробуешь, даже умирая, будешь об этом жалеть. По-моему, все это время она ждала, чтобы ты перед ней извинился. Извинись, и она бросится тебе в объятия.
– Она такая милашка! – Майк растянул морщинистые губы в улыбке. – Во флердоранже она будет просто красавицей!
– Не сомневаюсь!
Наконец Сорча повернулась к Хаверфорду.
На самом деле он был лордом Хаверфордом: высоким, красивым, состоятельным мужчиной – этот англичанин, живущий в изгнании. Понимающая улыбка играла на его губах, а голубые глаза были устремлены прямо в глубину ее глаз, словно он пытался ей что-то сказать.
Он делал это и весь прошлый вечер, но прошлым вечером она была навеселе и ничего не замечала. А сегодня, протрезвев, по-прежнему не могла понять, что именно он якобы знает.
– Хаверфорд, друг мой! – Она протянула ему руку, потому что Хаверфорд морщился всякий раз, как она его обнимала. – Я буду скучать по тебе больше всех.
Взяв се руку в свои, он задержал ее.
– Прошу тебя, отложи поездку до следующей недели, чтобы я мог тебя сопровождать.
– Нет времени. – Теперь, когда она покинула монастырь и избавилась от общества Сэнди, ей не терпелось добраться до Бомонтани, пока не случилось чего-то ужасного. – Я спешу.
– Ты уже говорил об этом, но подумай о безопасности, не стоит рисковать.
Стоявшие рядом дружно закивали.
– Ты поедешь по опасной дороге, – добавил Майк. – А Эдинбург, куда ты направляешься, самый грешный город мира.
– Я не задержусь в Эдинбурге, – успокоила она их. – Ровно настолько, сколько нужно будет, чтобы найти корабль, который отправляется туда, куда мне надо попасть.
Хаверфорд застонал:
– Корабль? – Он окинул ее взглядом. – Мне следовало бы задержать тебя силой.
– Но ты этого не сделаешь, – широко улыбнулась она. – Не станешь меня огорчать.
Хаверфорд вздохнул:
– Верно, не сделаю.
Она не то чтобы не принимала всерьез его опасения, просто она слишком хорошо поняла его характер. Хаверфорд был ленив и полностью лишен инициативы.
Служанки ждали чуть в стороне, чтобы с ней попрощаться. Сорча в последний раз помахала своим новым друзьям и скользнула за дверь туда, где ее ждало более нежное расставание.
Бодрым шагом Сорча направилась к конюшне, где заплатила по счету. Святой Осел встретил ее радостно, бодая головой в надежде выпросить какое-нибудь лакомство. Пони, на котором ехал Сэнди, нигде не было видно.
– А что, Сэнди уже уехал? – спросила Сорча конюха.
– Еще вчера, – ответил тот.
Странно. Что заставило Сэнди так спешить? Нехорошо осуждать ближнего, однако доброго слова о нем не скажешь.
Но впереди ее ожидало приключение, так что она аккуратно оседлала своего пони и поехала к выезду из города.
Когда последнее здание скрылось за горизонтом, она увидела Хаверфорда: тот сидел на прекрасном коне, расправив свои широкие плечи и напряженно выпрямив спину.
Заставив Святого Осла остановиться, она широко улыбнулась своему новому другу:
– Ты не меня тут ждешь?
– Я поеду с тобой до полудня. – Он вскинул руку. – Не спорь. Молодая женщина благородного происхождения не должна разъезжать по глухим местам Шотландии без сопровождения.
– Ты… ты знаешь?
Она не верила своим ушам. Накануне вечером она была настоящим парнем: ела руками или деревянной ложкой, пела кабацкие песни, пила эль. Впрочем, Хаверфорд отнял у нее вторую кружку.
– Ох! – Неудивительно, что он так многозначительно на нее смотрел! – Так вот что ты пытался мне сказать!
– Помимо прочего. – Он махнул в сторону уходящей вдаль дороги. – Прошу тебя, продолжай путь.
Она толкнула пони ногами.
– А что меня выдало?
– Что только тебя не выдавало!
Он поехал следом за ней.
– Хочешь сказать, что не только ты это знал?
А она была так горда тем, что так убедительно играет роль паренька!
– Нет. Но вчера все так набрались, что мать родную не узнали бы, – сказал он и добавил: – Ты умеешь превратить вечер в праздник!
– Я впервые в жизни остановилась на постоялом дворе. – Она обернулась к нему. – Хочешь сказать, что обычно там не бывает так весело?
На его лице появилось подобие улыбки.
– Во-первых, назвать это заведение постоялым двором – все равно что назвать свиное ухо шелковым кошельком. Во-вторых, там обычно собираются пьяницы и драчливые мошенники. Они пьют до беспамятства, а потом ковыляют домой. Уж я-то знаю. Я – один из них.
Она пожевала нижнюю губу, тревожась за элегантного молодого лорда, застрявшего в этом крошечном городе.
– Ты поступил нехорошо! Надо было бы попросить у отца прощения и посмотреть, не смягчится ли он.
– Это исключено. И уж конечно он не простит мне, что в денежном эквиваленте я проиграл одно из его поместий!
