«Вряд ли ради ее блага, — возразила его совесть. — Ты действовал под влиянием собственной непомерной гордости».
Он оказался слишком гордым, чтобы рассказать Пенелопе унизительную правду о своем происхождении. Он и теперь оставался таким. Сет никого не посвятил в свой секрет, кроме Джейка, которого попросил стать его опекуном в случае наихудшего исхода.
Не в первый раз Сет проклинал свою гордость. В те редкие моменты, когда он вспоминало своем недостойном поведении в Нью-Йорке, он иногда думал, что любовь и ревность, так же как и гордость, — своего рода безумие. Что, как не безумие, охватило его, когда он открыл дверь и увидел Пенелопу в объятиях Джулиана Тиббетта?
Чувство вины захлестнуло его с новой силой, когда ему вспомнилось лицо Пенелопы в тот момент. Одного выражения ее лица было достаточно, чтобы рассеять все подозрения. Черт! Она вся засветилась от счастья, увидев его, любовь изумрудным огнем сияла в ее прекрасных глазах. И то, как девушка протянула к нему руки, вряд ли похоже на действия неверной женщины, захваченной врасплох во время свидания с любовником.
Но из-за проклятой гордости он не захотел увидеть правду и отступил от своей клятвы верить в ее любовь. Оказалось гораздо легче изображать обманутого жениха, чем раскрыть свою унизительную тайну.
Недовольно хмыкнув, Сет сунул сигару в рот. Крепко сжав ее зубами, он поискал в кармане нож для сигар. Есть простое определение тому, кем он оказался в ту ночь, более презрительное, чем сумасшедший или негодяй. Это определение — трус.
«Только трусостью можно объяснить твое поведение тогда, в Нью-Йорке, — безжалостно констатировала его совесть. — Ну, а как насчет твоего безумия, когда ты согласился на предложение Адель дю Шарм? Если бы ты был в здравом уме, то отвез бы Пенелопу в Сан-Франциско, чтобы брат занялся всеми ее проблемами».
Разволновавшись до предела, Сет так сильно сжал зубы, что они глубоко вонзились в сигару. Сморщившись от горького привкуса, Сет вынул сигару изо рта и бросил на пол.
Как, черт возьми, он собирается держать в узде свои чувства в течение следующих шести педель? Глухо застонав, он закрыл лицо руками. Все это время он честно верил, что его любовь к Пенелопе умерла. Он желал, чтобы так и было. Но едва заглянул в ее полные слез глаза, как снова ощутил безрассудное, неудержимое влечение, которое всегда испытывал к ней. Господи! Что же ему делать?
Оставался только один способ: подавить свои чувства и вновь заставить Пенелопу считать его самым отъявленным негодяем, которого когда-либо носила земля.
Сет медленно опустил руки, недобрая улыбка заиграла на его губах. Последняя часть плана представлялась ему не слишком трудной. Пенелопа довольно ясно показала, что все еще глубоко обижена за то, как он обошелся с ней в Нью-Йорке. Он и не ожидал ничего другого, ведь ее гордость не уступала его.
«А ты уверен в ее чувствах? — снова заговорила его совесть. — Сдается мне, если бы она действительно презирала тебя, то не стала бы плакать у тебя в объятиях и не прижималась бы к твоей груди так, словно ты спасательный круг с затонувшего корабля».
Воспоминания о Пенелопе, плакавшей у него на руках, заставили Сета покраснеть, чего давно с ним не бывало. Несмотря на все усилия оставаться хладнокровным там, на лестнице в салоне Шекспира, когда она сидела у него на коленях, ощущение ее тела так возбудило его, что он едва мог выдержать это.
Кровь прилила к лицу Сета, и он покраснел еще сильнее. Заметила ли она его возбужденное состояние? Он непроизвольно застонал. Да как же она могла не заметить? Ведь она сидела прямо на его твердой мужской плоти.
Сет потряс головой. Не стоит больше думать об этом, ничего хорошего это не принесет. Нужно постараться в будущем держать себя в руках. Возможно, не следует отказываться от предложений девушек из салона и растратить свою сексуальную энергию в обществе одной из них. По крайней мере тогда он сможет сосредоточиться на более трудной проблеме — как совладать со своими чувствами.
Он потер подбородок, размышляя над идеей. В ней есть рациональное зерно. Нет, она просто блестящая. Он сегодня же вечером приступит к осуществлению плана. Надо пригласить одну из девушек разделить с ним ужин, от которого отказалась Пенелопа, и позволить ей удовлетворить его плотский голод.
Впервые после встречи с Пенелопой на губах Сета заиграла довольная улыбка. Завтра вечером Пенелопа Пэрриш может сидеть хоть на голых коленях у него, он не ощутит такого сильного приступа страсти.
Впервые за весь вечер Пенелопа осталась одна. Она медленно подняла голову и взглянула в зеркало на свое заплаканное лицо.
Черные полоски растекавшейся поверх румян туши напоминали боевую раскраску индейцев. Красная помада, аккуратно нанесенная на губы перед представлением, теперь размазалась по подбородку и была похожа на кровь, струящуюся из открытой раны.
«А ведь это действительно могла быть кровь, если бы Сет не пришел мне на помощь», — подумала Пенелопа. Расстроенная, она отвернулась от зеркала и принялась снимать грим.
Это обыденное, повседневное занятие обычно успокаивало ее. Но в этот вечер, когда она яростно терла лицо, знакомый запах крема показался каким-то странным, он смущал ее.
Задумавшись, она поднесла поближе к носу банку с кремом и понюхала.
«Миндаль, глицерин и что еще?»
Ее брови нахмурились. Она уже встречалась с этим соблазнительным запахом раньше, где-то в другой жизни, давным-давно и за тысячу миль от облезлой уборной салона Шекспира. Зачарованная, она закрыла глаза и снова вдохнула этот запах. Подобно бальзаму для исстрадавшейся души, этот приятный лесной аромат обволакивал ее, навевая воспоминания о прежних счастливых временах. «Бостон… Я не хочу вспоминать Бостон», — воспротивилось ее сердце, хорошо знакомое с горькими последствиями таких воспоминаний. Но разум Пенелопы не прислушался к голосу сердца и погрузился в счастливое прошлое.
Ее мысли вернулись почти на три года назад, в тот вечер, когда она с триумфом дебютировала в Бостонском театре. Назад, в тот незабываемый миг, когда Сет сделал ей предложение.
Грубый стол, за которым она сейчас сидела, превратился в изысканный туалетный столик. Обшарпанные стены, заклеенные обрывками газет и афишами, вдруг оказались обтянутыми красивым желтым шелком. Везде стояли букеты цветов. Позади нее, отражаясь в зеркале, появился Сет Тайлер. Его светлые волосы казались золотистыми на фоне строгого черного костюма.
Сердце Пенелопы радостно забилось при виде Сета, счастье переполняло ее. Для нее свет сошелся клином на этом мужчине с его живым умом и несгибаемой силой духа.
