Лорд Джошуа подошел к Анне и нагнулся, чтобы осмотреть повязку. От него пахло кожей, лошадьми и мускусом. Он приложил к ее щеке теплую ладонь. От этого легкого прикосновения по всему телу Анны пробежала волна дрожи.
– Жара нет, – объявил он. – Но у вас чересчур розовое лицо.
– Прекратите! – воскликнула Анна, отталкивая его руку.
Айзек вскочил с кресла.
– Послушайте, что вы делаете? – резко спросил он.
Лорд Джошуа покосился на братьев Анны.
– Осматриваю мисс Невилл. Думаю, вы согласитесь, что это лучше делать в вашем присутствии.
К досаде Анны, Бенджамин отрывисто кивнул и сказал:
– Продолжайте.
Лорд Джошуа оттянул ее веко большим пальцем, приблизил свое лицо и заглянул ей в глаза. Анна хотела возмутиться, но боялась, что ее голос будет звучать слишком слабо и неуверенно.
– Зрачки не расширены, – констатировал лорд Джошуа. – Кружилась ли у вас сегодня голова?
– Нет, – пролепетала Анна, хоть на самом деле голова у нее кружилась – от его близости.
– Боли были?
– Нет.
Он положил руку на спинку дивана.
– Вы напрасно не сознаетесь в своих недомоганиях, мисс Невилл. Это может вам навредить.
Он говорил так рассудительно, так участливо, что она почти поверила в его искренность. Однако лорд просто разыгрывал из себя заботливого доктора перед братьями.
– Я сижу в своей гостиной. Как это может мне навредить?
– Вы шьете, – сказал он, недовольно взглянув на рубашку, лежавшую у нее на коленях. – Между тем вам нельзя перенапрягаться. Пойдемте, я провожу вас в спальню.
–. Не стоит беспокоиться. Меня проводят братья – когда я буду готова.
Но он уже отвернулся и обратился к Бенджамину:
– Она перенесла легкое сотрясение мозга. На время выздоровления ей нужен покой и постельный режим. Вообще-то я настрого запретил ей выходить из спальни. Если она не могла заснуть, надо было дать ей настойку опия.
Бенджамин нахмурился.
– Она мне ничего не сказала.
– И правильно, – вмешалась Анна. – Я не маленькая, чтобы спать днем.
Братья обступили ее кольцом.
– Ты сказала, что твоя рана несерьезная, – укорил сестру Айзек.
Она похлопала его по руке.
– Я не хотела вас пугать.
– Мы зашли ненадолго и не собирались здесь засиживаться, – сказал Дориан. – Тебе надо было нас прогнать.
– Мне не стоило приводить детей, – добавил Бенджамин.
– А я напрасно принес сюда рваное белье, – спохватился Хью. Он забрал у Анны рубашку и бросил ее в корзину. – И не смей прикасаться к нитке с иголкой до тех пор, пока Кеньон не разрешит тебе шить!
– Мы прямо сейчас отведем тебя наверх, – вызвался Бенджамин.
Анна начала возражать, но, оглядев укоризненные лица братьев, поняла, что этот спор ей никогда не выиграть, и замолчала. К тому же у нее и впрямь раскалывалась голова.
Бенджамин и Айзек протянули ей руки. Смирившись с неизбежностью, она воспользовалась их поддержкой, которая, к се досаде, отнюдь не была излишней, и направилась к лестнице, сопровождаемая с двух сторон заботливыми мужчинами. Хью и Дориан пошли за ними, по пути расспрашивая лорда Джошуа о войне. Когда он отказался говорить про Ватерлоо, они не стали настаивать и, в свою очередь, рассказали ему, как служат близнецы, Джеффри и Фрэнсис (юные пехотинцы описывали свои успехи в письмах).
Слушая эту дружескую мужскую беседу, Анна с трудом сдерживала гнев. Ее братья вели себя так, словно лорд Джошуа был их давним приятелем, хотя на самом деле они должны были презирать этого человека за дурную репутацию. Неужели они так быстро забыли, что он сделал с Лили Панкхерст?
«Мужчины! – думала она, страдая от жуткой головной боли. – Их так увлекают война и кровопролитие, что они теряют здравый смысл и обычные человеческие чувства».
Но она никогда не забудет подлый поступок лорда Джошуа Кеньона. И никогда не назовет его героем.
Анна обманула лорда Джошуа. Выскользнув из дома через боковую дверь, она огляделась по сторонам, пробежавшись глазами по большому саду. Остановила взгляд на старом дубе, на котором много лет назад се братья построили крепость. Платформа этой крепости сохранилась до сих пор, однако на шесте уже не было развевающегося пиратского флага. Когда братья запретили ей заходить в их владения, A па Аннa отомстила: однажды ночью она потихоньку вышла во двор, выкрасила крепость в розовый цвет и развесила на ней гирлянды из кружев, срезанных со старых маминых платьев.
Те дни давно канули в Лету, думала Анна, торопливо шагая по ухоженному саду, засаженному розовыми кустами, алтеем и флоксами, которые она растила для маминых картин. В данный момент Ленора Невилл работала в студии на чердаке, а папа читал ей вслух одну из своих исторических книг. Родители Анны уже много лет, ко взаимному удовольствию, проводили время таким образом, и она надеялась, что они не заметят ее отсутствия.
Однако это мог заметить лорд Джошуа. Сегодня утром ее «спаситель» ушел из дома, и Анна не знала, когда он вернется, но рассчитывала к его приходу завершить намеченное дело.
Толкнув калитку, она услышала скрип и отметила про себя: надо смазать петли; из-за недомогания ей пришлось забросить хозяйство. Последние пять дней она провалялась в постели, изнывая от вынужденного безделья. У нее уже прошли жуткие приступы головокружения, осталась лишь слабая боль в голове, на которую можно было не обращать внимания. Сегодня она сняла надоевшую повязку и осторожно прикрыла заживающую рану своей лучшей шляпкой из коричневой соломки с фазаньим пером. Облаченная в воскресное платье из горчично-желтого муслина, девушка чувствовала себя готовой к бою.
Перед ней лежала изрезанная колеями грунтовая дорога, ведущая из Мерритон-он-Си. Ветер приносил с океана бодрящий запах соли. Анна только сейчас поняла, как ей не хватало свежего воздуха. Несмотря на свои намерения, она испытывала радостный подъем, как будто впереди ее ждали великие приключения. Впрочем, приключения были уделом братьев. Это они уезжали учиться в университетах, работать в Лондоне или путешествовать по экзотическим землям.
Вдали громоздились грозовые тучи, но Анна не боялась, что ее застигнет непогода: до Брайтона было рукой подать. Она торопливо поднялась на поросший травой холм, ее ноги сами отыскали знакомую тропинку. Всю дорогу она мысленно проговаривала свою будущую речь.
Да, она обманула лорда Джошуа, но этот грех был простительным. В последние дни она много думала о странной дуэли и пришла к пугающему выводу: в самом деле, существовал один человек, который питал к ней недобрые чувства.
Человек, которому была выгодна ее смерть.
