Ознакомительная версия.
— Ты думаешь, Бесс скоро умрет? — спросил лорд Блисс жену.
— Я не видела королеву много лет, Конн, но слухи не обнадеживают, и ты не забывай, что ей уже семидесятый год. Она никогда не отличалась крепким здоровьем, и оно подвергалось многократным испытаниям в течение всей ее жизни. Думаю, что у нее никогда не было по-настоящему свободного времени для отдыха.. Почти все, кого она любила, умерли, и ей должно быть очень одиноко. Я не думаю, что она протянет долго, — грустно сказала Эйден, которая, как и ее муж, любила королеву, и оба они были ее должниками за то, что она устроила им счастливый брак.
Королева в самом деле чувствовала себя плохо. У нее была сильная простуда, и суставы действовали так плохо, как никогда раньше. В течение многих лет она не брала в руки зеркала, однако сейчас часто всматривалась в него, дивясь отражению старческого лица, которое смотрело от туда. Она больше не узнавала себя. В душе она была молодой. Что случилось с ее внешностью? Ее не порадовало Рождество, которое вместе с Днем весны было ее любимым праздником. Зима началась рано и была особенно скверной.
Ее фрейлины следили за ней с возрастающей бдительностью. Остальные придворные следили за появлением первых определенных признаков ее приближающейся смерти, нетерпеливо ожидая начала новой эры. Стервятники не могли одурачить ее, и ее терпимость, которая никогда, даже в дни ее юности, была не очень присуща ей, исчезла совсем.
В хорошие дни королеве хотелось, чтобы Всевышний подарил ей еще десять лет, просто для того чтобы насолить хищникам, которые так омерзительно дожидались ее смерти. До нее дошли слухи, что Яков Шотландский уже собрал пожитки в ожидании ее смерти. Как бы ей хотелось продержать его в северном королевстве еще несколько лет! Ее настроение на некоторое время улучшилось, когда ее астролог доктор Ди вернулся из путешествия по Польше. Но доктор Ди посмотрел на Елизавету, на ее придворных, выглянул из окон дворца на проливной дождь и без обиняков сказал, чтобы королева «остерегалась» Уайтхолла с его сумрачностью и сыростью. Елизавета, более беспокойная, чем прежде, приказала двору переехать во дворец Ричмонд за реку в Суррей.
Ричмонд был построен на развалинах дворца Шин. Он был любим королем Эдуардом III, который перестроил его и добавил к нему великолепные комнаты. Ричард II и его жена, Анна Богемская, использовали его в качестве своей летней резиденции, но когда красавица Анна умерла там от чумы, ее скорбящий муж приказал разрушить Шин, Генрих V восстановил и расширил дворец. Его сын Генрих VI и Маргарита Анжуйская держали двор в Шине, как и Эдуард IV и его жена королева Элизабет Вудвилл, которые любили проводить турниры на зеленых лугах дворца.
Дед Елизаветы, Генрих VII, любил Шин больше других дворцов, и его сыновья Генрих VIII46 и Артур выросли там. В 1499 году на Рождество дворец был уничтожен пожаром, но к 1510 году отстроен заново и назван Ричмондом в честь графства Ричмонд, принадлежавшего королю.
Хотя Елизавета в юности проводила много времени в Ричмонде, она не очень часто жила там во время своего царствования, потому что ее сестра Мария и ее муж Филипп Испанский провели там медовый месяц.
Самый новый из всех резиденций королевы, Ричмонд был обособлен больше других дворцов и имел то преимущество, что стоял не прямо на берегу реки, а находился в огромном парке со старыми дубами и стадами оленей. Елизавета называла Ричмонд своей «теплой зимней конурой».
Отъезд двора был назначен на двадцать первое января. Лорд и леди Бурк и их люди прибыли в Лондон двенадцатого, восемь дней добираясь из Ворчестера по зимним дорогам.
— Ты поедешь сразу в Линмут? — спросил Патрик брата.
— Нет. Эйнджел и я заедем в Уайтхолл вместе с тобой повидать королеву. Однако дети уедут домой завтра.
— Ты тоже это предчувствуешь, — сказала Валентина Робину. Их глаза встретились, и он сказал.
— Да, Вал. Всю мою юность я служил у нее личным пажом, и хотя прошло двадцать пять лет, с тех пор как я был у нее на службе, бывают времена, когда я просыпаюсь ночью, уверенный, что слышу, как она зовет меня. Бывают времена, когда я чувствую то, что чувствует она, хотя мы разделены большим расстоянием и наши жизни совсем разные. Сегодня я чувствую ее грусть и нетерпение. Думаю, что, если сейчас не выберу время встретиться с ней, в этой жизни я уже не встречусь с ней никогда.
Валентина кивнула.
— Я служила ей недолго, но полюбила ее, в то время когда большинство людей вокруг нее, кроме дорогих, старых преданных друзей, жаловались и недоброжелательно критиковали ее. Она «Великолепная», как назвал ее мой отец, но она также и старая женщина. Ей необходимы внимание и забота любящих ее людей. Непросто всегда находиться начеку, Робин.
Граф Линмут ласково улыбнулся своей новой невестке.
— Интересно, — сказал он, — знает ли мой братец, какое сокровище он нашел в тебе. Вал.
— Конечно, знаю! — огрызнулся Патрик.
— Ха! — хмыкнул Робин Саутвуд. — То, что тебе известно прямо сейчас, маленький братец, это только то, что она красива, обладает великолепным телом, и ее поцелуи слаще вина. Но многие годы, предстоящие вам, откроют тебе массу других достоинств Валентины. И даже если ты доживешь до глубокой старости, Патрик, ты никогда не узнаешь всего, что тебе надо узнать о ней, потому что ни один мужчина никогда не знает все, что следует знать о женщине.
— Ну, Робин, любовь моя, как ты проницателен, — сказала его жена Эйнджел.
— Это не моя мысль, Эйнджел, а наблюдение мужа нашей матери Адама, который очень мудр, — ответил граф.
— И который прожил с нашей матерью больше тридцати лет, что само по себе является исключительным достижением, — засмеялся Патрик. — Все ее пять предыдущих мужей, вместе взятых, не прожили с ней столько.
— Интересно, считала бы твоя мать это замечание забавным, — задумчиво сказала Валентина.
— Я никогда не знал, чтобы мать оглядывалась назад, не считая одного случая за всю жизнь, — сказал Патрик, — и, хотя я знаю, что она жалела об этом, я также уверен, что, даже зная исход, она бы снова пошла по тому же пути. Да, я думаю, мать нашла бы мое замечание забавным. Вал, потому что выше всего в жизни она ценит юмор.
На следующий день они приготовились ехать в Уайтхолл, всячески стараясь выглядеть достойно, чтобы выказать королеве свое уважение. Мужчины оделись в костюмы черного бархата, сшитые по последней моде. Их панталоны доходили до колен, и ширинка на пуговицах заменила старомодный гульфик. Несколько пар шелковых чулок защищали их ноги от холода.
Камзол Робина был сшит из серебряной с голубым парчи, а его длинная куртка была отделана мехом. Камзол Патрика был расшит золотыми с черным узорами, а рукава куртки были с разрезами, через которые была видна шитая золотом отделка. Их чулки поддерживались подвязками, и на ногах у них были башмаки из темной кожи на толстой подошве и без каблуков.
Ознакомительная версия.
