— Попробуй потом сказать, что я не предупреждал тебя, — хрипло пробормотал он.
— Ни за что не скажу, — пообещала Уитни.
Проснувшись, Уитни обнаружила, что мужа рядом нет, и сердце стиснуло привычной тоской: на какое-то ужасное мгновение показалось, будто ночь, исполненная жгучей страсти, ей всего лишь пригрезилась во сне.
Она поспешно перекатилась на спину, отчаянно огляделась и увидела его. Клейтон в любимом темно-красном халате, очевидно, принесенном слугой, сидел у окна, в нескольких шагах от кровати, за столиком, на котором стоял серебряный кофейный сервиз. Тяжелые шторы были наполовину раздвинуты, пропуская яркие солнечные лучи. На голубом небе не было ни единого облачка, зато лицо Клейтона было мрачнее грозовых туч. Он рассеянно смотрел в пустоту, словно унесся мыслями куда-то очень далеко. Уитни невольно поежилась. Неужели стена, возникшая между ними последнее время, никуда не исчезала? Почему же несколько часов назад он казался таким пылко влюбленным?
Накинув синий шелковый халат, в котором была вчера вечером, Уитни, бесшумно скользнув по восточному ковру, осторожно коснулась его плеча. Клейтон, погруженный в невеселые думы, испуганно вздрогнул.
— Почему тебя не было в постели, когда я проснулась? На секунду мне даже показалось, будто я все себе напридумывала и тебя вовсе со мной не было.
Выражение лица Клейтона немного смягчилось. Сжав руку Уитни, он нежно, но решительно притянул ее к себе и усадил на колени.
— Как ты себя чувствуешь? — шепнул он, обнимая жену за талию.
— Возмутительно хорошо для женщины в моем положении, — пошутила она, пытаясь развеселить мужа. — Хотя, если остаюсь одна хотя бы на несколько минут, к моему величайшему прискорбию, начинаю немедленно клевать носом.
Накрыв ладонью ее живот, Клейтон смущенно поинтересовался:
— А как малыш?
— Мы оба в полном здравии и благополучии, особенно теперь, когда ты с нами, — заверила Уитни.
Клейтон удовлетворенно кивнул, но тут же снова нахмурился.
— Я сидел тут, размышляя… — вздохнул он.
— Терпеть не могу, когда ты впадаешь в подобное состояние, — шутливо заверила Уитни, разглаживая морщинки у него на лбу.
— В какое именно?
— Ненавижу, когда тебе в голову приходят грустные мысли.
— Прости… — начал Клейтон.
— Так и быть, на этот раз прощаю, но больше никаких раздумий.
Клейтон вымученно улыбнулся, но проигнорировал ее трогательные усилия вести себя так, словно между ними все улажено и прошлая ночь все вернула в прежнее русло.
— Открыв глаза, я понял, что не только не извинился за свое непростительное поведение, но и не объяснил причины случившегося. Позволь сделать это сейчас.
Уитни, взглянув мужу в глаза, серьезно кивнула.
— Как тебе уже, вероятно, известно, отправившись по твоей просьбе наверх за письмом тетушки, я нашел другое послание. Незаконченное. Судя по дате, написанное за день до того, как ты приехала ко мне в Клеймор. В письме ты сообщала о своей возможной беременности. И своих страхах по этому поводу.
— Откуда ты узнал, что мне это известно? — выпалила Уитни.
— Позавчера я, презрев все свое достоинство и отбросив всякий стыд, послал за твоей подругой Эмили Арчибалд, с тем чтобы любым способом попытаться выведать, где ты находишься. Лесть, убеждение, прямое запугивание — годилось все.
— Бедняжка Эмили! Даже если бы она хотела, все равно не смогла бы ничем помочь. Я не поделилась с ней своими планами.
— Так она и сказала. И я поверил. Однако она не скрыла того, что ты проведала о моей несчастной находке.
Уитни кивнула.
— Уже через несколько дней после того, как ты прочитал письмо, я сообразила, что произошло и почему ты так обращался со мной.
— В таком случае почему, во имя Господа, ты не открылась мне сразу и не положила конец нашим страданиям?
— Мне следовало бы задать тебе тот же вопрос, — отпарировала жена, укоризненно улыбнувшись. — Почему ты не пришел ко мне сразу, как только отыскал его?
Клейтон смиренно снес упрек.
— Ты права, дорогая.
— Рада слышать это, — уже мягче буркнула она, — поскольку именно это хотела доказать, когда ушла из дому. Клейтон, ты дважды заподозрил меня в неслыханной подлости и в обоих случаях отказался объяснить, какое, по твоему мнению, преступление я совершила, так и не дав мне шанса оправдаться. Помнишь, что произошло, когда ты утащил меня с бала у Эмили и силой увез в Клеймор? А когда нашел записку, все повторилось сначала. Тогда я тебя простила и прощу теперь, в последний раз, но взамен потребую выполнить мою просьбу.
— Все, что угодно, — согласился он, морщась при напоминании о том, как был несправедлив к жене.
— Все, что угодно? — улыбнулась она, пытаясь развеселить его. — В пределах разумного, конечно?
Клейтон потерся подбородком о пушистую макушку Уитни.
— Все на свете, — поправил он твердо.
— В таком случае я хочу взять с тебя клятву, что впредь ты всегда дашь мне возможность ответить на все обвинения в тех страшных преступлениях, которые я, по твоему мнению, совершила.
Клейтон, порывисто вскинув голову, всмотрелся в жену, чьи отвага и мужество как никогда ясно проявлялись в гордом развороте плеч и вздернутом подбородке, хотя в огромных зеленых глазах сияли нежность и искренность. Страшные преступления? Она — олицетворение радости и любви; утонченное, изысканное сочетание женской мудрости, совершеннейшей невинности и неукротимой дерзости. Она уже дала ему целый мир счастья и страсти и теперь готовится подарить ребенка. Он мечтал, чтобы она попросила у него нечто необыкновенное, трудновыполнимое, дала какую-нибудь немыслимо сложную задачу. Чтобы он смог заслужить ее прощение. Но Уитни добивалась всего лишь простого обещания, потому что хотела лишь одного: его любви. Сознание этого разрывало сердце Клейтона. Переполненный эмоциями, которым не было выхода, он хрипло и униженно пробормотал:
— Даю слово никогда больше так не поступать.
— Спасибо, — кивнула Уитни.
Клейтон повернул ее лицо к себе и скрепил клятву поцелуем.
Полностью удовлетворенная исходом беседы, не говоря уже о поцелуе, Уитни прижалась щекой к его груди и глубоко вздохнула. Как хорошо, что можно забыть это проклятое письмо и причиненные им горести!
Однако Клейтон еще не облегчил душу.
— Кстати, насчет этого письма, — начал он, но Уитни небрежно отмахнулась;
— Забудь о нем. Я простила тебя, дорогой, и на этом все. Клейтон улыбнулся столь неприкрытому благородству.
— Как ни ценю я твое великодушие, все же не совсем понимаю, чего ты намеревалась добиться, послав его мне.
