Рита, как ни странно, хорошо помнила Атлантиду, ибо когда-то слыла там спортсменкой тарелко-метательницей. Потому её и взяли в стюардессы-тарелочницы — для работы на тарелко-блюдцах Первой Вечности. Из тарелко-метательницы она превратилась в тарелко-летательницу, а этот опыт, в свою очередь, помог ей стать пилотом-профи. Стюардессы могут и пилотами работать, когда надо.
В итоге выяснилось, что дядя Климп, этот псевдо-Менделеев, отдал концы после жестокого удара палача Антоныча, загремел вместе с женой под старомодную кровать с панцирной сеткой. Кстати, Антоныч не всегда палач, а только когда «уыпьет» и только спросонья. Он убивает своих жертв войлочной тапочкой, плохо понимая что творит.
А до своего неприятного убиения дядя Климп широко гулял в грязной питерской рюмочной, ну, и с непривычки немножко задолжал. Его веником пытали не из-за таблицы Менделеева, а требовали денег за пять бутылок водки, выжранных на халяву. Потом заперли на ночь в рюмочной, где он собирался томиться до утра, в преддверии более страшных пыток…
Была глубокая ночь, когда сквозь форточку к нему проникло привидение — тайный осведомитель Папы-Змея и его советник в логове апендаунеров. Привидение помогло Климпу с Климпочкой избавиться от скелетов, ну, чтобы в форточку смогли пролезть, а также вынуло обоим бесполезные атлантидские мозги, ну, чтобы больше ничего такого не придумывали.
А в самом конце привидение дало дяде добрый совет: вместе с женой, в форме двух бесплотных духов, лететь куда-нибудь на ночёвку. Имелся в виду пятизвёздный отель, где можно было с кайфом повисеть на французских гобеленах, в виде двух светлых пятнышек, типа лунных бликов или, на худой конец, в виде фонарных отражений, падающих из окна.
Но дядя Климп, хоть и был уже без мозгов, неожиданно вспомнил, что накануне вечером, ещё до начала пыток веником, очень смачно пил на брудершафт с дворником Антонычем, когда ещё тот не был его палачом. Дядя с дворником даже визитками обменялись. Короче, необходимый адрес был! Но приём оказался не таким уж гостеприимным.
Когда Климп и Климпочка в усталых позах повисли на обоях над кроватью своего будущего палача, Антоныч крепко спал на панцирной сетке и бугристом перьевом матраце, рядом с любимой сожительницей Маврой, кстати, недавно закончившей курсы экстрасенсов.
Увидев два блика на стене, Мавра заорала: «Так это ж духи! Климп и Климпочка! Я ж их проинтуичила! Я ж экстрасенс, ядрёноть!!!»
Услышав крик «Ядрёноть!!!», Антоныч решил, что на стене клопы, взял войлочную тапочку и… Сразу по двум пятнышкам! Лично я теперь с бликами на стенках очень осторожно — вдруг это чьи-то дядя и тётя…
Но Рите всю эту бодягу перед вылетом было знать не обязательно, так как в раю, наоборот, рыдать категорически запрещено, могут заставить съесть полкило внеплановых марципанов. Или, в крайнем случае, взять сухим пайком, а у нас и так багажа было немеряно.
Адрес достоевской коммуналки был такой: «Санкт-Петербург (Россия), Сенная площадь, дом мышиной масти напротив «Раскольников-хаус».».
Давая мне записку с адресом, Папа-Змей шепнул, что гостей там обычно раньше полдника не ждут. Почему не раньше полдника, я догадалась неделей позже, по прибытии на Сенную Площадь, в самые, что ни на есть, достоевские места. А до того мы как следует повеселились по Европам. Глупо не повеселиться по Европам перед унылыми достоевскими местами!
Кстати, в Европе у нас с Ритой было два привода в полицию — в Мальмё и в Париже. Третий привод, в российскую милицию, случился в СПб, после драки с Маврой, любовницей Антоныча-палача.
Развлекаться и вживаться в апендаунерский быт мы начали в Швеции, так как там, говорят, хорошо послерайская акклиматизация проходит, там народ, якобы, не буйный. Это мы в самом начале так превратно думали.
В городе Мальмё (самая, что ни на есть, южная Швеция) ж/д вокзальчик вечно пустой, но зато очень красивенький: с пением птиц по радио, с неустанной продажей жвачки в киосках молчаливыми шведскими тётко-роботами. Кстати, жгучими блондинками, не конкурентками красавице-брюнетке Рите!
Выйдя с вокзальчика на его фасад, где тридцать две ступеньки вниз вели, к такси, мы обнаружили несовпадение: пассажиров на лестнице всего двое, только мы с Ритой, а таксистов — целых пятнадцать штук, по синим «вольвушкам» рассетых. Сидят себе, молчат, как тупые биороботы.
Все пятнадцать таксисто-роботов были в синих униформочках, под цвет «вольвушечек», в синих же фуражечках, в белых перчаточках и в белых причёсочках типа «жгучий блондин». Как раз для брюнетки-красавицы Риты, хотя ей уже ничего такого было нельзя, она ведь замуж собиралась за Петю-дауна.
Я ещё тогда подумала: раз формы синие, перчаточки белые, а сами жгучие блондины, то… Наверное, большого мнения о себе?! Наверное, считают, что им всё можно, да?!
Не успела я так подумать, как головной таксист, самый первый и, видать, самый заждавшийся, из дверцы резко выскочил, помчался наверх, через все тридцать две ступеньки, прямо к нам. А ещё говорят, что шведы не буйные!
Но мы за себя зря боялись. Вместо нас головной таксист напал на неизвестно откуда взявшегося дядьку, тоже пассажира, да ещё и с колыхающимся пузом, да ещё и с «дипломатиком» в пухлой руке. Владелец «дипломатика» и сам был очень пухлый, чисто наш Петюня-даун, только с виду сорок лет.
Интересно, что самого пузатого таксист не тронул, только выхватил из пухлой ручки «дипломатик» и помчался вниз, через все тридцать две ступеньки, к багажнику своей грёбаной синей «вольвы».
А пузатый, тот, видно, слепо-глухо-немо-бесчувственный попался: идёт себе медленно вниз, сморкается, очки платочком протирает. Раньше, думаю, надо было очки протирать, чмо пузатое, догоняй теперь свой «дипломатик»!
После этого таксисто-робот вдруг повёл себя ещё страннее: закинув «дипломатик» в воровской багажник, он почему-то передумал уезжать. Никак, совесть заговорила?! Ломанулся он снова наверх, через все тридцать две ступеньки, снова прямо к пузатому, и… хвать его под локоток!
Понятно, думаю, мало ему «дипломатика», хочет из-за пазухи у толстого лоха бумажник незаметно вытащить. Ну, раз тот совсем не сопротивляется! Мы с Ритой рюхнули, что то был отработанный гопницкий приёмчик, а никакой не приступ совести.
Рита даже больше меня расстроилась, так как пузатый был сильно на Петеньку похож, на жениха. Короче, я таксиста в пах, а Рита, в прошлом спортсменка-тарелочница, за шиворот его схватила, этого шведского беспредельщика, и со всей силы метнула вниз, через все тридцать две ступеньки!!!
Правда, потом, уже в центральном полицейском обезьяннике, в главной ментяровке города Мальмё, нам через решётку объяснили, что мы были неправы: из-за безработицы местные таксисты дичали прямо на глазах — иные хватали клиентов прямо из вагона поезда. А тут ещё, на их несчастье, на их горькую беду, мост новый выстроили через пролив Мальмё-Копенгаген. Из-за этого моста поток пассажиров на ж/д вокзале снизился, никто больше не хотел сначала паромом плыть через пролив, а потом ещё кусочек поездом колыхаться. С тех пор таксисто-роботы и бросались на каждого пузатого клиента как на последнюю надежду, вещи из рук вырывали, чтоб никто другой работу из-под носа не увёл. Клиенты, кстати, про это давно были в курсе. Выходит, мы тому таксисту весь сервис перебили! Он хотел пузатого получше обслужить, а мы не дали…
